Ситуация, связанная с событиями в Украине, особенно после проведения 2 ноября выборов в самопровозглашенных Донецкой и Луганской «народных республиках», углубляет раскол между Россией и странами Запада.
Так, МИД России признал выборы в самопровозглашенных Донецкой и Луганской «народных республиках» состоявшимися, и отметил, что с уважением относится к волеизъявлению граждан.
Со своей стороны, официальный представитель госдепартамента США Джен Псаки заявила: «США не признают проведенные на востоке Украины так называемые сепаратистские выборы, так же как и лидеров, избранных в результате этого незаконного голосования».
Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Моґерини сделала официальное заявление, в котором говорится: «Европейский Союз считает проведение «президентских и парламентских выборов» в Донецкой и Луганской «Народных Республиках» 2 ноября неправомерным и нелегитимным и не признает их».
А постоянный представитель ЕС в России Вигаудас Ушацкас недавно высказался, что ситуация в Украине приобретает черты замороженного конфликта и от этого не выиграет никто: «ни местные жители, ни россияне, ни отношения Евросоюза с Россией».
Термин «замороженный конфликт» относительно ситуации в Украине неоднократно использовали и участники международного симпозиума «Европейско-российская взаимозависимость – актуальная ситуация и современные тенденции», который проходил 5 и 6 ноября в Санкт-Петербурге.
О замороженном конфликте на юго-востоке Украины и о возможных путях выхода из него, а также о последствиях, которые может иметь для России открытая военная интервенция на территорию Украины, корреспондент Голоса Америки пообщалась с одним из участников симпозиума – президентом и основателем фонда «Сеть глобальной безопасности» (World Security Network) Губертусом Гоффманном. Доктор Гоффманн также хорошо известен как один из ведущих немецких экспертов по тематике НАТО.
– Господин Гоффманн, что нужно сделать для того, чтобы занятые пророссийскими сепаратистами районы Донбасса не превратились в непризнанные мировым сообществом территории, вроде Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии? И чтобы зона так называемого «замороженного конфликта» не распространялась дальше на территорию Украины?
– Прежде всего, необходимо реализовать положения Минского протокола. Это весьма короткий, но очень хороший документ, который был подписан в начале сентября этого года. Кроме того, к этому необходимо добавить целый ряд конкретных действий. Предложение моего фонда World Security Network может быть резюмировано следующим образом. Говорится об автономном статусе восточных областей Украины на примере положительного опыта Южного Тироля в Италии, где 60% населения говорят на немецком. Хотя эта ситуация и отличается от юго-востока Украины, поскольку, согласно последней переписи населения, там живет 40% россиян и 60% украинцев.
Должны соблюдаться языковые права, т.е. статус русского как второго официального с возможностью использования его в школах, средствах массовой информации и в повседневной жизни. Однако при этом восток Украины останется в составе украинского государства.
Также должно быть заключено торговое соглашение между Украиной и Российской Федерацией совместно с Европейским Союзом, которое работало бы в интересах всех сторон. Я считаю, что со стороны ЕС было промахом не вести переговоров о заключении такого соглашения параллельно с ассоциацией Украины и Европейского Союза.
– Известно, что конфликт между Москвой и западными странами обострился после аннексии Крыма, произошедшей в середине марта этого года. Как вы считаете, остается ли возможность «отыграть назад» эту ситуацию?
– Что касается Крыма, который поспешно был присоединен к России, то решение могло бы выглядеть следующим образом. Через полгода можно провести новый референдум с участием наблюдателей от ОБСЕ. И в течение двух месяцев подготовки к этому референдуму должна быть проведена кампания с обеспечением возможности разным сторонам свободно выражать свое мнение: оставаться Крыму в составе России, или стать автономией в составе Украины.
Ведь когда Международный трибунал в Гааге по бывшей Югославии выносил свое решение относительно статуса Косово, было заявлено: необходимо уважать волю народа отсоединиться от какого-либо государства.
По моему мнению, должны быть предоставлены гарантии автономии, а также гарантии прав меньшинств – так, как это было сделано, например, в Германии и во Франции. В частности, Австрией в Южном Тироле гарантированы права немецкоязычного большинства.
Кроме того, необходимо начать целый ряд подробных обсуждений отношений России и НАТО, поскольку в этом случае, мне кажется, имеет место большое количество искаженных толкований. Скажем, в связи с тем, что в России воспринимается как угроза пребывания сил НАТО на территории сопредельных государств. Эта фантомная боль, имеет сюрреалистический подтекст. Уже десять лет НАТО де-факто является соседом России и никому не несет угрозы.
Возьмем, например, Санкт-Петербург. У него совсем недалеко расположена Эстония, которая с 2004 года является членом Североатлантического альянса. Однако я не думаю, что российские жители, которые пребывают в непосредственной близости от границы с Эстонией, испытывают какое-то беспокойство по этому поводу.
– В этой связи, считаете ли вы, что еще остаются возможности для сотрудничества России и западных стран?
– Да. Необходимо предпринять совместные шаги для сдерживания реальных угроз, таких, как исламский терроризм. Большие проблемы в связи с этим возникают в Дагестане. К 2050 году половину населения России могут составить мусульмане. И это – настоящий вызов, к которому нужно быть готовым. И России необходимо перенять передовой опыт решения таких проблем.
Сильная Россия заинтересована в большей безопасности, правосудии и в развитии. В противном случае она рискует потерять лучших людей
Кроме того, ей необходимо значительно снизить бюрократическую нагрузку, убивающую малый бизнес. России необходимо значительно уменьшить масштабы коррупции, России нужны свобода слова и свобода выражения взглядов, ей нужно разнообразие. Молчаливая Россия – слабая, неживая. И не следует воспринимать публичные выступления как угрозу государству, это – не так! Люди должны иметь возможность высказывать свое мнение, их нельзя бросать в тюрьмы только за то, что их мысли, противоречат интересам чиновников.
Сильная Россия заинтересована в большей безопасности, правосудии и в развитии. В противном случае она рискует потерять лучших людей.
Когда бывший президент Дмитрий Медведев посетил Силиконовую долину, он был шокирован, когда узнал, что 25% работающих здесь людей это – или русские, или украинцы.
А в России такие люди не имеют будущего, поскольку это не согласуется с их культурой, с их представлением о благополучии, с возможностью выразить свои способности.
Я думаю, что России нужны масштабные реформы, вроде тех, которые проводил Петр Первый. В противном случае Россию ждет ослабление, окостенение и инерционное прозябание. Поэтому любой российский патриот, заинтересованный в укреплении своей страны, должен говорить о внутренних реформах, а не искать приключения на территории других стран.
– Вернемся к ситуации в Украине. Сейчас соблюдению Минских соглашений мешает наличие и российских добровольцев, и вооруженных Россией боевиков на территории Донецкой и Луганской областей. Какими вы видите пути решения этой ситуации? Потому что предоставление Киевом широкой автономии Донбассу возможно только при том условии, что там не будет вооруженного конфликта. А его инициатором является как раз Россия...
– Ситуация может легко выйти из-под контроля. Украина может стать для Путина тем, чем стал Афганистан для Брежнева. На первый взгляд может показаться, что задача решается просто, однако, в итоге это может привести к хаосу. России придется оккупировать Киев, вторгнуться на территорию уже всей Украины.
В данном случае речь пойдет о прекращении поставок энергоносителей из России в страны Запада, и тогда российский бюджет будет в крайне уязвимом положении. И ситуация в российской экономике, что мы наблюдали в предыдущие годы, была следствием реформ. Однако российский малый бизнес больше не кредитуется в местных банках, поскольку это стало невозможным.
Нам хочется, чтобы Россия была сильной, процветающей, чтобы она была частью Европы, чтобы она была встроена в европейскую архитектуру безопасности и экономического развития.
– Господин Гоффманн, а вы верите в то, что Россия выведет свои войска из Донбасса?
– Да. Президент Путин недостаточно продумал стратегию действий в Украине. Во многом он руководствовался эмоциональными решениями.
Но кто хочет солидаризироваться с небольшими царьками в некоторых восточных странах? Как они будут чувствовать себя, если с ними, образно говоря, никто не захочет выпить кружку пива, или чашку чая? Должно будущее России зависеть от странных персонажей, подобных тем, что мы видим на востоке (Украины)?
Конечно, это может показаться шутливым преувеличением с моей стороны, но, к сожалению, это та реальность, с которой мы имеем дело.
