За свою правозащитную деятельность он подвергался чрезвычайно жестоким преследованиям – его имя ассоциируется с таким страшным явлением в истории СССР, как «карательная психиатрия», а он сам стал одним из символов борьбы за демократию в СССР.
Леонид Плющ – талантливый математик, публицист, член Инициативной группы по защите прав человека в СССР.
Лишь впоследствии Леонид узнает тайну материнской семьи – ее отец был дворянином, инженером, прокладывавшим железную дорогу в Маньчжурию и Китай
Он родился 26 апреля 1939 года в Киргизии, в горах Тянь-Шаня. Отец Леонида был из украинской крестьянской семьи, он пропал без вести в первые месяцы войны. Его мать – простая русская женщина – находилась в самом низу социальной лестницы... Она мечтала дать сыну и дочери высшее образование. Лишь впоследствии Леонид узнает тайну материнской семьи – ее отец был дворянином, инженером, прокладывавшим железную дорогу в Маньчжурию и Китай. Он вовремя умер и потому не преследовался, как японо-китайский шпион…
С глубокого, незапамятного детства была у Леонида странная для украинца-степняка тяга к горам и жителям этих мест. Но взрослый мир вокруг учил, предостерегал от «народов-предателей», которые во Фрунзе делились на тех, кому можно было входить в город (балкарцы, карачаевцы), и тех, кого милиция изгоняла (чеченцы, ингуши). Постепенно дошла до сознания подростка проблема депортированных народов. Как и антисемитизм, это была очевидная несправедливость...
От бабушки Леня узнал, что дед был подкулачником... От других родственников – гордое утверждение, что они не были крепостными...
Примерно тогда же он узнал о Голодоморе. От бабушки Леня узнал, что дед был подкулачником... От других родственников – гордое утверждение, что они не были крепостными...
«Память о бабушке, о собственной вере в Бога, разоблачения Сталина, противоречия национальной политики и теории разбалансировали устойчивую систему сознания «совка». И, конечно же, одна из ошибок тоталитарного воспитания – классическая литература, которая создавала идеал человека-личности... И в этом их беда: не мог коммунизм запретить классику. Он мог только кастрировать, фальсифицировать ее, создать ублюдочное, совковое сознание образованцев», – вспоминает Леонид Иванович.
По окончании мехмата Киевского университета молодой ученый Леонид Плющ работал инженером в Институте кибернетики Академии наук Украины, занимался моделированием биосистем, опубликовал на эту тему несколько научных статей, работал в новаторской области на стыке математики и биологии. Наука была противоядием от «совковости». Ведь в точных науках была невозможна идеологическая фальшь. Недаром среди диссидентов основной процент составляли представители точных наук, так называемые «технари».
Но и занятия наукой не радовали – слишком сильным было ее отставание. Леонид отдался самиздату и размышлениям над фундаментальными проблемами жизни – политическими, философскими, религиозными, национальными... И сам не заметил, как изменился спектр интересов, сам тип мышления. Математик превратился в гуманитария – литератора, психолога, философа.
Из-за резкого письма в газету с обвинениями в необъективном освещении политического процесса Александра Гинзбурга и Юрия Галанскова был уволен из Института с «волчьим билетом»
В 1968 году он направил в «Комсомольскую правду» резкое письмо, обвиняя газету в необъективном освещении политического процесса Александра Гинзбурга и Юрия Галанскова, за что был уволен из Института с «волчьим билетом». Вскоре Леонид стал членом Инициативной Группы по защите прав человека в СССР, занимался самиздатом.
15 января 1972 года он был арестован и помещен в следственный изолятор Киевского КГБ. Органы госбезопасности Украины славились своей свирепостью. Хотя Плющ не состоял на психиатрическом учете и не страдал психическими расстройствами, он был направлен на психиатрическую экспертизу. Эксперты судебно-психиатрического отделения Киевской областной больницы признали его вменяемым, однако врачи печально известного Института судебной психиатрии имени Сербского в Москве распознали у него нигде больше в мире не признанную форму душевного заболевания – «вялотекущую шизофрению». С подачи этих «спецов» психбольными в разные годы становились диссиденты Петр Григоренко, Наталья Горбаневская, Иван Яхимович.
15 июля 1973 года, спустя полтора года после ареста, Леонида Плюща доставили в Днепропетровскую специальную психиатрическую больницу. С августа 1973 года ему назначают большие дозы галоперидола. Общительный и доброжелательный человек вскоре делается неузнаваемым, во время свидания с женой Татьяной он с трудом говорит, задыхается, корчится в судорогах… Вскоре он уже не в состоянии писать письма...
В течение двух с половиной лет психически здорового человека Леонида Плюща «лечили» препаратами, которые назначают буйным психически больным – галоперидолом, инсулином в возрастающей дозировке, большими дозами трифтазина. После уколов инсулина (ожидая инсулинового шока и судорог) его на несколько часов привязывают к кровати. В надежде, что эта регулярная пытка приведет к желаемым результатам, «врачи», а точнее палачи в белых халатах – проводили «оздоровительные» беседы, справляясь у Плюща, – не изменились ли его убеждения и не согласится ли он отречься от них в письменной форме?
Лишь длительная и упорная борьба Татьяны Плющ, его соратников по демократическому движению привели к международной огласке дела. Татьяна Ходорович написала книгу «История болезни Леонида Плюща», изданную в 1974 году в Амстердаме. В марте 1975 года ею же написаны и преданы гласности статьи «Плюща делают сумасшедшим. Зачем?» (совместно с Юрием Орловым) и «Эскалация отчаяния». Образовался международный комитет в защиту Леонида Плюща, который особенно активно действует во Франции и в США. К советскому руководству в защиту Плюща обращаются члены ЦК Французской компартии. В конце концов, советские власти сочли за благо выпустить Плюща вместе с семьей из страны.
10 января 1976 года семья покинула СССР. В Вене специально приехавшие зарубежные психиатры обследовали Леонида Плюща. Они нашли его совершенно здоровым психически, но крайне истощенным нервно…
Леонид Иванович до сих пор не любит вспоминать эти годы его жизни – психушке посвящена самая короткая глава его документальной книги «На карнавале истории».
Немало воспоминаний сохранилось у Леонида Плюща о его общении с активистами крымскотатарского национального движения.
Как отмечает Леонид Иванович, крымскотатарское национальное движение достаточно рано стало рассматриваться как часть общедемократического. Уже первая в СССР правозащитная ассоциация – Инициативная группа по защите прав человека в СССР – включала Мустафу Джемилева. От Украины туда вошли Леонид Плющ и Генрих Алтунян.
Плющ вспоминает, что предложение Петра Григоренко создать организацию вызвало протест Петра Якира и Виктора Красина («нас всех под одну гребенку загребут!»), но после ареста Петра Григорьевича в мае 1969 года они одними из первых вошли в Инициативную группу. Чуть раньше под влиянием крымскотатарских информационных бюллетеней, ставших существенной частью самиздата, возникла «Хроника текущих событий», посвященная правозащитной борьбе на всей территории СССР, самиздату и политическим репрессиям. Так информационные бюллетени крымских татар породили «Хронику…» и аналогичные журналы (например, «Украинский вестник»), но благодаря «Хронике…» крымскотатарские события получили общесоюзный и международный резонанс, подталкивая к осознанию национальной проблематики в СССР и за его пределами.
В Москве взаимосвязь общедемократического и крымскотатарского движений была теснейшая.
Лишь в конце 1968-го года отдельные представители крымских татар стали приезжать в Киев, в частности, потому, что московские власти ссылались на нежелание руководства Украины возвращать на родину депортированных крымских татар
Несколько иначе было в Украине. Лишь в конце 1968-го года отдельные представители крымских татар стали приезжать в Киев, в частности, потому, что московские власти ссылались на нежелание руководства Украины возвращать на родину депортированных крымских татар. КГБ распространял слухи, что переселению в Крым препятствуют украинские националисты... В свою очередь в Крыму население пугали головорезами-татарами.
Наша квартира, вспоминает Леонид Иванович, постепенно стала своеобразным посольством крымских татар в Киеве. Первыми приехали физик Роллан Кадыев и врач Зампира Асанова.
«Я постарался познакомить их с «националистами» – Иваном Дзюбой, Зиновией Франко, Борисом Антоненко-Давидовичем. С Зампирой мы ездили даже в Умань, где она познакомилась с двумя каторжанками сталинских лагерей, Олицкой и Суровцовой».
Украинское движение было уже достаточно сильно репрессировано и не могло оказать крымским татарам существенную поддержку
Украинское движение было уже достаточно сильно репрессировано и не могло оказать крымским татарам существенную поддержку, рассказывает Леонид Иванович. «Да и само оно еще только выходило из этнографических пеленок, лишь становилось как политическое движение. Эту ситуацию хорошо тогда понял Роллан Кадыев: «Политически Москва делает для нас больше, чем Киев, но украинцы нас лучше понимают».
«Русские демократы лишь в лице единиц, таких как Буковский, Горбаневская, Сахаров, Файнберг осознавали империалистическую природу антидемократизма советского строя... Однако нужно признать, что эти единицы в какой-то мере подготовили общественное сознание в СССР к мирному распаду империи», – замечает Леонид Иванович.
Вскоре Роллан Кадыев был арестован и осужден. Осуждены были и другие гости Плюща, такие, как Гомер Баев. Но благодаря их приездам наладился обмен самиздатской литературой.
Более тесное сотрудничество между двумя движениями возникло в эмиграции, когда Айше Сеитмуратова вошла в Зарубежное представительство Украинской Хельсинкской Группы, а Надия Светличная публиковала сообщения о крымскотатарском движении в «Віснику репресій в Україні».
До перестройки почти все личное время Плюща было посвящено правозащитной борьбе совместно с различными украинскими, русскими, западными, европейскими и американскими организациями. И как духовная компенсация – украинистика, филология, структурный анализ... Часть из написанного тогда было впоследствии опубликовано в независимой Украине.
Несколько лет назад Леонид Иванович побывал на родине. Особенно много дал ему трехмесячный семинар в Киево-Могилянской Академии. Он встречался и с крымскотатарскими лидерами – Мустафой Джемилевым и Рефатом Чубаровым. Плющ говорит, что полностью разделяет позицию, сформулированную в Заявлении участников Крымской майской встречи 2012 по поводу положения в Украине, и приветствует создание постоянно действующего Форума политических узников коммунистического режима и правозащитников.
Дальнейшее развитие зависит от развития событий в Украине и в России, которые ныне катятся к глубочайшему кризису, если не к катастрофе. Зависит оно и от благоразумия и твердости европейского сообщества и СШАЛеонид Плющ
«Позиция крымскотатарского народа, основных его политических и общественных структур и лидеров мне кажутся на редкость точными, надежными и позитивными не только для народа, но и для Крыма, всей Украины и даже России, давая ей пример народной самодеятельности, инициативы и мудрости руководства... И все же, увы, дальнейшее развитие зависит от развития событий в Украине и в России, которые ныне катятся к глубочайшему кризису, если не к катастрофе. Зависит оно и от благоразумия и твердости европейского сообщества и США... Вот почему я рассматриваю как очень удачную, своевременную, идею Меджлиса крымскотатарского народа о Международной правозащитной конференции в Крыму».
Мы общались с Леонидом Плющом во время событий Евромайдана: «Возрастающая агрессивность политики Кремля и продажность украинского правительства поставили ныне Украину перед пропастью духовного и экономического коллапса. В результате вспыхнул Евромайдан, который продемонстрировал рождение или возрождение гражданского общества, народа Украины, людей, исполненных достоинства. И в который раз на Майдане украинцы получили дружную поддержку крымских татар»...
Но, как отмечает этот мудрый человек, даже в случае временного поражения, мы уже победили, так как проснулись от спячки безнадежности, равнодушного принятия рабства и цинизма...
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
