Заложники войны: оккупация Крыма (1941-1944)

Это страшное слово «оккупация»… Что может быть ужаснее, чем жить, точнее пытаться существовать лицом к лицу, бок о бок с врагом?

Потрясение, шок, смятение переживали жители Крыма, которые буквально в одночасье уже в самом начале войны оказались в оккупации.

20 августа 1941 года указом Адольфа Гитлера для управления оккупированными территориями был учрежден рейхскомиссариат «Украина» (административно-территориальная единица в составе Третьего рейха), который возглавил Эрих Кох. В рейхскомиссариат были включены значительная территория Украины и Крым, основная часть которого была оккупирована в ноябре 1941 года, а в мае и июле 1942 года, после падения Керчи и Севастополя соответственно, полуостров оказался в оккупации полностью.

Важнейшим средством «умиротворения» оккупированных территорий СССР должно было стать насилие. Приход немцев на территорию Крымского полуострова сопровождался террором, убийством мирного населения, изъятием продуктов питания, одежды, всего необходимого. Фактически право расстрела предоставлялось каждому немецкому военнослужащему, так как, согласно директиве начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршала Кейтеля «О военной подсудности в районе «Барбаросса и об особых мероприятиях войск», подписанного им 13 мая 1941 года по непосредственному поручению Гитлера, с солдат и офицеров вермахта снималась всякая ответственность за поведение по отношению к населению захваченных на востоке районов. Были созданы также отряды особого назначения – айнзац-группы. Двигаясь непосредственно за войсками, они обеспечивали захват материальных ценностей, документов, проводили «акции» по ликвидации населения. Помимо особых отрядов в тылу войска находились оперативные отряды и группы с теми же задачами.

2 декабря 1941 года в Багеровском противотанковом рву неподалеку от Керчи были расстреляны более 7 тысяч человек мирного населения.

Террористические операции против населения проводились регулярно. Люди, оказавшиеся фактически «запертыми» в оккупированном Крыму, по сути стали заложниками войны. По свидетельству очевидца событий Наримана Мамутова: «Немцы боялись партизан, и чтобы проехать через лес, из нас, жителей, делали «живой щит», ехали за нами в конце обоза».

В этой ситуации гражданское население было вынуждено отвечать не только за свои действия, но и за операции советских партизан. Так, 19 июля 1942 года спецкор «Красной звезды» майор Слесарев сообщал: «Будучи не в силах справиться с партизанским движением в Крыму, немцы вымещают гнев на мирном населении Крыма. В каждом городе текут реки крови невинных советских граждан. На днях фашисты расстреляли в Симферополе 500 человек. Трупы расстрелянных были вывезены из города и собраны в противотанковый ров, около совхоза «Красная роза». В деревне Нейзац немцы расстреляли 31 человека, в деревне Бешуй – 21, в Черманлыке – 27 стариков, женщин и детей. Взбешенные фашистские власти стали прибегать к неслыханным угрозам. Так, военный комендант Карасубазара вывесил на днях приказ, что за убийство одного офицера будет расстреляно 200 мирных граждан, за ранение офицера – 100 граждан, а за убийство одного немецкого солдата будет расстреляно 100 и за раненных 50 советских граждан».

Насилие было не единственным методом, использовавшимся оккупантами. Правильнее было бы говорить, что оккупационная политика нацистов была политикой «кнута и пряника». Что вполне логично: управление новыми территориями – а немцы намеревались остаться в Крыму навсегда – предполагало гибкую политику и манипулирование населением. Поиск союзников среди всех слоев населения и национальных групп был одним из составных частей этой стратегии.

Органами оккупационной власти в Крыму стали Городские управления, в функции которых входило руководство управлением и отделами этой же управы. Городское управление Симферополя возглавил Севастьянов, в прошлом работник Симферопольского горкомхоза. Власть в сельской местности осуществляли старосты. Для наблюдения за внутренним распорядком и просоветскими элементами была создана полиция.

Если охарактеризовать общий принцип оккупационных властей к построению новой жизни, то не будет ошибкой назвать это реставрацией старых, добольшевистских, порядков. Так, например, Крым стал Таврической губернией, которая была разбита на уезды по старому, дореволюционному делению; преподавание в школах велось по дореволюционным учебникам и т.д.

С самого начала своего утверждения в Крыму окккупационные власти применили выраженную стратификационную политику – по этническому принципу. Такой подход был вполне объясним – он «работал» на разделение народов, на то, чтобы разрушить единство крымского общества. «Разделяй и властвуй» – этот принцип как нельзя лучше характеризует природу тоталитарных режимов, в том числе нацистского.

Патологическую ненависть у Гитлера вызывали евреи, которые, по определению Макса Хоркхаймера и Теодора Адорно, были для нацистов «не меньшинством, но противорасой, негативным принципом как таковым», «счастье этого мира» напрямую зависело «от их искоренения». Евреи подлежали тотальному истреблению на всех территориях, занимаемых германскими войсками, в том числе в Крыму.

К славянам фюрер также относился с большим недоверием, они были отнесены к разряду «Untermensch» (буквально – «недочеловеки», «ниже человека»). Что касается тюркских народов и прочих «азиатов», они, разумеется, никак не могли считаться ровней «истинным арийцам» и находились на уровне «унтерменшей», а быть может и ниже. Что касается гитлеровских планов относительно государственности восточных народов, то, насколько позволяют судить новейшие исследования, у немцев не было сколько-нибудь серьезных намерений предоставления им государственности. Как пишет историк Искандер Гилязов со ссылкой на Улькюсала, в январе 1942 года представители крымскотатарской эмиграции Джафер Сейдамет и Мустеджиб Улькюсал побывали в Берлине, где выразили пожелание создать в Крыму национальное самоуправление крымских татар, «но понимания не нашли и уехали безусловно разочарованными». Таким образом, очевидно, что образование национальных комитетов в период оккупации Крыма – крымских татар, узбеков, туркменов, армян и украинцев – имело вполне прагматичную цель – проведение в жизнь политики германского руководств – и не более того.

Продолжая рассмотрение вопроса о стратификации этнических общин Крыма, отметим, что на самой высокой ступени символической иерархической лестницы находились немцы и представители этносов, бывших союзниками германских войск (румыны, болгары, итальянцы). Они же пользовались и самыми большими привилегиями. Так что скорее естественно, чем неожиданно, выглядит опубликованное в оккупационной газете «Голос Крыма» объявление: «Все румыны и болгары, проживающие в районе «Симферополь город», должны явиться в период от 10 до 30 сентября (включительно) в полевую жандармерию городской комендатуры для регистрации и получения удостоверений. Все получившие удостоверения румыны и болгары будут пользоваться теми же правами и льготами, как и немцы. Принадлежность к данной национальности надо доказать. Комендант города».

Поначалу крымские татары рассматривались немецкими властями как потенциальные союзники.

23 ноября 1941 года был сформирован первый состав Симферопольского (Крымского) мусульманского комитета, в руководство которого вошли Джемиль Абдурешидов, Ильми Керменчикли и Мемет Османов. При их личном участии или через их представителей в Евпатории, Бахчисарае, Ялте, Алуште, Карасубазаре, Старом Крыму и Судаке были проведены собрания крымскотатарского населения, на которых были подготовлены обращения к германскому командованию с просьбой о разрешении создать в их городах татарских комитетов.

В январе-марте 1942 года во всех городах Крыма (кроме Севастополя) были образованы Мусульманские комитеты. Согласно Статуту комитеты подчинялись полицайфюреру Крыма (он же командир полиции безопасности и СД) и работали под его надзором. Правление и его члены утверждались им же. Основной задачей стоявшей перед комитетами являлась поддержка интересов Вермахта, немецкой гражданской администрации и немецкой полиции и представление интересов татарского населения.

Несмотря на обличительный характер отдельных публикаций в адрес мусульманских комитетов, трактующих события войны с анахроничных позиций сталинской историографии, очевидно, что в его деятельности присутствовало немало положительных сторон.

Мускомы занимались самыми разнообразными вопросами, связанными с жизнью крымскотатарской общины. Так, например, один из номеров газеты за сентябрь 1943 года сообщал, что «Отдел культуры Мусульманского комитета рассмотрел вопрос о переводе алфавита на латиницу, введенную в 1927 году и вскоре отмененную». В газете публиковалась информация о том, что комитеты оказывали содействие в строительстве дорог, мечетей, школ; занимались организацией мусульманских праздников (Ораза-байрам, Курбан-байрам).

И, очевидно, самым существенным было то, что для крымских татар этот орган национального управления служил своеобразной защитой. Один из очевидцев вспоминал случай с жителями деревни Биюк-Озенбаш, которые впали в немилость к германскому руководству за помощь партизанам, за что были «приговорены» к неким репрессивным мерам. От неминуемой расправы жителей деревни спасло соответствующее ходатайство мусульманского комитета. Существование и деятельность мусульманских комитетов в период оккупации послужило одним из поводов к депортации крымскотатарского народа.

Со временем крымские татары перестали рассматриваться как эффективные союзники нацистов, в отношении же русского населения стала проводиться более активная пропагандистская работа. Апелляция к русскому населению проходила под антибольшевистскими и антисталинскими лозунгами («русский народ должен сбросить ярмо сталинского большевизма»). В Симферополе была организована вербовка добровольцев из русской молодежи для несения караульной службы. Весной 1943 года оккупационные власти развернули широкую пропагандистскую кампанию по вербовке в Русскую Освободительную армию – с этой целью были проведены собрания для русского, украинского и татарского населения. Исследователь Олег Романько выводит численность формирований РОА в Крыму от 2000 до 4000 человек.

Роль главного пропагандиста оккупационных войск выполняла печать.

Самой влиятельной и массовой газетой новых властей был «Голос Крыма», издателем которой выступило Симферопольское городское управление. Первый номер газеты вышел 12 декабря 1941 года, а самое длительное время – более полутора лет с марта 1942 по октябрь 1943 года – редактором был Александр Булдеев – поэт и публицист, до войны – юристконсульт Судакской юридической консультации. Последний номер датирован 4 апреля 1944. По данным самой газеты, первоначальный тираж был 3 тысячи экземпляров (она выходила 2 раза в неделю), а впоследствии, 80 тысяч экземпляров при периодичности 3 раза в неделю.

В газете публиковались материалы о военных действиях, победах германского оружия; много статей было посвящено построению «новой жизни» в Крыму. Газета носила ярко выраженный антибольшевистский и антисемитский характер.

В январе 1942 года вышел первый номер газеты «Азат Кърым» (Свободный Крым) – на крымскотатарском языке. Здесь публиковались материалы о вербовке добровольцев из крымских татар в германскую армию, о сталинских репрессиях в 1920-1930 годах, о жизни крымскотатарской диаспоры в Турции, Румынии; появлялись литературные и фольклорные страницы. Последний номер газеты датирован апрелем 1944 года.

В период оккупации выходили и другие издания – «Мир женщины», «Доброволец» (для добровольцев Русской Освободительной армии), германская газета «Дойтиш Крым Цейтунг», «Феодосийский вестник», «Сакские известия» и другие. Таким образом, пропагандистская обработка велась не только в отношении представителей этнических групп, но и в направлении определенных слоев населения – например, женщин и крестьянства: первые составляли основное население полуострова, вторые были «кормильцами».

(Продолжение следует)

Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба