Лет пять назад мне довелось побывать на одном культурном мероприятии в Киеве. Проводили его представители чеченской диаспоры. Пригласили для солидности и нескольких «свадебных генералов» – бывших депутатов Верховной Рады. Из числа закаленных советской системой, но достаточно гибких, чтобы освоить новую, патриотическую риторику. Экс-депутаты соскучились по слушателям и в своих выступлениях красноречиво вспомнили об общности исторической судьбы чеченского и украинского народов: у нас Голодомор, у вас – депортация. Присутствующие нохчи начали отворачиваться от выступающих и неловко прятать глаза. Это были преимущественно мужчины среднего возраста. Судя по комплекции, чуть ли не каждый мог бы завязать на шее узлом стальной лом. Но в их выступлениях не было ни слова о войне с Россией и о депортации. Я спросил о причинах такого поведения чеченцев у их земляка Майрбека Вачагаева, который уже много лет живет во Франции. Ответ был прост: «У них семьи дома остались». Чтобы запугать отчаянных и крепких воинов, ельцинско-путинской России пришлось убить более трехсот тысяч чеченцев.
На днях я узнал еще об одном случае массового страха. Крымские татары, собиравшие материалы о депортации, отказались издавать их в Украине. Причина – надо подписывать соглашение об авторских правах. А там должны фигурировать паспортные данные. Как справедливо заметила историк Гульнара Бекирова, в нынешних условиях нельзя требовать от людей героизма. Но где грань между вполне естественным страхом за свою жизнь и здоровье и за свои семьи, и предательством памяти тех, кто остался в далеких степях Центральной Азии? Немало среди кырымлы тех, кто попытается меня одернуть, напомнить, что только сами крымские татары имеют моральное право говорить о трагедии и ее последствиях. Но такой подход – попытка уйти от ответа на болезненные вопросы, которые ставит оккупация Крыма традиционно враждебной мусульманам полуострова Россией.
Мудрость лидеров крымских татар среди прочего оказалась и в преданности выбранному 60 лет назад ненасильственному сопротивлению советским, а теперь российским агрессорам
Очевидно, что похищения и убийства в первые месяцы аннексии были направлены на запугивание всех несогласных. Давая страху власть над собой, крымчане признают победу оккупантов. Преодоление естественного страха за себя и родных означает поражение последней империи. И это не пафос. Ведь за моральной победой обязательно идет победа политическая.
Мудрость лидеров крымских татар среди прочего оказалась и в преданности выбранному 60 лет назад ненасильственному сопротивлению советским, а теперь российским агрессорам. Соблазн ударить в ответ, когда издеваются над твоими родными, очень велик. А Ислам позволяет останавливать зло рукой. Нынешние военные технологии позволяют даже небольшим группам людей больно жалить большие и мощные государства. Однако, такой ответ оккупантам лишил бы кырымлы моральной поддержки мира. А она сегодня им очень нужна. Ненасильственное сопротивление требует еще большей смелости и веры, чем вооруженная борьба. Ведь отказ от насилия не дает шансов на немедленное возмездие за причиненную несправедливость. Чтобы поддержка снаружи была действенной, мир не должен жалеть крымских татар. А искаженное страхом лицо вызывает не симпатию, а жалость. Кто испугался, тот проиграл. Это хорошо знают в Кремле. Хочется напомнить об этом и нашим братьям в Крыму.
Анвар Деркач, журналист
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
