25 августа в суде российского города Ростов-на-Дону объявил приговор украинскому режиссеру Олегу Сенцову. Прокурор потребовал для обвиняемого 23 года колонии за якобы подготовку Сенцовым терактов в Крыму. Другому фигуранту этого дела – Александру Кольченко – грозило 12 лет заключения. Сенцов и Кольченко настаивают на своей невиновности. Тем не менее, всего за 20 минут суд вынес приговор: Сенцов получил – 20 лет строгого режима, Кольченко – 10 лет.
Правозащитники констатируют: дело является политическим, и рассчитывать на справедливый вердикт не приходится. Сторона обвинения отвергает такие утверждения. Между тем международная правозащитная организация Amnesty International в Украине призывает Россию снять обвинения против Сенцова и Кольченко.
Правозащитница Зоя Светова, которая посещала всех фигурантов дела в СИЗО Лефортово в Москве и присутствовала на суде в Ростове, говорит, что, отказавшись выступить свидетелем обвинения, Геннадий Афанасьев сильно рискует.
Я себя ругаю, потому что к Афанасьеву мы не ходили последние месяца два... Его там ужасно запугали. И вот это он в себе собирал, собирал и, в конце концов, решил отказаться от показанийЗоя Светова
«Я себя ругаю, потому что к Афанасьеву мы не ходили последние месяца два. Один раз, когда мы к нему пришли в тюрьму, я знала, что ему дали 7 лет. Я его спросила: а какой у Вас срок? А он так зло на меня посмотрел и сказал: зачем Вам это нужно? Я понимала, что ему стыдно. Думаю: ну, что я буду к нему ходить и человека раздражать? А потом я выяснила, что, оказывается, он был готов даже нам сказать об этих пытках, просто боялся. Его там ужасно запугали. И вот это он в себе собирал, собирал и, в конце концов, решил отказаться от показаний. Он действительно рискует», – отметила Зоя Светова.
Обвинение теряет свидетелей
Еще один фигурант этого дела, Алексей Чирний, который, как и Афанасьев, пошел на сделку со следствием и был осужден на 7 лет, отказался объявлять свои показания в суде. Судьям пришлось довольствоваться чтением его показаний, которые он дал во время следствия. Журналисты заметили, что в словах Чирния имеются противоречия. Сначала «руководителем группы» обвиняемых якобы был Геннадий Афанасьев, и только потом – Олег Сенцов. Адвокат Илья Новиков, защищавший Чирния, замечает – добровольность показаний подзащитного, а также участие в этой истории как свидетеля вызывают очень существенные вопросы.
Судя по тому, что мне говорил Алексей, это его решение пойти на сделку и дать те показания, которые были зачитаны, он не стал сам повторять эти слова в процессе над Сенцовым, но их зачитали, было принято под очень серьезным давлениемИлья Новиков
«Я обращал внимание суда, когда был процесс над Алексеем Чирнием, на то, что у меня есть документальное подтверждение, что, по крайней мере, на начальном этапе следствия, как только его арестовали в Крыму, к нему применялись пытки. Это факт, который совершенно не подлежит сомнению. И судя по тому, что мне говорил Алексей, это его решение пойти на сделку и дать те показания, которые были зачитаны, он не стал сам повторять эти слова в процессе над Сенцовым, но их зачитали, было принято под очень серьезным давлением», – сказал адвокат.
Назначенные защитники
Илья Новиков защищал Алексея Чирния pro bono, то есть фактически бесплатно. В соглашении, подписанном с родственниками, указана символическая сумма в 1 рубль. И у Чирния, и у Геннадия Афанасьева на этапе следствия были так называемые государственные адвокаты. Зоя Светова считает, что в деле Сенцова именно назначенные защитники сыграли не последнюю роль.
Показания Афанасьева были одними из главных, которые привели к тому, что дело Сенцова продолжалось целый годЗоя Светова
«Геннадий Афанасьев, который отказался оговаривать Сенцова и Кольченко и сказал, что он все эти показания дал под пытками, рассказал о том, что ему назначили адвоката, который говорил ему, что не надо подавать никакую апелляцию. И этот назначенный адвокат как раз и был этой ниточкой между ним и следствием. Это он уговорил Афанасьева отказаться от украинского гражданства и принять российское гражданство. Он обещал ему, что через некоторое время, если он будет себя хорошо вести, его президент Путин помилует или вообще освободит. Он даже этих 7 лет сидеть не будет. А если бы у него сразу же был адвокат по соглашению, то, возможно, вообще, не было бы всего этого безумного процесса. Возможно, дело прекратили бы при отсутствии каких-либо других доказательств, показаний. Потому что показания Афанасьева были одними из главных, которые привели к тому, что дело Сенцова продолжалось целый год», – подчеркнула правозащитница.
На службе госбезопасности
О государственных адвокатах заговорили в России всерьез после дела многодетной матери из города Вязьмы Светланы Давыдовой, которую в начале этого года обвиняли в госизмене в пользу Украины.
Государственный адвокат Андрей Стебенев предложил Давыдовой признать свою вину и отказался обжаловать ее арест. Давыдову освободили только после того, как в дело вступили адвокаты Сергей Бадамшин и Иван Павлов. Павлову не раз приходилось исправлять ошибки адвокатов по назначению. Он говорит, что ситуация с участием госзащитников характерна для дел, которые ведет госбезопасность.
Там, где я выступал как защитник, везде наблюдал одну и ту же диковинку. В момент задержания и первого допроса подзащитного участвовал государственный адвокат, так называемый защитник по назначению, который, как рояль в кустах, уже ждал своего подзащитного в кабинете следователя. Причем часто встречаю одни и те же фамилии адвокатовИван Павлов
«Там, где я выступал как защитник, везде наблюдал одну и ту же диковинку. В момент задержания и первого допроса подзащитного участвовал государственный адвокат, так называемый защитник по назначению, который, как рояль в кустах, уже ждал своего подзащитного в кабинете следователя. Причем часто встречаю одни и те же фамилии адвокатов, особенно в Следственном управлении ФСБ. И я не понимаю – почему каждый раз на первом допросе их подзащитные дают достаточно объемные показания? При этом признаются, как это было в деле Светланы Давыдовой, даже в том, чего никогда не совершали. Понятно, что следователь, как процессуальная сторона оппонентов, не должен заботиться о правах обвиняемого, подозреваемого, задержанного. Но, как правило, все развивается по одному и тому же сценарию. И мне непонятно, почему адвокат по назначению при первой встрече с подзащитным не может просто элементарно убедить его отказаться от дачи показаний до тех пор, пока он не пригласит себе адвоката по своему выбору или выбранного родственниками. Особенно это касается дел, связанных с государственной безопасностью, которые сами по себе возникают в такой атмосфере секретности, где общественный контроль просто исключен на 100%», – сказал защитник.
Следовательские игры?
Именно к Ивану Павлову обратились родственники 73-летнего украинского гражданина Юрия Солошенко с просьбой взять на себя защиту узника Лефортово, которого обвиняют в шпионаже. Однако следователи говорят, что Солошенко якобы отказался от услуг Павлова и его коллег. Адвокат сказал, что не поверит этим утверждением, пока не услышит об отказе от самого подзащитного.
С марта мы пытаемся войти в его дело как защитники. Мы ни разу не смогли встретиться с Юрием Солошенко... Следователи упорно отказываются организовать такую встречуИван Павлов
«С марта мы пытаемся войти в его дело как защитники. Мы ни разу не смогли встретиться с Юрием Солошенко для того, чтобы он, находясь перед нами, мог свободно сказать – ребята, я от вас отказываюсь, меня устраивает все, меня устраивает тот защитник, который у меня есть. Тогда не было бы никаких проблем и никаких претензий у нас к следствию. Но следователи упорно отказываются организовать такую встречу для того, чтобы можно было сказать, что отказ от конкретных защитников, в частности Павлова, является добровольным. Пока он в моем присутствии от меня не откажется, я вправе считать, что такой отказ недобровольный», – отметил он.
Реальный срок
Еще до оглашения приговора эксперты утверждали, что сроки, назначенные судом, даже если и окажутся меньшими, чем затребованные прокурором, все равно будут реальными, несмотря на все усилия защиты доказать, что инкриминируемого преступления не было. По словам Зои Световой, работа адвокатов Дмитрия Динзе и Светланы Сидоркиной не пропадет.
«Эти все речи адвокатов затем могут помочь, когда будет апелляция, если, например, в Верховном суде вдруг захотят пересмотреть приговор Сенцова и Кольченко, если он будет обвинительным. Вдруг это дело придет в Верховный суд, и они станут думать: а на каком основании они могут отменить этот приговор? А уже все есть, потому что адвокаты очень хорошо поработали», – говорит она.
Впрочем, у дел Олега Сенцова и Надежды Савченко – особый статус и они имеют политическую значимость, констатируют правозащитники. Поэтому, по их мнению, оба судебных процесса проводят далеко от Москвы.
Со своей стороны, представители российского следствия настаивают на объективности и законности своих действий в делах против украинских граждан и отвергают обвинения оппонентов в политической ангажированности.
По материалам Елены Матусовой, Радіо Свобода
