Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Гражданская блокада Крыма, которая из товарной плавно перетекала в энергетическую, частично прекращена: на полуостров снова подается украинское электричество, хотя всего лишь по одной из высоковольтных линий «Каховка – Титан». При этом требования участников блокады оккупационные власти так и не выполнили. Организаторы уверяют, что это не конец, а лишь вынужденный тайм-аут, в ходе которого украинской власти предоставлены возможности перевода гражданской блокады в правовые рамки, что она частично и делает. Однако урегулировать все проблемы в отношении оккупированного полуострова с учетом и требований Меджлиса, и интересов украинских олигархов, которые имеют бизнес в Крыму, и, собственно, национальных интересов Украины в ближайшее время вряд ли удастся. В итоге ситуация становится все более тупиковой, а победителей в этом противостоянии нет и быть не может.
Когда в сентябре лидеры Меджлиса крымскотатарского народа анонсировали гражданскую блокаду оккупированного полуострова, многие не верили в успех этой акции, понимая, что торговля с Крымом выгодна как украинским олигархам, так и фермерам Херсонщины. Поэтому требования организаторов были адресованы сразу двум субъектам. От оккупантов требовали обеспечить защиту прав человека в Крыму, а от украинской власти – отменить закон о СЭЗ, ликвидировав контрабандные схемы, на которых зарабатывал и украинский бизнес, и оккупационные власти Крыма.
Добился ли Меджлис выполнения своих требований? Пока нет. В то, что Россия согласится их выполнить, не верил никто. Просто потому, что «великая и могучая» никогда «не пойдет на поводу у шантажистов», ибо это проявление слабости.
На фоне энергетического кризиса и реакции оккупационной власти многие крымчане поняли простую и одновременно страшную для них истину: они не нужны никому – ни Украине, ни России
Поэтому блокада стала серьезным испытанием для крымчан, но не для России, которая устами крымского «кормчего» Аксенова ответила за всех жителей утопающего во тьме полуострова – вытерпим, выдержим, выстоим. Правда, призывы крымского «премьера» безоговорочно поддержали разве что те, кому «хоть камни с неба». Большинство же, хоть и не вышли на массовые акции, но стойкость в преодолении трудностей проявлять отказывались, ругая и Украину, и Россию вместе с крымской «властью», которая за полтора года так и не сподобилась подготовить полуостров к такому повороту событий. На фоне энергетического кризиса и реакции оккупационной власти многие крымчане поняли простую и одновременно страшную для них истину: они не нужны никому – ни Украине, ни России. Эту истину впоследствии подтвердил и российский президент Владимир Путин, который в своем выступлении перед Федеральным собранием упомянул о Крыме только один раз, да и то в контексте возрождения величия России. О Крыме, где люди несколько суток провели без света и тепла, а зачастую, и без газа и воды, глава России сказал лишь вскользь, как об очередном трофее, звездочке на фюзеляже. Пытаясь оправдать Путина, а вместе с ним и Россию, крымский «премьер» Сергей Аксенов не нашел ничего лучшего, чем объяснить логику российского президента решением всех проблем полуострова. В Крыму в это время, по меньшей мере, полмиллиона человек оставались без света. Хотя разве это проблема для российского президента?
Но даже на фоне разочарования Россией говорить о победе Украины и Меджлиса все-таки не приходится. Безусловно, крымским татарам удалось вернуть Крым в число топ-тем в украинском и отчасти российском медиа-пространстве. Им также удалось заставить украинскую власть от пафосных фраз типа «Крым был, есть и будет украинским» и обещаний его когда-нибудь вернуть, попытаться перейти к формированию если не стратегии, то хотя бы плана действий в отношении аннексированного полуострова. Иными словами, Меджлис сумел выйти на политическую арену Украины в качестве реального субъекта, с которым власти вынуждены считаться и договариваться. В результате такого взаимодействия Кабмин первоначально запретил грузовое сообщение с оккупированным полуостровом, а 16 декабря премьер-министр анонсировал принятие решения о прекращении торговли с Крымом, узаконив, тем самым, торговую блокаду. Хотя и здесь есть нюансы: решение о запрете на грузовое сообщение носит временный характер, а торговый запрет не распространяется на социально значимые продукты, к категории которых можно будет отнести довольно широкий перечень товаров.
В сложившейся ситуации крымскотатарским лидерам явно не позавидуешь –чтобы сохранить лицо, им приходится проходить между Сциллой давления со стороны западных стран, опасающихся гуманитарной катастрофы в Крыму, и Харибдой роста недовольства в украинском социуме, где Меджлис уже упрекнули в сделке с олигархами.
Неоднозначно энергетическую блокаду восприняли и крымские татары, проживающие на оккупированном полуострове
Неоднозначно энергетическую блокаду восприняли и крымские татары, проживающие на оккупированном полуострове. И если на обвинения крымского «вице-премьера» Руслана Бальбека можно не реагировать – это его работа, то оставить без внимания слова Лили Буджуровой, которая заявила о своем несогласии с линией Джемилева, невозможно. Эта позиция – своего рода барометр уровня поддержки Меджлиса в Крыму. При этом, к чести крымских татар, оккупационным «властям» так и не удалось показать картинку массового несогласия и провести митинг против блокады, а, по сути, против Меджлиса.
В наиболее выигрышном положении в данной ситуации оказалось украинское государство, которое изначально дистанцировалось от блокады, заняв позицию наблюдателя, особо не помогая, но и не мешая процессу. При этом именно государство оставалось главным субъектом, от позиции которого напрямую зависело возобновление поставок и товаров, и самое главное – электроэнергии на оккупированный полуостров. Точнее, от успеха переговорного процесса с участниками блокады. При этом резкой критики от «мирового сообщества» в адрес Украины так и не прозвучало. Нет, конечно, на заседании Совбеза ООН украинской власти порекомендовали возобновить подачу электричества в Крым в полном объеме и расследовать подрыв опор, но предъявить претензии не смогли – блокаду организовали граждане, а власть в демократическом обществе должна прислушиваться к мнению народа. Однако реальных успехов украинское государство сможет добиться только в том случае, если сумеет найти «золотую середину» между желаниями бизнеса, получавшего большие прибыли от торговли с оккупированным полуостровом, и национальными интересами, которые выходят далеко за рамки сиюминутных требований социума и потребностей олигархата.
По логике, от блэкаута наибольшие дивиденды могла получить Россия, с легкостью разрешив проблемы полуострова. Но этого не случилось по ряду причин, среди которых и русское «авось, пронесет», и усталость России от Крыма, который оказался слишком дорогой игрушкой. Поэтому не только рядовые граждане, но даже крымские «власти» порой не могли сдержать гневных слов в адрес федерального центра, который то генераторы малой мощности и без комплектации прислал, то в лице Минобороны запретил отключать электричество в военных городках, в то время как местные жители сутками сидели без света. Когда же ситуация на полуострове более-менее стабилизировалась: отключили все, что можно было отключить, чтобы дать свет населению, – Россия радостно отчиталась о своих достижениях, а в Крым явился сам Путин, чтобы самолично запустить первую очередь энергомоста с Кубани. Для россиян, сидящих перед телевизором, это событие стало очередной яркой победой Путина – победой света над тьмой. Для многих крымчан, у которых отключения света сохранились – очередным обманом со стороны России. Правда, признаться в этом они не то что украинцам, порой самим себе не могут, ведь признавать свои ошибки – это прерогатива сильных, тех, кто привык сам отвечать за свои поступки и свой выбор. А большинство крымчан за годы жизни в составе независимой Украины, увы, этому так и не научились. И вряд ли оккупация их научит. Вот и остаются они между небом и землей, молотом и наковальней – маленькие заложники больших игр.
Елена Сергеева, крымский историк и политолог
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
