Российская прокуратура Крыма пытается через суд запретить работу Меджлиса крымскотатарского народа – соответствующий иск подала Наталья Поклонская. Что это означает и кого коснется, а также каковы подробности уголовного «дела 26 февраля» – об этом говорят первый заместитель главы Меджлиса Нариман Джелял, российская правозащитница Александра Крыленкова и крымский адвокат Эмиль Курбединов.
В нашем распоряжении есть иск на десяти страницах, который передала российский прокурор Крыма Наталья Поклонская. В нем она просит суд запретить деятельность Меджлиса крымскотатарского народа. Меджлис – это не только те 30 членов, которые указаны на официальных страницах, это еще меджлисы региональные, сельские, поселковые и так далее. Таким образом, иск может касаться огромного количества людей, которые либо сейчас принимают участие в самоуправлении крымскотатарского народа, либо когда-то принимали в нем участие.
– С нами на связи первый заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа Нариман Джелял. Нариман, как вы считаете, к чему может привести дело, которое подготовила российский прокурор Крыма Наталья Поклонская?
Джелял: Судя по документам и тем аргументам, которые приводит Поклонская, говоря о желании запретить Меджлис, власти пытаются обобщить, и, говоря «Меджлис крымскотатарского народа», имеют в виду всю нашу систему, Курултай и Меджлис, которая, как вы упомянули, включает огромное количество представительских структур разного уровня. Вместе с тем, согласно нашим внутренним положениям, Меджлис крымскотатарского народа – это конкретный орган, избранный нашим национальным парламентом Курултаем в составе 33 человек. То есть, если говорить о запрете именно его, то только он может быть ограничен, запрещен и так далее. Но понятно, что, если такой запрет будет принят, различными методами будет ограничиваться деятельность любых представительских структур.
– Чего добиваются власти? Я процитирую предположение журналиста Айдера Муждабаева, считающего, что все, кто проявляет хоть какую-то активную позицию, вынуждены будут уехать из Крыма. По сути, это добровольно-принудительная депортация. А остальные будут просто бояться раскрыть рот?
Мы это уже проходили, когда в 2014 году из Крыма уехало огромное количество людей активных – это журналисты, общественные деятели, часть бизнесменовНариман Джелял
Джелял: И это тоже. Мы это уже проходили, когда в 2014 году из Крыма уехало огромное количество людей активных – это журналисты, общественные деятели, часть бизнесменов. Это люди, на которых оказывали определенное давление или у которых проглядывалась такая перспектива, и они решили покинуть Крым. Некоторые не покидали, как Ахтем Чийгоз, и сейчас находятся в СИЗО. В данном случае будет подобная ситуация. Если организацию называют экстремистской, то люди, которые будут пытаться что-то сделать от ее имени, также будут объявлены экстремистами, и к ним будут применены санкции Уголовного кодекса. Если человек хочет продолжать выражать определенную позицию, в данном случае – позицию Меджлиса крымскотатарского народа, он уже должен быть готов нести наказание или будет вынужден уехать. В любом случае, власти будут убирать людей, которые пытаются выражать определенные политические взгляды в Крыму.
– Поклонская ссылается на решение Курултая 1991 года и говорит, что еще тогда якобы было положено начало экстремистской деятельности. Более того, в документе, который она передала в том числе и вам, указывается, что, поскольку речь идет о людях, объединенных по одному принципу, а это крымскотатарский народ, это якобы может ущемлять интересы других граждан. Насколько обоснована эта позиция? Вчера вечером вы писали, что в этом документе много юридических неточностей.
Джелял: На самом деле в нем очень много глупостей. Такое отношение не ново – люди, которые разделяют мнение госпожи Поклонской в отношении крымскотатарского народа и его представительских структур, были и раньше. Мне кажется, любой здравомыслящий человек понимает: если кто-то объединяется на основе религиозного, расового, национального признака – это еще не означает угрозу, не означает, что люди являются экстремистами, фашистами и так далее. Хотя были в истории примеры, когда именно таким образом и происходило. Есть такие примеры и в современной России – огромное количество организаций, которые откровенно можно назвать фашистскими. Но нужно ведь смотреть, что делает эта организация, какие цели пропагандирует и так далее. Мы всего лишь объединяемся по национальному признаку и заявляем о своем желании воспользоваться правом на самоопределение, которое зафиксировано в международных документах, о стремлении восстановить попранные в результате депортации, геноцида 1944 года права, возродиться, развиваться и так далее.
– Вы апеллируете в том числе к положениям ООН о правах коренных народов, насколько я понимаю?
Джелял: Конечно. Крымскотатарский народ, Курултай, Меджлис всегда базировали свою деятельность исключительно на международном праве, на нормах законодательства той страны, в которой мы проживали. Долгое время это была страна Украина. Сегодня все эти нормы действуют и в российском государстве, но просто кому-то из каких-то соображений хочется превратно толковать те или иные положения.
– Поклонская также объясняет свой иск тем, что якобы в последнее время в ее ведомство поступают обращения от крымских татар с просьбой признать противоправной и провокационной деятельность незарегистрированного в России Меджлиса крымскотатарского народа. Именно поэтому Поклонская просит суд признать организацию экстремистской. Что это за представители крымскотатарского народа, которые якобы жалуются Поклонской?
Пусть каждый сам это оценивает. Это люди, которые объединили вокруг себя несколько человек, и в попытке быть популярными, приобрести что-то и так далее, проводят определенную политическую деятельностьНариман Джелял
Джелял: Вы знаете, мы опубликовали этот документ. Это пять организаций. Пусть каждый сам это оценивает. Это люди, которые объединили вокруг себя несколько человек, и в попытке быть популярными, приобрести что-то и так далее, проводят определенную политическую деятельность. Никакой поддержки среди крымскотатарского народа они не имеют, их небольшое количество – «Къырым бирлиги», еще некоторые организации.
– Кстати, журналист Осман Пашаев вчера написал в фейсбуке, что даже те, как он их называет, «правильные» крымские татары, которые сейчас поддерживают деятельность российских властей в Крыму, все равно в своих биографиях в основном имеют строчки «делегат Курултая» или «заместитель главы Меджлиса», «член Меджлиса». Не боятся ли эти люди, что к ним тоже могут быть применены какие-то санкции?
Джелял: Я думаю, что такие люди всегда найдут выход. Это вопрос в первую очередь к ним, я не хочу даже это комментировать, потому что эти люди пытались в свое время интегрировать Меджлис в общественно-государственную систему России, и большинство членов Меджлиса и делегатов Курултая не дали этого сделать, стремясь сохранить Меджлис как представительский орган, свободный от какого-либо принуждения и несвободный только от мнения самих крымских татар, которые его избирали. Эти люди продолжали оставаться членами Меджлиса, хотя им много раз советовали его покинуть. Как они поступят в данном случае – пусть сами думают, мне абсолютно это неинтересно. Нужно понимать, что Меджлис крымскотатарского народа – это не только структура, это идея, это определенный символ, набор каких-то конкретных действий. И такие призывы с грубыми запретами ничего не изменят, потому что национальное движение всегда находило те или иные формы, которые соответствовали конкретному моменту истории, конкретным действиям власти. Я думаю, и в этот раз будет точно так же.
– У нас на связи российская правозащитница Александра Крыленкова, которая сейчас находится в Крыму. Александра, можете ли вы как правозащитник прокомментировать иск, который подала российский прокурор Крыма Наталья Поклонская, в котором она просит суд признать экстремистской деятельность Меджлиса крымскотатарского народа? Ведь в основополагающих документах, в том числе Конституции, Российская Федерация названа демократической страной, Меджлис – выборный демократический орган, и насколько это возможно в правовой системе России – запрещать деятельность огромного количества людей и приравнивать ее к экстремистской?
Крыленкова: В последнее время все труднее комментировать процессы и действия властей в Крыму. В первую очередь надо сказать о том, что в России сейчас все чаще выдвигаются обвинения в адрес разных объединений – это касается нежелательных организаций, организаций-иностранных агентов и так далее. Почему-то власти начинают обвинять разные объединения людей, связанных совершенно по другим принципам. Бывают движения, представительные органы, самоорганизации, и почему-то в последнее время все чаще подобные обвинения выдвигаются в адрес таких людей – что, собственно, и произошло сейчас, когда Поклонская подала в суд на Меджлис, который не является организацией, и я считаю, что об этом нужно говорить в первую очередь.
– То есть Меджлис не является организацией, не является юридическим лицом в правовой системе РФ. Но мы же понимаем, что, по сути, под положения этого иска попадают не только 33 человека, которые входят в главный Меджлис крымскотатарского народа, но и все члены местных меджлисов. То есть это может коснуться очень большого количества людей. Что делать этим людям, по-вашему?
Это может коснуться каждого, как, собственно, и все предыдущие репрессии в отношении как крымских татар, так и украинских активистов и других жителей Крыма за последние два годаАлександра Крыленкова
Крыленкова: Это может коснуться каждого, как, собственно, и все предыдущие репрессии в отношении как крымских татар, так и украинских активистов и других жителей Крыма за последние два года.
– У нас на связи крымский адвокат Эмиль Курбединов. Какова перспектива «дела 26 февраля»? Эмиль, известно, что оно отправлено судом на уточнение. Что это за уточнение?
Курбединов: Речь идет об уточнениях, в частности, непосредственно действий, которые совершал Ахтем Чийгоз, и других неточностей – например, количества свидетелей и потерпевших в материалах дела не совпадает с количеством, указанном в обвинительном заключении. Суд усмотрел в этом препятствие для дальнейшего рассмотрения, и уголовное дело было направлено в прокуратуру. Прокуратура может отправить его опять на дорасследование.
– Означают ли эти недоработки, что дело разваливается? Или же это желание как можно дольше затягивать дело и содержать под стражей подозреваемых? Каковы, по вашему мнению, задачи у прокуратуры?
Курбединов: Гадать не буду. Но я вижу и положительные стороны в таком решении. Во-первых, все-таки ходатайство защиты было удовлетворено, и суд действительно усмотрел определенные нарушения и неточности в досудебном расследовании. На мой взгляд, это положительная тенденция. Конечно, этим можно воспользоваться и отработать какие-то неточности, ужесточить определенные моменты в этом деле. И это может быть. Но я все же склоняюсь к тому, что это положительная тенденция.
– Александра, почему вы считаете «дело 26 февраля» репрессией?
Крыленкова: То, каким образом до сегодняшнего дня суд рассматривал любые ходатайства защиты, позволяло говорить о том, что суд не принимает во внимание вообще никаких доводов. Кроме того, сам факт, что суд рассматривает дело по ситуации, произошедшей даже по российским законам на территории Украины и в отношении украинского общества, а не конкретной персоналии, очень странный.
Верховная Рада Украины официально объявила 20 февраля 2014 года началом временной оккупации Крыма и Севастополя Россией. 7 октября 2015 года президент Украины Петр Порошенко подписал соответствующий закон. Международные организации признали оккупацию и аннексию Крыма незаконными и осудили действия России. Страны Запада ввели ряд экономических санкций. Россия отрицает оккупацию полуострова и называет это «восстановлением исторической справедливости».
