Доступность ссылки

Российский правозащитник: «Армия ― это унижение»


Владимир Алексеев за работой
Владимир Алексеев за работой

Радио Свобода представляет серию очерков о россиянах, которые делают жизнь многих своих соотечественников хотя бы немного лучше: эти люди, часто в одиночку, выступают против чиновничьей лжи, хамства и произвола. За это они, как правило, зарабатывают ярлыки "пятой колонны" или "иностранных агентов". Они нечасто "светятся" в СМИ, но выигрывают в судах, побеждают в борьбе один на один с системой.

Владимир Алексеев стоит у истоков одной из самых известных российских правозащитных организаций – ​"Солдатские матери Петербурга", которая уже 25 лет защищает военнослужащих. История Владимира Алексеева – ​это история о том, как обычный человек, отстаивая права собственного сына, поднялся над своей отдельной проблемой и почувствовал потребность помочь другим людям, попавшим в такую же ситуацию.

Опыт победителей

Владимир Николаевич из простой семьи. Его отец – плотник с тремя классами церковно-приходской школы, в детстве беспризорничал и побирался. В юности угодил в строители Беломорканала, от смерти спасло только ремесло: не пришлось рыть землю и катать тачку, ведь плотники ценились. Едва вернулся, в 1937-м – армия, затем Финская война. "Отец рассказывал, – вспоминает Владимир Алексеев, – что в атаку шли втроем с одной винтовкой. И еще говорил: не думайте, что белых полушубков "кукушки" отстреливали, финские снайперы: отношения между солдатами в ватниках и офицерами в полушубках были отвратительные". После Финской – Великая Отечественная, Ленинградский фронт, разведка морской пехоты, тяжелая контузия – и опять в мастеровые: дошел до Берлина с 13-й воздушной армией, строил для нее макеты самолетов, вызывавшие на себя огонь противника.

Толе дали орден Красной Звезды и ценный подарок – "Волгу" ГАЗ-24А. Орден он получил, а ценный подарок прихватил себе член военного совета

Видимо, недоверие к армейским порядкам начало складываться у Владимира Алексеева еще под впечатлением от рассказов отца, который, пройдя две войны, поминал добрым словом только одного человека – командира разведки. После боя тот приказал откопать из воронок своих бойцов живыми или мертвыми, и тем спас жизнь отцу Владимира Николаевича. Ко всему остальному отец относился скептически, и когда в армию пошел сам Владимир, отец постоянно навещал его там, приглядывал – все ли в порядке. "Некоторые полагали, что все были воодушевлены победой, Сталина на руках носили, а у нас в семье о Сталине вообще молчали". Не мудрено – один дед воевал за белых, он погиб в 1922 году, другой примкнул к красным, но не по убеждениям, а чтобы не раскулачили.

Сам Владимир Алексеев работал в оборонке и наблюдал немало подтверждений того, о чем с детства слышал от отца:

Владимир Алексеев в молодости
Владимир Алексеев в молодости

– Я 22 года укреплял советские вооруженные силы на военном заводе. За десять лет мы обеспечили навигационными системами сто новейших подводных лодок. Довелось мне поработать и в группе технадзора на Тихоокеанском флоте. Не успел приехать, как затонула подводная лодка. Один экипаж пришел из плавания, передает лодку другому экипажу и штабным офицерам, и вдруг в один отсек хлынула вода, пришлось его задраить, и лодка пошла на погружение. Командование отдало приказ идти в открытое море, а командир лодки не послушался и пошел на мелководье, так что лодка затонула на глубине 40 метров. Японцы предлагали ее поднять за 24 часа. Наши провели эвакуацию только на третьи сутки, и первыми, кто ринулся к выходу, были штабные офицеры. Эвакуацией занимался Толя Салашенко – он спас 120 человек, а 16 моряков в задраенном отсеке погибли.

Толе дали орден Красной Звезды и ценный подарок – "Волгу" ГАЗ-24А. Орден он получил, а ценный подарок прихватил себе член военного совета. А командира лодки, принявшего единственно верное решение, осудили, и он погиб в местах заключения. Так что я уже там увидел отношение к военнослужащим как к расходному материалу. Увидел тенденцию – любой ценой скрыть всякое чрезвычайное происшествие. Мы же до сих пор не знаем правду – что случилось с "Курском" и "Комсомольцем". И как раньше тащили всё из армии, обеспечивая всяким довольствием высших чинов, так и теперь тащат, все осталось по-прежнему.

С этого момента все переменилось: к нему стали цепляться, провоцировать, унижать

Именно поэтому, когда сына Владимира Алексеева призвали в армию, он навещал его каждый месяц, как когда-то делал его собственный отец. Сын закончил музыкальную школу по классу трубы, ему предлагали служить музыкантом в каком-нибудь училище, а ночевать дома. Но сын захотел служить, как все: "Он заканчивал радиополитехникум, там была военная подготовка. Так все ребята рвались в Афганистан, такая была пропаганда! Но к этому времени война, по счастью, закончилась". Владимир Алексеев вспоминает, что у него самого в юности совсем не было воинственных настроений. Наверное, память об ужасах Великой Отечественной была еще свежей. А вот для его сына война снова подернулась флером романтики.

В первые же дни в казарме сын стал свидетелем избиения. По этому факту возбудили уголовное дело. Пострадавшего определили в психиатрическую клинику, следователь опросил сына как свидетеля, и тот рассказал обо всем, что видел. И с этого момента все переменилось: к нему стали цепляться, провоцировать, унижать. В конце концов он получил сильнейший удар в голову, так что потерял дар речи. Командование попыталось это скрыть, три недели невозможно было понять, где сын Владимира Николаевича находится. Наконец, его поместили в гарнизонный госпиталь. Отец приехал в часть – он боялся, что сына вместо лечения запихнут в психушку. В характеристике написали, что это пьяница и наркоман, что в ПТУ учился кое-как.

Владимир Алексеев (в правом нижнем углу) с сослуживцами
Владимир Алексеев (в правом нижнем углу) с сослуживцами

– Когда я все это увидел, меня это завело. Я сразу поехал в прокуратуру ПВО Московского военного округа. Меня попросили все изложить на бумаге, и я изложил – четко, в 16 пунктах. С таким же запросом я обратился и в другие инстанции. Помните того хулигана, которого поменяли на Луиса Корвалана, –​ Владимира Буковского? Я его тогда не знал, уже позже с ним познакомился. Но эта методика была им разработана. И хотя я о ней тогда не слышал, но действовал как будто по его инструкции. И мой вопрос был решен именно благодаря тому, что одна инстанция отвечает так, другая этому ответу противоречит, третья противоречит двум первым – и на этих противоречиях можно сыграть. В итоге признали и травму (физическую и психическую), правда, добиться возбуждения уголовного дела так и не удалось. Все получилось благодаря тому, что я добился, чтобы сына положили в гражданскую клинику, а не в военную, что было очень сложно. Там ему провели психиатрическую экспертизу, заключили, что он психически здоров, тем самым защитив от помещения в психушку. А то военные хотели и нас с женой туда запихать…

От частного к общественному

Если бы не история с сыном, я бы сейчас был в первых рядах патриотов и призывал идти в Сирию!

Первый, интенсивный этап спасения сына занял у Владимира Алексеева восемь месяцев. За это время он с головой погрузился в армейские проблемы, познакомился с множеством людей, оказавшихся в схожей ситуации, а также с теми, кто участвовал в расследовании причин травматизма в армии. Он понял, что людям очень необходима поддержка, нужна организация, в которую можно было бы обратиться по вопросам злоупотребления в армии. Тогда Владимир Алексеев познакомился с правозащитником Сергеем Сорокиным, который тоже начал свой путь в общественной активности с защиты собственного сына: "Он тогда работал в Институте почвоведения и раз в неделю предоставлял возможность людям с такими же проблемами собираться вместе, писать обращения, проводить консультации". Потом Владимир Алексеев пришел в только что появившийся Комитет солдатских матерей России. В это время он многому научился, в частности, правильно составлять письма и обращения к чиновникам. Правда, он считает, что начало этому умению было положено еще в школе: "Русский язык и литературу нам преподавала мать братьев Стругацких. Она жила в нашем доме, и я целый год индивидуально готовился у нее к экзаменам за седьмой класс, это она научила меня правильно и четко излагать мысли".

Борьба за сына продолжалась три года и в некотором смысле превратилась в образ жизни. "Если бы не эта история, я бы сейчас был в первых рядах патриотов и призывал идти в Сирию!" – говорит Владимир Николаевич. После того, как проблема с сыном была решена, жена сказала ему, что пора успокоиться. Но к тому времени Владимир Алексеев уже осознал, что проблема носит системный характер, и уже не смог остановиться. Решение личной задачи стала для него стартовой площадкой для перехода на другой уровень – общественный.

Основная причина конфликтов в том, что солдат не может исполнять свои обязанности, после чего его начинают гнобить

– Я начинал с обращений и запросов, которые делал через ленинградский Дом офицеров, но потом увидел, что там работает та самая женщина, которая во время войны занималась в военкомате мобилизацией, и установки ее с тех пор не изменились. И еще я понял, что в то время возникали не только первые настоящие правозащитные организации, но и параллельные, создаваемые государственными структурами для отвлечения внимания и имитации деятельности. К этому времени я уже хорошо знал нескольких матерей погибших военнослужащих. А в октябре 1991 года мы оказались на одной конференции с правозащитницей Эллой Поляковой. И мы решили учредить организацию для защиты военнослужащих. 10 ноября мы собрались в помещении Калининской администрации на площади Ленина, определили свои цели и задачи, в начале января провели учредительное собрание, а в феврале 1992 года получили учредительные документы.

Надо говорить о Конституции, о законах, учить ими пользоваться

Так появились "Солдатские матери Петербурга". Потом, по словам Владимира Алексеева, начался долгий поиск методов работы, и основной упор был сделан на защиту здоровья военнослужащих и призывников. "Я уже понимал, что в армию гребут всех, несмотря на состояние здоровья. И основная причина конфликтов в том, что солдат не может исполнять свои обязанности, после чего его начинают гнобить".

Поначалу и Алексеев, и другие сотрудники часами консультировали людей по личным телефонам, номера передавались по "сарафанному радио". Потом появилась крохотная комнатка – семь или восемь метров, куда набивалось множество людей.

– Сначала они даже не знали, чем помочь всем этим людям, – вспоминает дочь Владимира Николаевича, Ольга, которая теперь тоже работает в организации. – Давали им лекарства, выслушивали, плакали вместе с ними. Потом у них появилась возможность говорить с людьми в большом зале, и понемногу Элла Полякова, отец, и другие сотрудники интуитивно пришли к тому, что надо говорить о Конституции, о законах, учить ими пользоваться, а еще рассказывать людям о своем собственном опыте. Сейчас это превратилось в постоянный семинар "Опыт победителей", но основы его были заложены еще тогда.

Владимир Алексеев на семинаре "Солдатских матерей"
Владимир Алексеев на семинаре "Солдатских матерей"

На заре существования "Солдатских матерей Петербурга" в организации, по словам Владимира Алексеева, не было разделения обязанностей – все делали всё. И он сам разговаривал с людьми, отвечал на звонки, участвовал в тренингах, ездил в воинские части. Особенно драматическими были эти поездки во время первой и второй чеченских кампаний. "В Каменке было страшно смотреть, как мамочки приезжают подкармливать своих детей, даже не задумываясь, что те завтра окажутся в Чечне". А вскоре стало приходить множество родителей солдат, пропавших на войне или попавших в плен. Владимир Алексеев вместе с коллегами ободрял их, объяснял им, что они не совершают преступление, когда спасают своих сыновей, раздавал карты Чечни. Многие отцы и матери после таких собраний объединялись и ехали в Чечню искать своих детей, и нередко находили их, иногда с помощью чеченцев. По сути, они делали это за государство, которое посылало солдат на войну, но не помогало им, если они пропадали или получали ранение и оказывались в плену.

Сегодня Владимир Алексеев, много лет проработавший электронщиком, взял на себя заботу о компьютерах "Солдатских матерей", администрирование сети, обслуживание оргтехники: "Чтобы ребята хорошо работали, надо им условия создать", – говорит он. Но это не значит, что он занимается исключительно "железками". Он и теперь отвечает на телефонные звонки, встречается с людьми, приходящими за помощью.

Казарма как необитаемый остров

Защита прав призывников и военнослужащих еще больше подняла в глазах Владимира Алексеева значение семьи:

Владимир Алексеев в семейном кругу
Владимир Алексеев в семейном кругу

– Мы понимали, что без крепкой семьи не может быть здорового государства. Ведь если семью унижают, и никто не встает на защиту, значит и государство могут уничтожить точно так же, как эту семью. Мне запомнилась история Юлии Авдеевой, она в 1994 году вытащила своего сына-военнослужащего, попавшего в сложную ситуацию, аж из Калининграда, минуя все границы. Такова настойчивость матери, готовность защищать своего сына. А через десять лет была совсем другая история – Ромы из Каменки. Его страшно избили, так что кишечник пришлось удалить, и, в конце концов, он умер. Вот его мама не захотела этим заниматься. Вообще, самая главная проблема – это готовность родителей брать на себя ответственность и защищать своих детей.

По мнению Владимира Николаевича, вся армейская система построена на унижениях. Ведь как можно заставить человека взять в руки автомат и убивать? Только предварительно его унизив:

Будете спонсорами, значит, с сыном будет все хорошо, не будете – ваши проблемы

– Во время моей службы солдат еще не калечили, но даже ограничение в элементарном праве отдохнуть хотя бы раз в неделю, прийти к своим родным и близким – это и есть унижение! Когда я во время службы был на Камчатке, я осознал, что такое оторванность от семьи: как на необитаемом острове, где вероятность выжить весьма невелика. Казарма – это и есть такой остров, где человек намеренно оторван от своих корней. А он все время должен чувствовать от них подпитку и поддержку. Без нее он быстро становится жертвой не только неуставных отношений, но и всяческих вымогательств: то на телефон чей-то требуют деньги положить, то требуют, чтобы из дому что-то привезли – краску, например, для ремонта – это теперь называется спонсорство. Будете спонсорами, значит, с сыном будет все хорошо, не будете – ваши проблемы. А если за человека некому заступиться, его один раз унизят, а потом он сам будет унижать.

Сначала избивают человека, а потом, чтобы скрыть следы издевательств, выбрасывают из окна, якобы он сам это сделал

Владимир Алексеев не устает повторять, что главным для него является вопрос личной ответственности человека: если он не готов сам приложить усилия для решения своих проблем, его ждет неудача. И свою задачу в организации он видел прежде всего в том, чтобы подготовить человека, пришедшего к правозащитникам за помощью, к тому, чтобы тот сам взялся за дело и был готов довести его до конца. Для этого надо объяснить ему, какие есть возможности, какие наработаны методики, какие есть законы, защищающие человека.

​– В последнее время пошло повальное "увлечение" в частях, – продолжает Владимир Алексеев ,– сначала избивают человека, а потом, чтобы скрыть следы издевательств, выбрасывают из окна, якобы он сам это сделал. В прошлом году в Каменке засунули солдата в тумбочку и сбросили с третьего этажа. Пару недель назад из Луги родители пришли – у них сын тоже с третьего этажа упал, получил компрессионный перелом позвоночника, якобы сам выпрыгнул, но я этому не верю: вынудили. Да, кое-где в армии создали условия получше, душевые поставили, места, где можно портянки постирать, а вот насилие и унижение так и не изжили. Государству нужно пушечное мясо, чтобы человек шел не задумываясь туда, куда его послали, а дали команду стрелять – стрелял. Смотрите, вот в Сирии произошел случай с контрактником – только заключил контракт, и вдруг Минобороны заявляет, что он повесился, а на нем масса гематом.

Владимир Алексеев не строит иллюзий относительно того, что "Солдатские матери" способны в одиночку с этим справиться – особенно, учитывая, что целый год они находились в списках иностранных агентов, и что финансовое положение организации очень трудное. Действовать в этом направлении должны все – и государство, и общество. А пока, усмехается Владимир Николаевич, "самые большие патриоты – это матери, которые до сих пор продолжают рожать".

Владимир Алексеев
Владимир Алексеев

Владимиру Алексееву 72 года. Когда-то он стал правозащитником в время защиты от армейского произвола своего сына, теперь защищает права своего внука Николая на альтернативную гражданскую службу. Его заявление не рассмотрели в установленные сроки, а потом отказали без объяснения причин, теперь предстоят суды. Помогает не только внуку, но и другим "альтернативщикам", например, Косте Петрову из "Свидетелей Иеговы", на чье заявление точно так же ответили отказом. Помогает не только молодым людям, приходящим в организацию, но всем, кто оказывается рядом.

– У нас в округе, в садоводстве нашем, только двое пошли служить, один вроде нормально служит, другого пришлось комиссовать через полгода с "опущенными" почками. В чем дело – непонятно, то ли тяжести поднял, то ли застудил, то ли избили.

Просто так забрать беглеца не удастся, все будет только по закону

По словам Владимира Алексеева, ему часто приходится принимать звонки от родителей, чьи сыновья в армии заболели и не получают нормальной медицинской помощи. А также встречаться с молодыми людьми – сыновьями тех, кому "Солдатские матери" помогли 25 лет назад. Или с командирами, которые приезжают за своими сбежавшими солдатами и хотят вернуть их в часть, где будет легче надавить на них и заставить отказаться от своих заявлений, поданных в прокуратуру. У Владимира Николаевича всегда хорошо получается в таких случаях объяснять, что просто так забрать беглеца не удастся, что все будет только по закону, и что договориться с "Солдатскими матерями" не получится.

За эти годы организация очень изменилась, в ней появились профессиональные юристы и психологи, которые оказывают людям квалифицированную помощь. Специальных знаний у Владимира Алексеева нет, но и сегодня он продолжает передавать свой опыт тем, кто пострадал в армии от пыток, убежал от унижений и издевательств.

А еще Владимир Николаевич понял, что сейчас правозащитники продвигаются от одного конкретного дела к другому, от проблемы к проблеме, а пора бы уже заняться предупреждением этих проблем – лечить не симптомы, а причину болезни. И что до этого снова предстоит долгий путь – быть может, еще более долгий, чем путь от помощи самому себе до помощи ближним.

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG