Эпохальные исторические события при описании их требуют серьезного тона и всяких красивостей, а вот иронии следует избегать – нужна твердость. В потрясенной душе героя чувства просты и сильны, поступки однозначны, он меньше думает, но больше действует и переживает. Он, как щепка в океане жизни, беспомощен, но парадоксально при том чувствует необыкновенную свободу – в контрасте со своей прошлой, размеренной, ограниченной жизнью до исторических бурь. Он умирает и рождается в новом качестве, изменяясь, как и его страна. Так пишутся романы о войнах и революциях.
Аннексия разделила жизнь крымчан на «до» и «после»
Текущая оккупация Крыма, конечно же, явление эпохальное в общемировом контексте. Столь же значительно оно для его жителей, для каждого в отдельности. Она, как все другие переломы, разделила их жизнь на «до» и «после».
Лучшая русская военная проза проста и серьезна как серый хлеб. В ней есть много войны и немного того, что было «до». Вспоминалась эта исчезнувшая жизнь сладко и мучительно – куда она делась так безвозвратно? Словно смыло волной. Становятся очень важны первые вехи, посланцы будущей войны в еще довоенной жизни, и мы читаем что-то наподобие «и когда он впервые увидел колонны военной техники на вокзале, он был поражен - это казалось – не всерьез, это было словно подготовка к параду...». Для многих война началась со звуков далекой канонады. Вокруг еще мирная обстановка, мелкие заботы, скажем, привычная кухня, а тут издалека – глухое тяжелое дыхание, бьют орудия.
Для многих крымчан их новая жизнь началась с вида российских солдат
А для многих крымчан их новая жизнь началась с вида российских солдат. Как бы описал это условный Симонов?
«И когда Андрей (пусть будет Андрей) зашел в тот продуктовый на углу, где Маша всегда покупала булки и молоко, он не сразу, но оттого с большим изумлением вдруг понял – вот они, вот они уже ходят по твоим улицам. У прилавка стоял невысокий коренастый мужчина, молодой, упитанный, в обычной одежде, и с удивлением крутил в руках стогривенную купюру. Продавщица нервно улыбалась, и может быть поэтому, а может – по тысяче других, мельчайших признаков Андрей понял, что это чужой, что это один из тех солдат. Ходили слухи, что тут неподалеку, в пожарной части, находится их база расположения, и этого наверное послали, переодев, за сигаретами – вот они лежат, два блока, Катя уже достала с полки. Коренастый дурак глуповато улыбался, он даже не понимал, сколько сдачи ему нужно получить, ему все вокруг так внове и так интересно, и сколько раз потом Андрей думал: а ведь он был так близко, на расстоянии шага, вытянутой руки, этот первый, ну почему я... Но что бы он сделал?»
Вопрос, однако, в том, следует ли писать обо всем этом. Пока еще, думаю, рано.
Иван Ампилогов, русский писатель из Крыма, участник АТО
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: