Доступность ссылки

Дело Карпюка и Клыха: «Беллетристика плохого качества»


Николай Карпюк (справа) и Станислав Клых
Николай Карпюк (справа) и Станислав Клых

Правозащитник Александр Черкасов – о процессе над украинцами в Грозном, на котором начинаются прения сторон

В Верховном суде Чечни 4 мая начинаются прения сторон по делу еще двух человек, которых власти Украины называют «заложниками»: Николая Карпюка и Станислава Клыха. Украинские власти называют их «заложниками» российской правоохранительной системы и ставят в один ряд с Надеждой Савченко, Олегом Сенцовым и другими украинцами, оказавшимися в тюрьмах в России после начала российско-украинского конфликта. Дело рассматривает суд присяжных.

Николая Карпюка и Станислава Клыха обвиняют в том, что они воевали против российских сил в составе вооруженных формирований самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия, и в том, что они входят в организацию УНА-УНСО, которая в России признана экстремистской. Карпюк был похищен российскими спецслужбами в марте 2014 года в Черниговской области, Клых – в августе того же года задержан в российском городе Орел. В феврале правозащитный центр «Мемориал» признал граждан Украины Николая Карпюка и Станислава Клыха политзаключенными и потребовал их немедленного и безусловного освобождения.

Председатель совета «Мемориала» Александр Черкасов выступал на этом процессе в качестве свидетеля защиты. Он рассказывает, за что на самом деле в Чечне судят двух украинских граждан и насколько можно доверять свидетельствам обвинения, представленным во время суда.

Александр Черкасов
Александр Черкасов

– Кто обратился к вам с просьбой выступить в этом процессе в качестве свидетеля?

– Адвокат Дока Ицлаев просил суд пригласить меня в качестве свидетеля. Я прилетел в Грозный, потому что не мог этого не сделать. До этого мы готовили анализ обвинительного заключения. И это был мой долг – изложить все то, что я знаю, перед присяжными, которые будут принимать решение о виновности или невиновности Карпюка и Клыха. В течение получаса меня допрашивали в присутствии присяжных.

– В чем суть этого процесса и обвинений, выдвинутых против граждан Украины?

– В Чечне суть этого процесса поняли сразу, поскольку он может означать последствия для очень и очень многих жителей республики – судить можно каждого, кто воевал в первую или вторую чеченскую войну. Понимают ли это чеченские власти – я не знаю. Потому что, на самом деле, в большой степени Рамзан Кадыров имеет легитимность как гарант непреследования участников первой и второй чеченских войн просто за участие в этих войнах. Амнистии не было. И формально можно преследовать кого угодно. Карпюка и Клыха судят за то, что они якобы воевали и стреляли в российских солдат. Это основной состав обвинения. Там говорится также о пытках, но этого почему-то нет в обвинении, по статье это не квалифицировано. То есть это процесс, где все обвинение построено на том, что господин такой-то и господин такой-то воевали против российских войск. Другое дело, что эти обвинения в нашем случае полностью сфальсифицированы.

– В чем заключаются фальсификации?

Дело было нужно для того, чтобы предъявить обвинение украинским общественным деятелям

– Клыху и Карпюку предъявлено обвинение в том, что они воевали в Грозном в декабре 1994-го – январе 1995 года. Только вот какое дело. Само обвинительное заключение показывает, что готовившие его следователи совершенно не представляют ход боевых действий в Грозном в те дни и недели и рисуют совершенно фантастическую картину. Но подсудимые все это вроде бы подтвердили на этапе предварительного следствия. Потом, правда, сослались на то, что подтвердили они это под пытками и без нормальных адвокатов, а не назначенных следствием.

Грозный, февраль 1995 года
Грозный, февраль 1995 года

То, что написано в обвинительном заключении, не имеет отношения к действительности. Ведь все известно – кто шел, по какой улице, чья боевая машина, где подбита, когда, где и какие бои были. И тут оказывается, что 1-2 января 1995 года 30 российских солдат в районе площади Минутка убили украинцы. Но бои там развернулись в начале февраля. А тогда, в январе, это был глубокий тыл чеченских формирований. Никаких боев здесь не было. Никто никого здесь убить, захватить в плен и пытать не мог. Масса журналистов заезжала именно через площадь Минутка, и дальше они двигались к центру города. И, соответственно, гор трупов со следами пыток здесь быть не могло. Потому что журналистам стремились показывать места, где лежат тела российских солдат. Это была важная пропагандистская задача – показать, что российская армия понесла большие потери. Если бы в районе площади Минутка была свалка трупов российских солдат, туда бы водили косяками журналистов. Но не было ничего такого. Это первое.

​Второй вопрос: где же погибли солдаты? И вот тут пришлось проделать некоторую работу и выяснить место, время, обстоятельства гибели каждого из этих 30 убийств солдат, вменяемых Карпюку и Клыху. Для 24 из них это удалось установить. Выяснилось также, что в мотострелки (а там якобы все жертвы из двух мотострелковых полков и одной бригады) следователи записали несколько десантников, которые тоже погибли в Грозном во время новогоднего штурма, но в 1,5 километрах от тех мест, где якобы были Карпюк и Клых. А еще записали большое количество мотострелков, которые действительно погибли в то время, но на значительном расстоянии от железнодорожного вокзала и президентского дворца, где Карпюк и Клых якобы могли находиться. В 13 километрах от Грозного в поселке Садовая большая группа военнослужащих 276-го полка была убита. Среди них, между прочим, один получил Героя России весной 1995 года. Почему? Он, чтобы не попасть в плен, подорвал себя гранатой. И никаких украинцев в формуле награждения нет.

Российские солдаты в Чечне, март 1996 года
Российские солдаты в Чечне, март 1996 года

Несколько погибших были убиты в 9 километрах от президентского дворца и железнодорожного вокзала. Их боевая машина была подбита, когда они пытались вырваться из города. 9 километров в городе, где идет бой, это очень и очень много. Еще один, старший лейтенант Зыков, погиб примерно в 4 километрах от президентского дворца и железнодорожного вокзала. Его танк подбили, но двое членов экипажа выжили. Один попал в плен, а другой спрятался под танком и лежал там несколько часов. В темноте выбрался и вышел к своим. Он рассказывал, что слышал, что кричали те чеченцы, именно чеченцы, которые подбили этот танк и заглядывали потом в люки. Они не кричали «Дывысь, Мыколо!», они кричали «Аллах Акбар!». Откуда здесь украинцы – не понятно.

Центр Грозного, март 1995 года
Центр Грозного, март 1995 года

Чеченцы, которые подбили этот танк, не кричали «Дывысь, Мыколо!», они кричали «Аллах Акбар!»

Но главное, что следователи просто не пытались выяснить, а где и как эти солдаты погибли.12 солдат у нас все-таки погибли в центре города где-то между президентским дворцом и железнодорожным вокзалом, где якобы находились Карпюк и Клых, где они якобы участвовали в боевых действиях. Но, согласно обвинительному заключению, у Карпюка и Клыха были только автоматы, калибр 5,45, и снайперские винтовки, калибр 7,62. Из 12 погибших в центре города только два тела, возможно, принадлежат людям, погибшим от такого легкого стрелкового оружия. Одно тело обгорело так, что невозможно понять причины смерти, а другое тело – да, действительно, там были обнаружены и выстрелы из дробовика в упор, и пули калибра 7,62. Правда, вот от автомата или снайперской винтовки – установить не удалось. Получается, что следствие просто не исследовало по отдельности обстоятельства гибели тех солдат, в смерти которых обвиняют Карпюка и Клыха.

То, за что их пытаются осудить, оказывается не очень хорошего качества беллетристикой

Есть еще обвинение в пытках. Про пытки известно со слов ранее осужденного Александра Малофеева, который уже имел 20-летний срок, и подтверждено потом в показаниях Карпюка и Клыха. Как утверждают подсудимые, все их признания были получены под пытками. И, в общем, у меня нет особенных оснований сомневаться в их словах, потому что они подтверждали совершенно невообразимые вещи! Кроме того, у них есть алиби. С Украины приезжали свидетели, которые это подтвердили. Да и вообще, до весны 2014 года Карпюк и Клых не были в списке тех украинцев, выдачи которых российская сторона требовала от Украины в связи с их участием в боевых действиях в Чечне в первую войну. Они возникли, как и Арсений Яценюк, только после событий на Майдане.

Арсений Яценюк
Арсений Яценюк

Арсений Яценюк многократно фигурирует в обвинительном заключении. Такое ощущение, что дело было нужно для того, чтобы предъявить обвинение украинским общественным деятелям, которые раньше вообще не были вовлечены в орбиту расследования событий первой чеченской войны. Карпюк и Клых все подписали. Правда, когда у них появились адвокаты, нанятые родственниками, они отказались от показаний, предъявив следы пыток. И в свете того, что понаписано в обвинительном заключении, это выглядит убедительно. У меня вообще такое ощущение, что они впервые оказались в Грозном в ходе суда.

– Когда вы давали показания, много ли людей было в зале суда?

– Увы, когда в суде был я, кроме меня был только человек, осуществляющий мониторинг процесса, были адвокаты, прокурор, судья, секретарь, судебные приставы и все. Не было ни одного журналиста. Правда, потом приезжали украинские журналисты, но их приезд совпал с не очень приятным событием, когда в Грозном атаковали Игоря Каляпина. Большая часть процесса прошла практически без публики, а вот когда приехали родственники подсудимых и журналисты, выяснилось, что зал переполнен, какую-то публику вдруг мобилизовали, и, как в славные времена диссидентской поры, зал был занят сплошь организованными трудящимися. Процесс не имеет такого резонанса, как процесс Савченко. И тут претензии, наверное, и к украинским журналистам, к украинской общественности. Это дело, к сожалению, куда менее известно, чем дело Савченко. Карпюк и Клых не столь фотогеничны. Клых сейчас вообще находится не в лучшем психическом состоянии. Карпюка из зала суда удалили из-за высказываний. Так что процесс проходит без них.

Я не могу принять то, что погибших используют в не очень добросовестных целях

Это очень важный процесс, потому что здесь какие-то измышления, касающиеся побед и поражений 20-летней давности, становятся строчками в уголовном деле, которое может привести к пожизненному осуждению людей. А между тем все то, за что их пытаются осудить, оказывается не очень хорошего качества беллетристикой. Карпюка и Клыха я не знаю, не видел их ни разу. Я не уверен, что, если бы я с ними общался, нашел бы какие-то общие темы для разговора. Но, извините, здесь речь идет о тотальной фальсификации уголовного дела.

Здесь речь идет о том, что десятки наших соотечественников, те солдаты, которые погибли тогда зимой 1995 года, цинично используются для того, чтобы обосновать заведомо ложные обвинения. Я в первую войну много работал в Чечне, когда искал этих пропавших солдат. И как тогда я не мог понять, почему государство не ищет тех, кого послало своим именем, так и теперь я не могу принять то, что этих погибших используют в таких не очень добросовестных целях.

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG