Российский активист: «Хочу бороться с режимом с оружием в руках»

Роман Рословцев в свои неполные 37 лет успел стать рекордсменом по числу задержаний на протестных акциях в России. Во время пикетов и прогулок в маске Путина –​ в знак протеста против статьи 212.1 УК о неоднократных нарушениях правил проведения митингов –​ его задерживали более 20 раз. Рословцеву удавалось ускользать из-под ареста прямо в суде, держать оборону в квартире против сотрудников Центра "Э", но в итоге он не выдержал давления правоохранительных органов и 20 августа, в 25-ю годовщину путча 1991 года, бежал из России в Украину.

Утром в воскресенье, 21 августа, оппозиционный активист пересек белорусско-украинскую границу в пропускном пункте Новые Яриловичи и попросил на украинской стороне политического убежища. Первой об этом сообщила Государственная пограничная служба Украины – правда, в сообщении на ее сайте не называлось имя просителя, а говорилось о некоем "известном российском писателе" (сам Рословцев говорит, что не знает, почему украинские пограничники дали ему такое определение).

Побег из России Рословцев планировал давно, но в последний момент весь план чуть не сорвался – 20 августа в подъезде дома, откуда он хотел забрать личные вещи, его поджидали двое подозрительных людей в штатском. В Украине активист хочет служить добровольцем в армии – чтобы, по его словам, "бороться с путинским режимом с оружием в руках".

– Я не первый раз беседую с людьми, которые сбегают из России, в том числе в Украину. Каждый раз я не знаю –​ радоваться мне за этих людей или огорчаться, что Россия опять кого-то лишилась. Как вы сами думаете, в вашем случае как это лучше воспринимать?

– Мне немножко грустно, что я покинул свою страну, потому что я считаю себя патриотом России. То, что я делал, нужно самой России, поскольку тот режим, который установился в России, мешает, на мой взгляд, развитию страны. Но, с другой стороны, я счастлив, что я покинул территорию, на которой я больше не могу заниматься протестными действиями.

– Какое чувство, какую эмоцию вы испытали в тот момент, когда пересекли границу?

– Я испытал чувство некоего облегчения, что я покинул ту территорию, где мне мешали развивать мою деятельность.

– Это был спонтанный побег или хорошо подготовленное мероприятие?

– Это было давно готовившееся мероприятие, но в конце оно чуть не сорвалось. Потому что когда мы готовили мой переезд, я приехал за вещами и в своем подъезде обнаружил двух подозрительных людей. Мне показалось, что это сотрудники каких-то органов. Я сообщил об этом тому человеку, который должен был меня вывозить. Мы вместе с ним поехали, посмотрели. Ему тоже показалось, что это сотрудники органов. И он сказал, что если я сейчас пойду за вещами, постараешься выйти с рюкзаком, есть вероятность, что тебя арестуют. Если они приехали, значит, они хотят помешать уехать. Соответственно, мы поехали, в чем были. На мне была фактически домашняя одежда, домашние тапочки, домашние штаны, даже без ремня (смеется). И вот в таком виде мы выехали из Москвы и добрались до белорусско-украинской границы.

Я перешел белорусскую границу не без проблем, меня не хотели выпускать под видом того, что состояние моего общегражданского паспорта показалось им ветхим. Меня очень долго не хотели выпускать. Пришлось с ними разговаривать, около получаса. Кроме того, они пытались узнать, зачем я еду на территорию Украины без загранпаспорта (с 1 марта 2015 года россиянам запрещен въезд в Украину по общегражданским паспортам – РС). Я сказал, что у меня там родственники, меня встретят. Где-то через полчаса они меня пропустили. Подойдя к украинскому погранпосту я сказал, что прошу политического убежища на Украине. Со мной поговорили после этого сотрудники СБУ. И буквально в 10 часов утра 21 августа они меня посадили на один из транспортов, который ехал в сторону Киева, и так я добрался до Киева.

– Как к вам отнеслись люди, которые с вами разговаривали на украинской стороне?

– Они отнеслись ко мне доброжелательно, с пониманием, даже с некоторым сочувствием, что люди из России вынуждены покидать свою территорию по политическим мотивам. Никакой враждебности я не видел со стороны украинских силовиков – только сочувствие. Это контрастирует с тем образом украинского силовика, который создают федеральные каналы в России.

– Многих озадачило сообщение погранслужбы Украины о том, что политическое убежище на пропускном пункте Новые Яриловичи попросил "известный российский писатель". У вас есть понимание, откуда взялось у них это слово, "писатель"?

– Не знаю. Я, конечно, веду блог на сайте "Открытой России", и на фэйсбуке иногда пишу, но великим писателем я себя не считаю. Я просто гражданский активист. Может быть, кто-то решил таким образом пошутить.

– Почему Украина? Или Украина – это лишь промежуточный пункт вашего путешествия?

– Нет, нет, я специально выбрал местом своего пребывания Украину. Потому что Украина – это государство, которое наиболее активно борется с тем режимом, который сейчас установился в России. Я хочу помогать в этой борьбе. Я считаю, что с украинской территории мне это будет сделать проще. Поэтому именно Украина, а не какая-то другая страна. Украина была выбрана мной преднамеренно.

– У вас есть какое-то представление о том, как вы это будете делать?

– Да, у меня есть представление, у меня есть некоторое желание. Я бы, например, хотел вступить в украинскую армию, чтобы продолжить борьбу против режима уже с оружием в руках.

– Знаете ли вы о проблемах, с которыми сталкиваются политические беженцы из России в Украине? Я имею в виду и проблемы с получением официального статуса, и отношение людей, о котором можно судить даже по комментариям к сообщениям в фэйсбуке о том, что вы уехали? Если вы их почитаете, то увидите, что в Украине далеко не все ждут вас с распростертыми объятиями.

– Я это знаю. Я в курсе этой ситуации. Но какой-то враждебности, по крайней мере, со стороны украинского населения, я не почувствовал. Я вижу только сочувствие и понимание, по крайней мере, ко мне.

– Вам пришлось оставить в России только личные вещи? Или у вас остались родные, друзья? Как они отнеслись к вашему побегу?

– Мои друзья были в курсе. Моя семья, моя мама – нет. Она не знала об этом и, скорее всего, до сих пор не знает. Я ей постараюсь сообщить в ближайшее время, что я нахожусь на территории Украины. Она ничего не знала о том, что я собираюсь переехать на Украину.

– В Киеве вас ждали какие-то соратники, знакомые, друзья?

– Да, меня ждали соратники. Мне очень активно помогал и очень многое сделал для того, чтобы я благополучно прибыл на украинскую территорию гражданский активист Александр Шелковенков.

– Что стало последней каплей, после которой вы решились на побег? Когда вас первый раз задержали, вы говорили, что вас запугать не получится, вы свои прогулки будете продолжать. Выходит, все-таки удалось запугать?

– Нет, запугать не удалось. Я просто решил продолжить борьбу здесь. С оружием в руках я собираюсь продолжать, в частности, и эту акцию – против статьи 212.1. У меня есть идея, что на моем автомате должна быть написана вот эта фраза, "Не боюсь 212.1" (с такими плакатами Рословцев и ходил по Москве в маске Путина – РС). Я решил расширить свою деятельность. Я понял, что если я сяду в тюрьму, то это закончится тем, что я буду сидеть в тюрьме и не смогу никак приблизиться к той цели, к которой я стремлюсь, хотя бы отмене этой статьи. Другая более глобальная цель – демократизация нашей страны, России.

– По этой статье в России уже сидит Ильдар Дадин. Вы поддерживали какие-то контакты с ним, с его родственниками, защитниками? Будете как-то пытаться помогать ему из Украины?

– Я постараюсь помогать ему из Украины по мере возможностей. У меня здесь ограниченные возможности, в том числе и финансовые. Я приехал вообще ни с чем. Соответственно, по мере возможности я буду пытаться помогать Ильдару Дадину. Я считаю, что то, что я делал, это была и помощь Ильдару Дадину, то есть протестами против этой статьи я привлекал внимание к этой проблеме и, соответственно, к проблеме того, что сидит по этой статье гражданский активист Ильдар Дадин.

– Сколько всего раз вас задерживали в Москве и на пикетах, и во время этих прогулок в маске Путина? Я сбился со счета.

– Только за последние полгода 11 раз на меня оформили протокол по статье 20.2 (статья Кодекса об административных правонарушениях "Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования" –​ РС), там различные части, 5-я и 8-я. Помимо этого в течение полугода еще было два задержания. Один раз, когда я сидел в Александровском саду в маске Путина, на меня оформили протокол за "мелкое хулиганство". И еще один раз, 5 мая, я был задержан без маски Путина. На меня не был составлен протокол. Кроме того, в маске Путина я задерживался в прошлом году на "Марше ватников", который был 19 июля. Но непосредственно в маске было 13, а всего задержаний – более 20-ти.

– Вы бежали из России ровно в 25-ю годовщину путча 1991 года. ГКЧП победил или нет?

– Нет, не победил. Потому что гражданские активисты – те, кто находится в России, и те, кто вынужден был покинуть Россию – они продолжают борьбу. Да, может быть пока мы находимся в состоянии проигрывающей стороны. Но это состояние в любой момент может измениться. Я не считаю, что ГКЧП победил. Я думаю, что ему и не удастся победить, пока есть такие люди как Ильдар Дадин, как Александр Шелковенков, как Ирина Калмыкова, как и многие другие люди, которые борются против того режима, которые сейчас находится в России.

– Что должно произойти в России, чтобы вы и такие как вы могли туда вернуться? Достаточно ли будет ухода Путина?

– На мой взгляд, ухода Путина будет достаточно, чтобы мы туда вернулись, но этого будет недостаточно для того, чтобы в стране поменялся режим. Предстоит еще много дел для того, чтобы наша страна по-настоящему демократической страной, – говорит Роман Рословцев.

Статья 212.1, карающая тюремным сроком за "неоднократные нарушения правил проведения публичных мероприятий", появилась в Уголовном кодексе России летом 2014 года и вызвала резкую критику правозащитников и юристов. Политическое убежище в Европе получили уже двое россиян, преследовавшихся на родине по этой статье – это Владимир Ионов (он получил убежище в Украине и уже подал жалобу на законность статьи 212.1 в ЕСПЧ) и Ирина Калмыкова (она также бежала из России в Киев, но политическое убежище получила в Литве).

Гражданский активист Ильдар Дадин – пока единственный, кто был осужден по статье 212.1. В декабре 2015 года суд приговорил его к 3 годам колонии общего режима, после апелляции срок был сокращен до 2,5 лет. 11 августа защита Дадина подала в Конституционный суд России жалобу на статью 212.1 УК РФ. По мнению адвокатов, эта статья уголовного кодекса нарушает такие положения Конституции, как право на мирные собрания, свободу выражения мнения и право не быть повторно осужденным за одно и то же деяние. 5 августа кассационную жалобу на приговор Дадину подала уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова. В июле против Ильдара Дадина было возбуждено еще одно уголовное дело – по статье "экстремизм", за его записи в фэйсбуке, сделанные до ареста.