Учителя Мольера предлагали мещанину во дворянстве выбирать между пением и танцем как универсальными метафорами жизни, но стократ вернее, да и древнее – еда. От Авраама, угощающего посланцев свыше, до Тайной вечери и пира святых за огромным небесным столом именно еда – самый плодотворный источник сравнений для человеческого существования. И для нечеловеческого существования, и – что иногда важнее – для человеческого несуществования. Потому что существует людоедство как политика и политика как людоедство. Всякая диктатура – деспотизм, кровавая гебня, потрясание атомным оружием с угрозой превратить планету в радиоактивное кладбище, если нам не отдадут Пальмиру, – это кулинария каннибала, в которой ядерное оружие играет роль мангала, а человечество – роль шашлыка.
В защиту каннибальской кулинарии можно сказать одно: мясо там настоящее, кровь течет реальная, ненависть к живым людям глубокая. Это сатанинская кухня, но кухня органическая.
Большинство же блюд на российской политической кухне – это по ведомству неорганической химии. Восковые фрукты, пластмассовые овощи, картонные макароны и, как в каморке папы Карло, нарисованный на холсте огонь с котелком.
Огонь в жизни требует топлива, искры и атмосферы. Огонь в политике – идей, принципиальности и веры в людей.
Людоедская вера в людей – это вера в то, что все люди людоеды, поэтому их надо опередить. Это Кремль – от Ленина до наших дней
Людоедская идея – это убить, людоедская принципиальность – убивать при каждом удобном и неудобном случае, людоедская вера в людей – это вера в то, что все люди людоеды, поэтому их надо опередить. Это Кремль – от Ленина до наших дней.
Демократическая идея – это свобода, демократическая принципиальность – честность, демократическая вера в людей – доверие к их способности разделять правильные идеи, вести диалог, предпринимать действия для достижения общей цели. Это «диссидентство», «антисоветчики», Амальрик, Сахаров, Новодворская.
А есть и нечто, что даже средним нельзя назвать, потому что пластмассовая роза не есть среднее между прорубью и розой. Это нечто в оппозиции ко Кремлю, но одновременно не желает знать и диссидентства.
У этой пластмассовой оппозиции идея вполне резиновая: свобода – это недурно, но свободой сыт не будешь, так что да здравствуют объедки!
У этой пластмассовой оппозиции есть твердые принципы: правды не говорить никому и никогда, говорить лишь то, что может привести к победе.
Главный враг пластмассовой оппозиции – не политлюдоедство, а демократия в ее натуральном виде
У этой пластмассовой оппозиции не то что неверие в людей – у нее глубокая вера в то, что люди – мерзавцы, гнилье, так что их и жрать противно (поэтому пластмассовая оппозиция дистанцируется от каннибалов), но и каши с ними не сваришь, так что людей надо выпотрошить, задурить им головы, убедить их, что горькое – это такое полуприготовленное сладкое, что жидкое – это полуготовое твердое.
Главный враг пластмассовой оппозиции – не политлюдоедство, а демократия в ее натуральном виде. С людоедом пластиковые демократы надеются договориться – ведь людоед, как и они, не любит свободы, честности, доверия. Какая-никакая, а общая кормовая база лживости, фальши, кислости.
Никто на диване не лежит – три четверти страны людоедствуют и поддерживают людоедство
Понятно, почему пластмассовая оппозиция единственным средством агитации считает запугивание потенциальных сторонников? «Ты, сволочь, не хочешь оторваться от дивана и попробовать наших пластмассовых яблок! Ну так будешь жертвой людоеда!» Жертвой людоеда «сволочь» не будет уже потому, что никто на диване не лежит – три четверти страны людоедствуют и поддерживают людоедство. Печальная реальность, которую не изменить, подстраиваясь под людоедов интонациями.
На прошедших выборах пластмассовость оппозиционных кулинаров от политиков побила много рекордов.
Либертарианец Андрей Шальнев пытался пройти в парламент с отчаянно антилибертарианской программой: ни слова о самостоятельном решении проблем, килограммы слов о том, что он обещает выбить из муниципальных властей асфальт, кустики и горячую воду. От программ коммунистических кандидатов отличий почти не было – разве что в пользу коммунистов, которые все-таки по инерции позволяют себе некоторое фрондерство, то есть чуть-чуть правды.
Алексей Навальный обвинил «Яблоко» в том, что оно с 1999 года плохо организует свою работу – при этом Навальный именно в «Яблоке» и именно в эти годы и организовывал работу, то есть его поношение – это такое путешествие во времени с целью убить себя, любимого.
«Войти в доверие к избирателю» – это все равно, что накормить посетителя ресторана кишками самого посетителя
Лидер «Партии 11 декабря» Сергей Давидис с тезисами об укреплении государственной безопасности объяснил автору этих строк, что «государственная безопасность» – это лишь слова, которые можно напомнить «разумным содержанием». Вы представляете себе навозную лепешку, фаршированную черной, красной или хотя бы кабачковой икрой?
Одним из главных кандидатов пластмассовой оппозиции стал Андрей Борисович Зубов, плоть от плоти той мидовской номенклатуры, которая не за страх, а за совесть помогала Кремлю обряжать путинизм в белоэмигрантские одежды. Если специалист по японской кухне готовит салат оливье, жди беды!
Что до «Яблока», то оно впервые об укреплении безопасности заговорило еще в 1990-е годы. Чтобы войти в доверие к избирателю?
Но «войти в доверие к избирателю» – это все равно, что накормить посетителя ресторана кишками самого посетителя.
Это вранье, что люди – это звери и голосуют за зверье. Избиратель ищет в политике человека, который лучше избирателя разбирается в политике. Как в ресторан идут в надежде, что повар готовит лучше, чем я сам. Может, ежедневно человек портит себе желудок фастфудом – ворчанием на начальство, цинизмом, отчаянием – но уж на выборы человек пойдет лишь, если это будет похоже на поход в ресторан, где ты не жрешь, что дают, а может именно что выбрать, и выбрать не между пластиковым яблоком и человечиной с кровью, а что-то реально съедобное.
Единственное оправдание пластиковых политиков – они много пота проливают, пока изготавливают картонные муляжи еды
Единственное оправдание пластиковых политиков – которые вообще-то политиканы – это что они много пота проливают. В поте лица своего изготавливают картонные муляжи еды. Вы думаете, легко приготовить бифштекс из бумаги, чтобы в нем не было никакой органики? Бумага – тоже ведь органика, вот незадача. Но как-то умудряются. А потом возмущаются – чего пипл не хавает? Мы столько трудились! Или возмущаются: ах, результаты подделали! Результаты подделали не сейчас, результаты подделали, когда вы включились в игру «никакой вкусной и здоровой пищи на российской политической кухне», когда вы орали, что у вас нету идей и не будет, что вы вполне «свои», только некоррумпированные и ясноглазые. А соловья баснями не кормят, людей не кормят пластилином. Многие бы, кстати, и рады наесться пластилину – ну хоть что-то! Но пожуют-пожуют, да и выплевывают.
Обо всем надо говорить громко сейчас, когда впереди следующие выборы. Целых четыре года на подготовку! На готовку такой политпищи, в которой будет и правда, и идеализм, и честность, и внимание к избирателю, готовность с ним говорить, а не грозить ему кнутом и голодом – тем более, что у людоедов грозить куда лучше получается, ведь у людоеда настоящий кнут и настоящая возможность уморить голодом.
Конечно, бесполезно предлагать политическому фастфуду или пластмассовым муляжам от политики измениться. Но ведь в России десятки миллионов людей. Будет запрос на настоящую еду – будут и настоящие повара. Да, приготовить свободолюбие куда труднее, чем людоедствовать или жевать искусно приготовленный ремень, но только свобода, честность и доверие – белки, жиры и углероды политической кухни, и да здравствуют повара, которые не боятся готовить по-настоящему и настоящее, чтобы состоялось будущее!
Яков Кротов, историк и священник, автор и ведущий программы Радио Свобода «С христианской точки зрения»
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: