«Распространение российской дезинформации можно сравнить с телевизионными сериалами. Если основными центрами киноиндустрии является американский Голливуд, то в индустрии, которая распространяет выдумки и неправду, лидером является Кремливуд», – заявил заместитель министра информационной политики Украины Дмитрий Золотухин. 12 февраля Мининформполитики представило проект «Белая книга специальных информационных операций против Украины 2014-2018» – результат наблюдения по манипуляции информационного поля российскими спецслужбами и элитами.
Почему за российской пропагандой так интересно следить тем, кто в нее верит? Что у нее общего с популярнейшими сериалами Netflix и Голливудом? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорил заместитель министра информационной политики Украины, один из авторов «Белой книги специальных информационных операций против Украины 2014-2018» Дмитрий Золотухин.
– Дмитрий, расскажите об идеей этой книги и в чем смысл подобного дайджеста – исследования нарративов российской пропаганды?
– Мы затронули треть из тем, которые хотелось бы поднять. С 2014 года хотелось собрать это воедино, чтобы выработать подход к тому, что происходит в информационном пространстве.
Еще в 2014 году я работал волонтером в информационном аналитическом центре Совета национальной безопасности и обороны Украины, это были ежедневные брифинги полковника Андрея Лысенко по поводу происходящего в зоне АТО. Исходя из того, какие у нас иногда происходили ошибки, неточности, и из того, какой напор дезинформации шел с российской стороны и со стороны оккупированных территорий, хотелось создать модель, которая поможет в этом разбираться.
Главная сила кремлевских интересантов распространения дезинформации – это повторяемость
И основой для этого желания было понимание, что самая главная сила кремлевских интересантов распространения дезинформации – это повторяемость. Изо дня в день повторяется информация, которая касается и «распятых мальчиков», и «страшной хунты», и «фашистов», которые «едят детей» – это настолько сильно вживается в мозг, что доходит до абсолютно смешных вещей.
Поэтому мы старались придумать, каким образом мы можем создать нечто противодействующее в ответ на те массивные ресурсы, которые позволяют изо дня в день говорить о неправде.
Мы взяли модель, которая пытается облегчить людям восприятие. Потому что, к большому сожалению, нельзя требовать от каждого человека, от каждого потребителя информации, чтобы он был экспертом в верификации, экспертом в проверке. Мы много говорим о медиаграмотности, о критичном мышлении, но мы не сможем побудить такое большое количество людей тратить время и силы на проверку информации.
Поэтому решили показать, что повторяющиеся истории, которые несколько раз были опровергнуты, формируют «сериалы». Выходят новые сезоны, серии по тому же сценарию. Тема живет, просто каждый день вбрасываются новые версии.
Чтобы совершать фактчекинг каждой серии, требуется больше усилий и ресурсов, чем на то, чтобы ее придумывать
У нас есть в этом две основные проблемы. Во-первых, на то, чтобы совершать фактчекинг каждой из этих серий, требуется больше усилий и больше ресурсов, чем на то, чтобы ее придумывать. Придумать ложь быстрее и проще.
Во-вторых, у человека, который потребляет одновременно и ложь, и разоблачение этой лжи, в голове получается каша. Это видно даже среди тех, кто живет на освобожденных территориях.
– Дмитрий, вы приводите принцип Али-Бабы. По вашим словам, по этому принципу построена вся система защиты российских СМИ. Расскажите о нем детальнее?
– В сказке об Али-Бабе и 40 разбойниках, когда разбойники пришли убивать Али-Бабу, они вычислили, где он живет, и поставили на его дверях крестик. Али-Баба увидел крестик и стер его. Когда разбойники пришли, они не знали, в какие двери стучать. Это олицетворяет для меня стирание или блокирование информации. Информации нет – и невозможно установить, где правда.
Российская сторона поступает следующим методом, который использовал Али-Баба. Когда разбойники выцарапали крестик, который нельзя было убрать, он нарисовал крестики на всех дверях. Он создал ситуацию, которая не дает возможным определить, где находится правда. Таким образом и поступает российская сторона, она множит сущности, множит объяснения реальности. Это даже не касается только Украины. После отравления Скрипалей в Солсбери, только по этой ситуации российские и пророссийские медиа создали 36 версий случившегося, это озвучил еще на тот момент министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон.
– Дмитрий, это такая особенность российского народа, что люди там восприимчивы к российской пропаганде, к страшилкам и едут даже воевать в Украину? Или в Украине эти нарративы украинскими же каналами успешно раскручиваются?
– У нас работает Национальный совет по телевиденью и радиовещанию, который является регулятором. Я также напомню, когда на украинском телеканале NewsOne была трансляция, якобы в Белом доме были слушания по поводу Украины, которые касались плохой ситуации с финансами и экономикой, якобы разбирали вопросы коррупции. Через некоторое время было установлено, что это событие не имело никаких связей с официальными событиями, там не принимали участия американские должностные лица.
Когда эти факты были установлены, было вынесено законное предупреждение от лица Нацсовета телеканалу NewsOne. При всем нашем несовершенстве и при том, что в демократическом обществе нет инструментов закрыть канал, у нас есть механизмы, которыми мы можем работать.
Большая часть российской аудитории похожа на тоталитарную секту
Возвращаясь к вопросу о том, что люди с российской стороны настолько погружены, что они не могут поломать себя психологически. Еще с 2014 года мы ведем дискуссии с экспертами в сфере психологии. Ряд экспертов говорили, что большая часть российской аудитории больше похожа на тоталитарную секту.
При определенных условиях можно говорить, что люди, которые постоянно погружены в это информационное пространство, становятся сектантами. У них есть неоспоримый лидер Путин, который их от всего спасет. А если окружение говорит, что человек жертвует ради обмана, получается отторжение. Поэтому действительно определенная часть российской аудитории для адекватного общения абсолютно потеряна.
Но в этом есть и другой аспект. В тот момент, когда в Кремле будет принято кем-то, давайте пофантазируем, что украинцы теперь друзья, все это моментально переворачивается на 180 градусов и люди, которые сидят на этой игле, поменяют свое мнение, мол, действительно, мы же всегда любили украинцев. Так что это достаточно технологические вещи.
– Вы правильно заметили, что фейк разлетелся и опровергать его не очень эффективно. Вы в книге рассматриваете 10 «сериалов», 10 больших тем, которые разворачивались в течение 4 лет. Мы видим, что сейчас Россия продолжает это делать. Вы собрали массив информации, проанализировали. Что дальше?
– Я считаю, что у нашего подхода есть определенное преимущество. Мы на данный момент описали только десять, всего есть около 30 основных нарративов, которые развиваются.
Особенность «сериалов»в том, что постоянно появляются новые серии в одних и тех же темах. Все равно в этом году появятся новые фейки про MH17
Особенность «сериалов», как мы говорим, в том, что постоянно появляются новые серии в одних и тех же темах. Все равно в этом году появятся новые фейки про MH17, про деятельность Вооруженных сил Украины и так далее.
Понимая тот факт, что мы не можем каждого человека сделать экспертом в верификации информации, мы предлагаем ему уже сделанную работу, чтобы он понял, как строится эта структура. И когда он получает очередную информацию, например, сюжет или статью, где «ИГИЛ» и Украина упоминаются в одном предложении, он может вспомнить, если прочитает эту книгу, что Министерство информполитики уже описало несколько десятков таких же похожих кейсов, у него появятся сомнения, правдивая ли эта информация. Он не будет верить сразу.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: