Редакция Радио Свобода продолжает цикл "Развилки" – серию публикаций о переломных моментах истории территорий Российской Федерации, когда она могла пойти совсем другим путем. Какими были исторические альтернативы и почему они остались нереализованными? В этот раз рассматривается XVIII век, когда власть ненадолго оказалась в руках Петр III – внука Петра Великого. По рождению голштинский герцог Карл Петер Ульрих, правил Российской империей недолго и не слишком для себя счастливо.
25 декабря 1761 года окончилось время правления императрицы Елизаветы Петровны. Ее племянник почти два десятилетия ожидал престола, и вот пришли его недолгие 186 дней царствования.
Петр III не спешил с коронацией. Зато он торопился с решениями, которые предопределили его судьбу. Россия в тот момент успешно вела войну с Пруссией Фридриха Великого. Однако новый император был поклонником прусского короля, противником этой войны и сторонником союза с Пруссией. Самого его более всего волновала судьба земель Гольштейна и Шлезвига, захваченных Данией. И первым его шагом был выход России, только что оккупировавшей Восточную Пруссию, из Семилетней войны. Такой поворот внешней политики не мог прибавить ему сторонников в петербургской элите, далекой от воюющей и несущей большие потери армии.
При этом миротворцем Петр III не был. Он тут же начал готовить армию и гвардию к походу против Дании для освобождения Шлезвига. Полноправный правитель Гольштейна не сомневался в успехе: ведь новый союзник, король Пруссии, обещал предоставить ему в помощь опытную 15-тысячную армию. План войны в далекой западной части Балтики холодно воспринимался российскими дворянами, считавшими, что страну втягивают в ненужную ей историю.
Патриотические чувства помогали утверждать себя в качестве претендента на престол хитроумной супруге Петра Федоровича – Екатерине Алексеевне, в лютеранском девичестве – принцессе Софии Ангальт-Цербстской. Отношения между царственными супругами давно оставляли желать лучшего. Императрица пользовалась популярностью в гвардейских полках, а ее любовником был один из самых влиятельных гвардейцев Григорий Орлов.
Среди ее любовников числился и будущий король Польши
Немецкую принцессу из небольшого княжества привезли в Петербург 15-летней на выданье к 16-летнему великому князю. Отношения не были даже дружескими. Вся жизнь Екатерины с великим князем, начиная со свадьбы в 1745 году, была нескончаемой интригой. Среди ее любовников числился и будущий король Польши Станислав Август Понятовский. В числе детей, рожденных Екатериной, был и прямой наследник трона – Павел Петрович, чье происхождение считалось не подверженным сомнениям. Как раз для тех, кто хотел бы иного императора, чем Петр Федорович, имелся выбор: Екатерина как самодержавная императрица или она же в качестве регентши при малолетнем сыне до его совершеннолетия, как мечтал один из влиятельных вельмож Никита Панин.
Между Голштинией, Швецией и Россией
Каков был будущий Петр III, когда он готовился к роли цесаревича? Его мать, дочь Петра I Анна, умерла в Киле вскоре после рождения сына, простудившись во время фейерверка в честь его появления на свет. Отец, герцог Карл Фридрих, воспитывал сына по-военному, сначала дав ему чин унтер-офицера. В 10 лет Карлу Петеру был присвоен чин секунд-лейтенанта, что очень обрадовало мальчика: он любил военные парады, учился обращению с оружием и маршировке, выходил в караул на дежурство с другими придворными.
Науками с ним занимался ректор Кильского университета, профессор пастор Сигизмунд Хосманн, который преподавал принцу философию и право. Для обучения латыни, математике, черчению, химии, французскому языку, астрономии и географии приглашены были профессора местных университета и латинской школы. В 11 лет Карл потерял отца. Далее он воспитывался в доме дяди, епископа Адольфа Эйтинского (с 1751 года — короля Швеции Адольфа Фредрика).
Взяв власть в результате переворота, в декабре 1741 года императрица Елизавета Петровна направила в Киль майора Николая фон Корфа и посла в Дании Иоганна фон Корфа, чтобы вывезти племянника, молодого герцога Голштинского. К радости императрицы 5 (16) февраля 1742 года он без приключений приехал в Петербург. В Зимнем дворце, где его ждали, отслужили благодарственный молебен по случаю благополучного прибытия, а затем дали большой прием. Для бездетной Елизаветы был решен важный вопрос о преемнике – внуке Петра I. На коронации императрицы в Москве в Успенском соборе 25 апреля (6 мая) 1742 года Карлу Петеру было отведено специальное место около Ее Величества, показывающее его ранг будущего наследника.
Карл Петер мог как правнук короля Карла XI занять и шведский престол. В декабре 1742 года в Россию прибыла шведская делегация с предложением к Карлу Петеру принять в будущем корону Швеции после бездетного короля Фредерика I. Но шведы опоздали: 17 ноября 1742 года в придворной церкви Летнего дворца Карл Петер Ульрих принял православие с именем Петра Федоровича. Теперь он официально был назван великим князем и наследником российского престола. Наследником в Швеции, а затем, в 1751 году, королем стал его дядя, администратор Гольштейна Адольф Фредерик. Петр III в кругу придворных сожалел, что он не реализовал эту возможность. Ему приписывают фразу: "Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа".
Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом
Сразу после приезда в Россию наставником цесаревича уже в Москве был назначен академик Якоб фон Штелин. Наследника престола обучали французскому и русскому языку, математике, географии, танцам. Канцлер Бестужев объяснял текущие государственные дела два раза в неделю. Более всего интересовали Петра Федоровича военные науки, фортификация и артиллерия. Обучение длилось три года – после свадьбы наследника Якоб фон Штелин был от педагогических трудов освобожден. Великий князь поручил академику заведовать его библиотекой, где было много французских и немецких книг, но просил обойтись без трудов на латыни, которую не любил. При этом Штелин писал, что его ученик "знал хорошо богословие и латинский язык.
Екатерина II утверждала, что Петр выписал и читал лютеранские молитвенники, а также книги о похождениях разных злодеев, видимо, тогдашние детективы. В своих мемуарах она явно была несправедлива. Став в 14 лет официально владетельным герцогом Голштинским, Петр Федорович велел доставить коллекцию книг своих предков из Киля в Петербург. В Российской национальной библиотеке в Петербурге сохранилась опись принадлежавших ему книг на 36 листах. В библиотеке в Ораниенбауме имелись издания по истории и искусству, художественная литература, труды античных авторов и произведения современных писателей, в том числе сочинения Вольтера. Их чтение Петром подтверждают его пометки на полях книг.
Также супруга попрекала мужа увлечением играми. У цесаревича была огромная коллекция оловянных солдатиков, которыми он разыгрывал сражения. Долгие "военно-штабные" игры стали поводом для конфликтов и с царицей Елизаветой, предпочитавшей всему танцы и увеселения. Впрочем, она же распорядилась ознакомить наследника с секретным трудом "Сила империи", где были изображены все укрепления, принадлежащие России. Эта книга использовалась Петром полгода как одно из пособий по фортификации, истории и географии.
Свадьба Петра и его троюродной сестры в 1745 году отмечалась очень пышно 10 дней, как это умела делать императрица Елизавета. Молодожены получили в подарок поместья Люберцы и Ораниенбаум. Отношения с женой у цесаревича не заладились. В 1746 году Петр писал: "Мадам, прошу вас этой ночью отнюдь не утруждать себя, чтобы спать со мною, поелику поздно уже обманывать меня, постель стала слишком узка, после двухнедельной разлуки с вами, сего дня по полудни ваш несчастный муж, коего вы так и не удостоили сего имени".
Только в 1754 году Екатерина родила сына Павла. Ходили слухи, что он был в действительности сыном любовника Екатерины графа Салтыкова, но доказательств тому нет, а внешне будущий Павел I отчасти напоминал отца. Воспитание ребенка взяла на себя Елизавета, Петр с ним виделся раз в неделю, что его устраивало. Не утруждала себя заботой о принце до восьми лет и мать.
Петр не скрывал от Екатерины своих связей с другими женщинами, его фавориткой стала Елизавета Воронцова. Но и великая княгиня вела свободный образ жизни. Известно о совместных ужинах Петра и Екатерины со Станиславом Понятовским и Елизаветой Воронцовой. Они проходили в покоях великой княгини. После, удаляясь с фавориткой на свою половину, Петр шутил: "Ну, дети, теперь мы вам больше не нужны". В общем, обе пары поддерживали внешне добрые отношения. В 1757 году у великокняжеской четы родилась дочь Анна. Несмотря на то что поговаривали об отцовстве Понятовского, Петр Федорович официально признал ребенка своим.
Управителем "малого двора" де-факто становится прибывший из Гольштейна генерал Брокдорф, поощрявший военные увлечения наследника и его общение с "солдатней". В начале 1750-х годов Петру разрешили пригласить из Германии голштинских солдат и офицеров, из которых цесаревич составил личную гвардию. Этот небольшой отряд вскоре вырос, и к 1758 году его численность достигла полутора тысяч человек. Свободное время Петр III и Брокдорф проводили, занимаясь с ними военными упражнениями, маневрами и парадами. Эти голштинские солдаты к 1759-1760 году составили гарнизон небольшой "игрушечной" крепости Петерштадт, построенной в резиденции великого князя Ораниенбауме. Эта публика очень раздражала Екатерину, обвинявшую военных в том, что они склоняют мужа к пьянству и курению табака.
Другим увлечением Петра была музыка. По отзывам современников, великий князь сам играл на скрипке на уровне заметно выше среднего, коллекционировал инструменты знаменитых мастеров: кремонские, Амати, штайнеровские. В своей резиденции Ораниенбаум наследник построил театральный зал и не раз участвовал в постановке опер. Великий князь сам заказывал музыку. По заказу Петра композитор Арайя написал оперу Amor prigioniero (на либретто Метастазио), которая была поставлена 27 июня 1755 года в Ораниенбауме. Известная опера Манфредини "Узнанная Семирамида", которая и до сих пор исполняется, также была написана по заказу и при непосредственном участии Петра. В любимом Ораниенбауме наследник создал для подготовки своих постановок школу музыки и театр для талантливых детей.
Великого князя не призывали к большим государственным делам. Во время Семилетней войны (1756-1763) Петр Федорович открыто выступал против участия России в конфликте на стороне Австрии и Франции против Пруссии и Англии. Императрица предпочитала не обращать внимания на позицию цесаревича. Елизавета приказала русской армии выступить на защиту своих союзников – Австрии и Саксонии, против которых прусский король Фридрих II начал в августе 1756 года военные действия.
Позиция великого князя не была связана с глубокими дипломатическими соображениями. Он просто был поклонником деятельности прусского короля, превратив Пруссию в мощную державу. Фридрих II был выдающимся реформатором и патроном наук и искусств. Он вновь показал свои качества полководца и создателя дисциплинированной армии. Несмотря на ряд поражений, в том числе и от русских войск при Кунерсдорфе в 1759 году, король вновь восстанавливал силы и продолжал боевые действия в, казалось бы, безнадежной обстановке, когда русско-австрийские отряды даже смогли на короткое время войти в столицу Пруссии Берлин.
Русским военачальникам была известна и позиция наследника престола, и то, что императрица Елизавета нездорова, так что на троне вскоре возможна смена. Опасения попасть в немилость при новом императоре влияли на главнокомандующего фельдмаршала Апраксина.
Не согласный с войной против кумира Петр почел за лучшее не посещать заседания военного совета. Для него Пруссия была образцом идеального, правильно управляемого государства. Канцлер Алексей Бестужев-Рюмин считал, что "великого князя убедили, что Фридрих II его любит и отзывается с большим уважением, поэтому он думает, что как скоро он взойдет на престол, то прусский король будет искать его дружбы и будет во всем помогать ему". Имеющаяся переписка двух монархов показывает, что Фридрих пытался уберечь младшего "коллегу" от ошибок в отношениях с обществом, предлагал ему ускорить коронацию.
Он думает, что как скоро он взойдет на престол, то прусский король будет искать его дружбы
Что же касается супруги Петра, то она была даже более активной, чем муж, противницей войны с Пруссией, помня о той позитивной роли, которую Фридрих II сыграл в ее переезде в Россию и превращении в великую княгиню. Ведь она родилась в маленьком немецком княжестве, полностью зависевшем от Пруссии. Екатерина нашла поддержку антифранцузской линии у канцлера Бестужева. Когда Елизавета тяжело заболела, Екатерина лично писала главнокомандующему Апраксину, советуя не вести активных наступательных действий. Так и получилось, что после успешного наступления и победы при Гросс-Егерсдорфе русская армия Апраксина отошла из Восточной Пруссии обратно в Курляндию. Однако Елизавета Петровна вскоре выздоровела, в октябре 1757 года генерал-фельдмаршал Апраксин был снят с должности, отозван в Петербург и арестован (6 августа 1758 года он умер в тюрьме). Бестужев также был арестован и сослан в деревню. А Екатерину, подозревают историки, царица Елизавета собиралась выслать на родину в Цербст. Но поскольку опасная переписка была уничтожена, Екатерине, хоть и не без труда, удалось оправдаться перед императрицей.
Елизавета в 1759 году назначила наследника директором Сухопутного кадетского корпуса. К своей должности великий князь отнесся серьезно и погрузился в дела главного военного учебного заведения, уделяя много внимания работе и развитию имевшейся там типографии.
Неожиданный реформатор
На Рождество 25 декабря 1761 (5 января 1762) года, в три часа пополудни скончалась императрица. На престол взошел Петр III. Была ли у него ясная политическая программа, не вполне ясно, но ряд давно обсуждавшихся дворянством реформ он решил провести. Речь шла о том, чтобы сделать государственную службу для дворян делом добровольным, а не принудительным. Некоторые послабления в этом направлении уже были сделаны, и Петр решил идти дальше. Уже 17 января 1762 года на заседании Сената он объявил: "Дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают, и когда военное время будет, то они все явиться должны на таком основании, как и в Лифляндии с дворянами поступается". В связи с этим сенаторам было предписано подготовить проект манифеста.
По одной из версий, автором документа был личный секретарь императора Дмитрий Волков, фактически руководивший правительством. Граф Никита Панин писал о нем: "Исполнял существенную ролю первого министра, был правителем самих министров, избирал и сочинял дела по самохотению, заставлял министров оные подписывать, употребляя к тому имя государя…" Якобы новый император запер Волкова в комнате на ночь с тем, чтобы быстро получить текст манифеста.
18 февраля (1 марта) 1762 года Петр III подписал манифест. Дворяне освобождались от обязательной гражданской и военной службы, могли по своему желанию выходить в отставку и практически беспрепятственно выезжать за границу. Правда, во время войны правительство имело право потребовать от них вернуться на военную службу. Если при этом дворянин находился за границей, он был обязан возвратиться в Россию под угрозой конфискации землевладений. Военным, которые не получили обер-офицерского чина, запрещалось выходить в отставку, не отслужив 12 лет в армии или на флоте. Обязанностью дворянства оставалось получение образования: домашнего "чрез искусных и знающих учителей", а также в российских и иностранных учебных заведениях.
Предыдущие императоры увязывали служилые обязанности и дворянские землевладельческие права. Этот документ уничтожил связь между правом владения крепостными и государственной службой, дав дворянам свободу распоряжаться землей и окончательно превратив помещичьих крестьян в безраздельную собственность дворянства. Безусловно, манифест "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству" был популярной мерой, а расчет Петра III, сделанный на сознательное поведение дворян, а не на принуждение, оправдался. Массового отказа от службы и отъезда в поместья первое время не произошло, но число дворян, поселившихся в своих имениях или бывавших там регулярно, возросло, что способствовало появлению русской усадебной культуры и формированию социального типа сельского помещика.
Другой важной инициативой Петра III было то, что Тайная канцелярия, государственная секретная полиция, была упразднена 21 февраля (4 марта) 1762 года. Дела передавались в Сенат. С точки зрения подданных, это было большое благо, поскольку методы деятельности этого органа провоцировали доносительство и оговоры. Объявление "слова и дела государева", то есть знания об умышленном покушении на здоровье монарха, теперь было ограничено. Желающий донести должен был явиться в ближайшее судебное место или к ближайшему военному командиру и подать сообщение в письменном виде. Уголовные преступники не могли быть доносителями ни по каким делам.
Есть спорное мнение, что дезорганизация секретного ведомства не позволила заранее выявить участников заговора против Петра III и способствовала распространению порочивших императора слухов, которые теперь некому было пресекать. Похоже, что дело не в ликвидации одного из полицейских институтов, а в том, что в отличие от предшественников Петр III относился к поступавшим к нему доносам с подозрением, не веря в заговоры и слишком высоко оценивая свою личную популярность.
Новый император быстро показал свою волю и в религиозных делах. 29 января (9 февраля) 1762 года вышел именной указ Петра III "О веротерпимости или о равенстве вероисповеданий". Этим решением в России было прекращено преследование старообрядцев. Сенату предписывалось разработать положение о свободном возвращении староверов, бежавших из-за религиозных преследований из России. Возвращавшимся предлагалось по их желанию поселиться в Сибири, Барабинской степи и некоторых других местах. Им разрешалось пользоваться старопечатными книгами. Петр III обещал им "никакого возбранения не чинить". В 1762 году были отменены указы Петра I о штрафах за бороду и традиционную одежду.
Не токмо неповинных арестов, а иногда и самых истязаний защитить; но паче и самым злонравным пресечь пути к произведению их ненависти, мщения и клеветы, а подавать способы к их исправлению
В планах Петра была и реформа управления православной церковью с тем, чтобы монастырские и церковные крестьяне перешли в разряд государственных и управлялись специальным органом, а духовенство получало бы жалованье из бюджета государства. Эти идеи не способствовали росту популярности императора в среде высшего духовенства. Не случайно в церковных кругах пошли слухи о том, что император готовится переустроить всю церковь на протестантский лад. Вольное поведение Петра III во время богослужения способствовало их распространению. Якобы император делился с окружением планами реформы церковных обрядов и ограничения использования икон. Трудно удивляться тому, что представители духовного сословия дружно поддержали переворот 1762 года и организовали присягу подданных новой правительнице.
Проявил Петр III понимание и другой особой категории жителей империи – самоуправляемого Запорожского казачества. Император повелел: "Войску Запорожскому обиды не чинить", оставить "при всех дозволенных им вольностях". Подтвержденный царем особый статус украинского казачества сохранялся до ликвидации Екатериной II Запорожской Сечи в 1775 году.
Якоб Штелин писал о планах Петра III "поднять мещанское сословие в городах России и поощрить промышленность". Из решений, напрямую касавшихся экономики, следует отметить, что император поддержал коммерцию решениями о свободе внешней торговли и о создании Государственного банка, которому было поручено наладить выпуск бумажных ассигнаций. Царь предложил начать в Сибири производство парусного полотна для кораблей в Охотске.
Петр III инкогнито посетил Шлиссельбургскую крепость, чтобы убедиться, в каком состоянии находится тамошний узник, бывший в младенчестве императором, свергнутый Елизаветой с престола Иоанн VI. В начале 1762 года император направил в Шлиссельбург указ: "Буде сверх нашего чаяния кто б отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться, сколько можно, и арестанта живого в руки не отдавать". В инструкции было сурово указано "сажать арестанта на цепь или бить его плетью и палкой, буде он станет чинить какие непорядки". Было предписание узника никому не отдавать без собственноручно подписанного распоряжения государя, которое могли предъявить только князь Голицын и барон Унгерн. Однако Петр Федорович отчасти проявил сострадание к узнику. Он предполагал облегчить условия содержания Ивана и, если найдет у него способности, употребить их с пользой для военной службы.
Одиночное заключение якобы повлияло на рассудок заключенного. Но когда Петр III задал Иоанну Антоновичу вопрос, кто он такой, в ответ последовало: "Император Иван". Далее его спросили: "Откуда сие ему известно?" Заключенный отвечал: "Знаю от своих родителей и солдат". Затем секретный узник пожаловался на дурное обращение с ним и его семьей (отец и сестры его содержались в Холмогорах). Петра III больше всего интересовало, что стал бы делать арестант в случае своего освобождения. По одной версий, якобы Иоанн Антонович заявил, что он надеется снова попасть на трон. Петр III, услышав эти слова, был поражен. Он отдал приказ: "Арестант после учиненного ему третьего дня допроса может высказать какие-либо мысли и станет делать новые завирания, о которых необходимо немедленно сообщать". Тем не менее, в планах императора осталось смягчение режима содержания Иоанна. Ему была отослана новая одежда, а в крепости стали строить дом для секретного заключенного.
Игры патриотов
Главным внешнеполитическим решением императора был Петербургский мир с Фридрихом II, который он считал необходимым, чтобы выйти из войны, с его точки зрения, не приносившей России ничего, кроме потерь. Возможность территориальных приобретений, присоединения эксклава Восточной Пруссии он считал лишней обузой. Планы Елизаветы по обмену этих занятых русской армией территорий Пруссии с Польшей на входившее в состав Речи Посполитой герцогство Курляндское он считал нереальными. Погрязшая в междоусобицах магнатов Польша не пошла бы на конфликт с Пруссией.
С точки зрения Петра III приобретение в качестве главного союзника сильнейшего германского монарха было важнее, чем возвращение Саксонии под контроль Австрии и поддержка Вены в ее противостоянии Османской империи. Так Петр III спас от поражения Пруссию, заключив мир с Фридрихом, своим давним кумиром, и не потребовав территориальных уступок. К тому же Фридриху под командование для войны против австрийцев, вчерашних союзников России, был предоставлен корпус генерала Захара Чернышева. В обмен прусский король обещал поддержать войсками русскую экспедицию против Дании ради отвоевания Шлезвига. Заключенный 24 апреля 1762 года мир критики Петра III трактовали как истинное национальное унижение, поскольку продолжительная и затратная война закончилась безрезультатно. К тому же у Петра были планы столкнуть Османскую империю и Австрию, и этот проект элита Петербурга встретила крайне критически.
Именно эта политика быстрой смены союзников и дала возможность организаторам заговора против Петра III представить себя как патриотическую оппозицию, а замыслы Петра III показывать как сумасбродство. Между тем у заговорщиков был и вполне прагматический интерес: расквартированная в Петербурге гвардия не желала идти в датский поход, а именно ее император планировал отправить на новую войну. Видимо, это обстоятельство и привлекло массы гвардейцев к участию в перевороте в пользу Екатерины Алексеевны.
Привлечь к себе различных сановников, обещая должности и награды, Екатерина пыталась небезуспешно. Петр III же вернул из ссылки опальных вельмож: курляндского герцога Эрнста Бирона, бывшего фаворита императрицы Анны Иоанновны, и фельдмаршала Бурхарда Миниха, подвергнутого опале при Елизавете Петровне после ее прихода к власти в 1741 году. Миниха Петр III приблизил к себе. Были вызваны в Россию и голштинские родственники царя – принцы Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский и Петер Август Фридрих Гольштейн-Бекский, которых Петр произвел в генерал-фельдмаршалы. Петер Август Фридрих был также назначен столичным генерал-губернатором. Генерал-фельдцейхмейстером стал Александр Вильбоа, опытный военный, хорошо проявивший себя в годы Семилетней войны. Эти люди составляли ближний круг императора. Появление на важных постах у престола иноземцев и деятелей царствования Анны Иоанновны в качестве конкурентов также волновало русскую элиту и помогало Екатерине расширять ряды своих сторонников.
Супруга Петра III ожидала удобного момента, а ее сторонники проводили агитацию в пользу перехода власти к "матушке-императрице". Самыми активными заговорщиками были гвардейцы Алексей и Григорий Орловы, преображенцы Петр Пассек и Сергей Бредихин, гетман Кирилл Разумовский, воспитатель наследника Павла дипломат Никита Панин. Как пишет княгиня Екатерина Дашкова (в то время близкая к Екатерине), решительный удар заговорщики собирались нанести, когда император отбудет с армией на войну с Данией.
Петр III открыто конфликтовал с супругой, прилюдно ее оскорбил и грозил арестом. Слухи о том, что Екатерина будет задержана, будоражили ее сторонников. В гвардии началась смута. Узнав о планах свержения императора, капитан гвардии Преображенского полка Петр Измайлов сообщил об этом начальству. Один из участников заговора, капитан Петр Пассек, был арестован. Братья Орловы боялись, что заговор может быть раскрыт. На самом же деле Петр III не верил в угрозу переворота.
Утром 28 июня (9 июля) 1762 года, накануне Петрова дня, Петр III отправился из Ораниенбаума в Петергоф на торжественный обед в честь тезоименитства императора. Накануне по Петербургу прошел слух, что Екатерина уже под арестом. Петр супруги в Петергофе не обнаружил: рано утром Алексей Орлов вывез ее на карете в Санкт-Петербург. Верные Екатерине офицеры вывели свои гвардейские полки на присягу "Императрице и Самодержице Всероссийской". Творившая историю не в первый раз русская гвардия восторженно встретила "матушку-императрицу". По всей видимости, неслучайно: современники пишут об обращении Екатерины к британским представителям, одолжившим ей 100 тысяч рублей, которые пошли на подкуп гвардии.
Переворот прошел бескровно, поначалу заколебался лишь подшефный Петру Преображенский полк, были сомнения и у Конной гвардии, но и там сторонников перемены власти оказалось больше, чем верных присяге Петру III. Были арестованы немногие сторонники. Видные вельможи смогли быстро распропагандировать Сенат и Синод, при виде войск чиновники поддержали переход власти к новой императрице.
Днем в столичном Казанском соборе при стечении публики и высшего духовенства в присутствии Екатерины был оглашен манифест о ее вступлении на самодержавный престол. Аргументами за свержение Петра III были объявлены непопулярный мир с Пруссией и попытка изменить государственную религию. Войска присягнули Екатерине II и двинулись на Петергоф. Сама царица, надев мундир обер-офицера лейб-гвардии Семеновского полка, возглавила поход.
Петр III узнал о перевороте случайно. Посланные в столицу его гонцы из Петербурга не возвращались. Фельдмаршал Миних предлагал плыть в Кронштадт, но император засомневался и послал туда своих доверенных. А пока он был готов защищаться со своими голштинцами в "крепости" Петерштадт. Когда стало известно о продвижении екатерининских войск, а Петру сообщили, что его ждут в Кронштадте, он наконец на двух галерах поплыл туда со свитой. Неожиданно путь в гавань крепости оказался закрыт. Отправленный к морякам Екатериной адмирал Иван Талызин арестовал присланного Петром III генерал-аншефа Пета Девиера и склонил гарнизон к присяге царице. Когда к крепости на галере приплыл Петр III с приближенными, Талызин не допустил высадки. Он объявил, что "в России нет императора, а есть императрица Екатерина", после чего пригрозил открыть огонь, если суда не уйдут. Петру III пришлось отступить.
Непоколебимый 78-летний фельдмаршал Миних призывал государя немедленно отправиться в Ревель, а оттуда ехать в армию Румянцева в Пруссии, где он найдет поддержку. Но Петр III был морально сломлен и готов сдаться на милость победительницы. Под нажимом обстоятельств он капитулировал. Ораниенбаум заняла верная Екатерине гвардия.
Я ещо прошу меня, Ваша вола изполная во всем, отпустить меня в чужеи краи
Начались безнадежные переговоры с супругой. Петр III пишет по-французски: "Ее Величество может быть уверена, что я не буду ни помышлять, ни делать что-либо против ее особы и ее правления". Есть и записка, написанная по-русски: "Я ещо прошу меня, Ваша вола изполная во всем, отпустить меня в чужеи краи". В день переворота генерал Михаил Измайлов привез Екатерине письмо мужа с обещанием отречься от престола, если его и Елизавету Воронцову беспрепятственно выпустят в Голштинию.
Мемуарист Андрей Болотов пишет: "Легко можно вообразить себе, какое действие долженствовали произвесть в императрице таковые предложения! Однако по благоразумию своему она тем одним была еще не довольна, но чрез упомянутого Измайлова дала ему знать, что буде последнее его предложение искренно, то надобно, чтоб отречение его от короны Российской было произвольное, а не принужденное, и написанное по надлежащей форме и собственною его рукою. И Измайлов умел преклонить и уговорить его к тому, что он и согласился наконец на то и дал от себя оное и точно такое, какого хотела императрица". 1 (12 июля) Петр III собственноручно отрекается от престола, что только и нужно было Екатерине II.
От свержения к гибели
Войска были неспокойны. Посланцы императрицы вывезли Петра III из Ораниенбаума во дворец в Ропше и держали его под сильной охраной, фактически не выпуская из комнаты. Низложенный император все еще надеялся, что ему дадут после отречения уехать в Киль.
За охрану свергнутого царя отвечал Алексей Орлов, усердно спаивавший своего пленника. Известны три письма Орлова Екатерине II. Первые две сохранившиеся записки соответствуют официальной версии о ненасильственной смерти Петра III. Вот что пишет Орлов за день до гибели свергнутого императора, именуя его "уродом": "Матушка милостивая Государыня; здравствовать Вам мы все желаем... Урод наш очень занемог... Как бы сего дня или ночью не умер только урод наш очень занемог и схватила Ево нечаяная колика, и я опасен, штоб он севоднишную ночь не умер, а болше опасаюсь, штоб не ожил". Записка предсказывает императрице гибель мужа: так Екатерину подготавливают к скорой скорбной новости.
Во второй записке Орлов вновь указывает на некую болезнь пленника: "Он сам теперь так болен, што не думаю, штоб он дожил до вечера и почти совсем уже вбезпамятстве о чем уже и вся каманда здешнея знает и молит Бога, чтоб он скорей снаших рук убрался". Опять подчеркивается негативное отношение охраны к персоне Петра III. Ряд историков предполагают, что арестанта пытались отравить, но не преуспели: заключенный выжил.
Третьей записки в оригинале не существует. Ее уничтожил Павел I, но до этого он давал читать записку Орлова близким людям. Из этих бумаг Екатерины II текст успел скопировать ловкий Федор Ростопчин. Письмо в Петербург было отправлено Алексеем Орловым после гибели Петра III. По описанию Ростопчина, да и стилистически записка выглядит достоверной.
В письме Орлова от 6 (17) июля 1762 года говорится о насильственном характере смерти Петра III: "Матушка, его нет на свете, но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя. Но, государыня, свершилась беда: мы были пьяны, и он тоже, он заспорил с князь Федором [Барятинским]; не успели мы рознять, а его уже не стало. Сами не помним, што делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата (имеется в виду Григорий Орлов, тогдашний любовник Екатерины – ред.). Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости меня или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек". Можно сомневаться в достоверности текста, но факт остается фактом: до переворота Петр III был вполне здоров, а после – быстро ушел из жизни.
Французские дипломаты докладывали, что император был убит: Алексей Орлов, повалив Петра III, наступил ему коленями на грудь, а Федор Барятинский накинул на шею салфетку и задушил его. Так ли это было, точных свидетельств нет.
Матушка, его нет на свете, но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя
Получив первое сообщение о смерти мужа, Екатерина II, как пишут мемуаристы, перенесла легкий обморок, а затем произнесла: "Слава моя погибла! Никогда потомство не простит мне этого невольного преступления", – цитирует Екатерину в своих мемуарах Никита Панин. Императрице невыгодно было убийство, считала Екатерина Дашкова. Такие аргументы регулярно звучат и ныне, но "невыгодные" власти убийства опасных политиков, тем не менее, в России и не только в ней регулярно происходят.
Иметь двух свергнутых императоров – собственного мужа и несчастного Иоанна Антоновича – в заключении царице было весьма рискованно, что прекрасно понимали ее соратники. Но с помощью караула Алексея Орлова часть проблемы была снята. (С узником Иоанном VI расправятся позднее: в июле 1764 года он будет убит охраной при дилетантской попытке освободить его, предпринятой подпоручиком Василием Мировичем). С Петром III вопрос решили так, словно новая самодержица не имела отношения к его гибели. Даже ссылкой в деревню никто из убийц Петра не был наказан.
6 (17) июля 1762 года главная угроза екатерининскому самовластию была уничтожена. Через неделю после отречения Петр внезапно погиб, как 100 лет убеждали Россию, "от геморроидальных колик и апоплексического удара".
Многие современники, однако, верили, что странный император был тайно убит. Петр III был похоронен без всяких почестей в Александро-Невской лавре, а не в Петропавловском соборе: там, в императорской усыпальнице, хоронили коронованных особ, а Петр Федорович не успел короноваться. Посмертную коронацию провел его сын Павел I, упокоив отца рядом с матерью в Петропавловском соборе в 1796 году. Тогда Павел отомстил Алексею Орлову: пожилого графа заставили нести в процессии императорскую корону перед гробом убитого им царя. По воспоминаниям очевидцев, Орлов "взрыд плакал", а руки его тряслись.
Главным достижением участников екатерининского переворота была отмена похода против Дании и забвение голштинских интересов. Армию не стали полноценно перестраивать на прусский манер. Не был смягчен и режим содержания в Шлиссельбурге Иоанна Антоновича. В остальном же Екатерина II вполне последовательно проводила курс, взятый ее супругом. Никаких территориальных претензий к Пруссии "патриотами" не было предъявлено, Петербургский договор остался в силе, с Фридрихом II был заключен союз. Империя постепенно начала снова планировать экспансию на юг. Дворянские вольности и свободы были подтверждены "Жалованной грамотой" императрицы. Раздачу государственных крестьян дворянам продолжили в куда больших масштабах, чем при Петре III. Закрепощение быстро захватило Украину. Мысли изменить рабское положение крестьянства высказывались Екатериной лишь в переписке с французскими просветителями.
Останься Петр III жив, не произошло бы пугачевское восстание во главе с талантливым самозванцем, который возглавил масштабный казацкий и крестьянский бунт против дворянства, усилившего при Екатерине крепостной гнет. Не было бы и чудовищных жертв с обеих сторон, сопровождавших эти события. Ведь без екатерининского переворота не появилось бы для рискового казака Емельяна Пугачева "вакансии" – роли чудесно спасшегося императора Петра Федоровича, под именем которого выступал "Емелька". В силу выдающихся лидерских качеств этот самозванец сделал свой бунт чрезвычайно опасным. Но возможность менее масштабных крестьянских восстаний, кровавых и беспощадных, сохранялась бы и при Петре III, как и при любом российском царе в XVIII веке: в их повестке дня ликвидация рабства не значилась.
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2k5zpaql0enfz.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
