Агрессия, противостояние в обществе и тотальные акции устрашения – так делегат Курултая крымскотатарского народа Заир Смедля вспоминает события 2014 года.
К годовщине аннексии Крым.Реалии поговорили с крымскими политиками, активистами и общественными деятелями. В первом интервью из этого цикла Заир Смедля рассказывает о том, как он воспринимал события 2014 года в Крыму, о предчувствиях аннексии и о недовольстве российских военных.
«Возвращаемся домой»
– Когда для вас лично началась аннексия?
– 2014 год ознаменовался Майданом, изменениями, которые должны были произойти в обществе. Мы ожидали, что бандитская власть уйдет и наконец-то будут думать о людях. Сбылось не все, что планировали и о чем мечтали, а некоторые вещи произошли наоборот.
Мы в Крыму оказались в ситуации, когда здесь появились «зеленые человечки», войска, БТРы, танки. Мы столкнулись с тем, что стали пропадать люди, нападали на журналистов, была высокая агрессия и противостояние в обществе. Одни «хотели домой» – в Россию, только вот Россия – там, но почему-то они считают, что дом – здесь. Когда крымские татары говорят «возвращаемся домой», то они возвращаются к очагам, к могилам своих предков.
Пришли репрессии, чиновничий беспредел, коррупция и сплошные тотальные акции устрашения
В 2014 году Крым погрузился в какое-то всеобщее ликование. Но после того как был похищен и замучен Решат Аметов и пропал ряд украинских активистов, стало очевидно, что сказки о каком-то светлом будущем, которого ожидали те, кто махал триколором, как раз оказались просто сказками. Вместо этого пришли репрессии, чиновничий беспредел, коррупция и сплошные тотальные акции устрашения.
Людей похищали, удерживали в подвале и пытали только за то, что у них была другая точка зрения по отношению к родине, по отношению к тому, как должно развиваться общество.
– До аннексии было ли у вас ощущение, что что-то такое произойдет?
– Особо таких ощущений не было, но когда 23 февраля (2014 года – КР) мы проводили митинг памяти Номана Челебиджихана возле здания Совмина, тогда мы уже в первый раз столкнулись с агрессивной группой. Видно было переодетых военных с битами – тогда уже было такое нехорошее предчувствие, что могут быть какие-то серьезные конфликты. Мы чувствовали, что их будут пытаться преподнести как межнациональный или межконфессиональный конфликт, а буквально через три дня состоялся митинг 26 февраля.
Проукраински настроенная группа – крымские татары и проукраинские активисты – выступали за развитие и за общечеловеческие принципы. Другие надеялись, что если Крым присоединится к другой территории, они заживут лучше: не надо будет работать, служить, можно будет пить, воровать, и деньги будут сыпаться с неба.
Сегодня часть из тех мечтателей о «русском мире» находится в местах лишения свободы
Оказалось, что с неба посыпались камни. Сегодня часть из тех мечтателей о «русском мире» находится в местах лишения свободы, кого-то просто депортировали за пределы Крыма и даже не спросили: «Каким флагом ты махал и где ты хотел видеть родину?»
– Какое ваше самое яркое воспоминание весны 2014 года?
– Просто никак невозможно забыть события февраля от начала до конца: переодетых военных, моряков, завезенных казаков, которых преподносили как жителей Крыма, как «самооборону». Также сдача Крыма теми, кто должен был защищать государственные границы: небо, берег, море – те просто перестали исполнять свои функции, а, может быть, просто предали свою присягу, изменили. Кто-то открыто перешел на другую сторону, кто-то тихо содействовал всем тем изменениям.
Справка: тогдашний вице-премьер Крыма Рустам Темиргалиев заявлял, что основная часть украинских воинских частей на полуострове перешла на сторону сил «самообороны Крыма». Сами украинские военнослужащие также рассказывали о том, что их заставляли давать присягу под угрозой оружия.
– Каким вам тогда виделось будущее Крыма?
– Я думал, что это, наверное, ненадолго, к сожалению, это затянулось. Мне казалось, что в XXI веке такого быть не может – чтобы одно государство захватывало территорию другого. Тем не менее я думаю, что пройдет и это.
Первые дни я думал, что может развязаться грандиозная бойня
Это ужасно, когда первые лица государства всю свою политику строят на лжи: они обманывают свой народ, обманывают международное сообщество. Наверное, такую власть заслужил их народ.
– О чем вы думали в тот период, какие тревоги и переживания ощущали?
– Первые дни я думал, что может развязаться грандиозная бойня. Тогда разъезжалась военная техника, были пьяные казаки и военные и случались конфликты именно на межнациональной почве – все они приехали в Крым хорошо подготовленными идеологически.
«Лохорендум»
– Были ли вы на митинге 26-го февраля 2014 года под стенами крымского парламента?
– Да, конечно, я был на митинге 26-го февраля. Переодетые военные пытались столкнуть крымских татар и проукраински настроенных активистов с пророссийски настроенной частью граждан.
Мы видели, что эти провокаторы – переодетые кадровые военные, которые пытаются сорвать наш митинг. Мы всячески старались в тот день не допустить проведения сессии (крымского парламента – КР), и, в принципе, мы достигли этой цели.
– Чувствовали ли вы, что Курултай и Меджлис имели влияние в Крыму?
– Это чувствуется и по сей день – по этой причине и запретили Меджлис и в судебном порядке признали его «экстремистской организацией».
Справка: 29 сентября 2016 года Верховный суд России утвердил решение окончательно запретить Меджлис крымскотатарского народа как «экстремистскую организацию». Правозащитники считают его органом самоуправления, запрет которого политически мотивирован.
Тем не менее даже за шесть лет сознание крымских татар изменить не удалось ни под какими уловками. Больше коллаборантов не стало, количество избирателей на так называемых выборах не увеличилось. Как правило, участие в этом принимают те, кто работает в бюджетной сфере – они зависимые и их заставляли участвовать в этих «выборах», но их количество не превышает 10%.
Участие крымских татар в так называемом референдуме в марте 2014 года не составило и 1%. Не было никакого референдума, был «лохорендум».
«Недовольны даже российские военные»
– Ощущали ли вы пророссийские настроения в Крыму?
– Эти настроения, в основном, были среди правящих кругов. Местное население на бытовом уровне воспринимало Россию как сказочную страну: приезжали туристы, меняли российские рубли на гривны, шиковали и было нормально. Все думали, что когда будут рубли, все будут их на что-то менять и жить как в шоколаде. После 2014 года уже не нужно менять рубли на гривны, но этих рублей катастрофически не хватает. Цены на некоторые продукты выросли в два-три раза. Сказочные пенсии, о которых говорили, оказались сказкой, потом увеличили пенсионный возраст, и люди поняли, что такое реалии.
Недовольны даже российские военные: они получали и зарплату, и командировочные, которые сейчас не платят – для них это ощутимо
Поэтому то там, то здесь (в Крыму – КР), а особенно в Севастополе активно высказывается недовольство той политикой и теми изменениями, которые произошли. Недовольны даже российские военные: они получали и зарплату, и командировочные, которые сейчас не платят – для них это ощутимо.
– Помните ли вы появление в Крыму «зеленых человечков»? Как вы об этом узнали? Понимали ли вы, кто это?
– Тут не было никакой тайны ни для кого. 27 февраля (2014 года – КР) с утра было сообщение, что захвачено здание Совмина и Верховной Рады Крыма, Могилева (Анатолий Могилев, тогдашний премьер Крыма – КР) не пускают, территория вокруг оцеплена силовиками, и, самое интересное, что на зданиях водрузили российский триколор.
Самое ужасное было то, что никакого противодействия ни со стороны силовиков, ни со стороны спецслужб не было
Стало все понятно, и тогда вспомнились пьяные люди с битами и московским акцентом на акции 23 февраля – было понятно, какая страна здесь задействована. На следующий день на дорогах появились бронетранспортеры из Севастополя, стало понятно, что идет захват Крыма.
Самое ужасное было то, что никакого противодействия ни со стороны силовиков, ни со стороны спецслужб не было. Здесь, конечно, стало понятно, что предают, продают, разыгрывается что-то ужасное. «Самооборона», о которой тогда говорили, – я ее не видел. Она появилась намного позже в блокадах воинских частей. Первоначально все это решали кадровые (российские – КР) военные.
Попытка диалога
– Как вы восприняли решение Меджлиса и Курултая делегировать двух представителей в уже подконтрольное России правительство Крыма?
– С одной стороны, не было особенного желания кого-то делегировать, но международные партнеры говорили: «Ребята, давайте вы пройдите и этот путь. Покажите, что вы хотите решать проблемы за столом переговоров, давайте ваших представителей. Пройдите этот путь, а потом скажите, возможно или невозможно разговаривать и договариваться».
Справка: Меджлис принял решение дать согласие на вхождение в состав российского правительства Крыма Ленуру Ислямову, владельцу телеканала ATR – в качестве первого заместителя председателя Совмина и заместителю председателя Меджлиса Зауру Смирнову – в качестве председателя Республиканского комитета по делам национальностей и депортированных граждан.
Если бы не было этого шага, то нас бы упрекнули в том, что мы сразу начали с эскалации. В Меджлисе не начали с эскалации, пытались построить диалог, пытались объяснить все: и законность, и незаконность действий.
– Менялось ли как-то положение крымских татар в разгар аннексии?
– Накануне 8 марта (2014 года – КР) наши женщины выходили вдоль дорог, где курсировала российская военная техника, с призывами к миру, недопущению захвата чужих территорий. Позже стали проводить другие акции, но мы уже видели противодействие – нам уже не дали провести полноценный митинг, который мы ежегодно проводили 18 мая (годовщина депортации крымских татар – КР), уже были судебные процессы по «делу 3 мая», когда людей штрафовали за якобы перекрытие дорог.
От крымскотатарских митингов ни один нормальный житель Крыма никогда не страдал. Нормальные люди ничего не боятся, а если кто-то себе внушил страх, он будет жить с ним всегда. Не важно, будут ли крымские татары проводить митинг 18 мая на площади или не будут – страх у него будет всегда, даже сегодня, когда он находится при власти.
Аннексия Крыма Россией
В феврале 2014 года вооруженные люди в форме без опознавательных знаков захватили здание Верховной Рады АРК, Совета министров АРК, а также симферопольский аэропорт, Керченскую паромную переправу, другие стратегические объекты, а также блокировали действия украинских войск. Российские власти поначалу отказывались признавать, что эти вооруженные люди являются военнослужащими российской армии. Позже президент России Владимир Путин признал, что это были российские военные.
16 марта 2014 года на территории Крыма и Севастополя прошел непризнанный большинством стран мира «референдум» о статусе полуострова, по результатам которого Россия включила Крым в свой состав. Ни Украина, ни Европейский союз, ни США не признали результаты голосования на «референдуме». Президент России Владимир Путин 18 марта объявил о «присоединении» Крыма к России.
Международные организации признали оккупацию и аннексию Крыма незаконными и осудили действия России. Страны Запада ввели экономические санкции. Россия отрицает аннексию полуострова и называет это «восстановлением исторической справедливости». Верховная Рада Украины официально объявила датой начала временной оккупации Крыма и Севастополя Россией 20 февраля 2014 года.
