«Татарин – очень симпатичный человек, который любит природу так же, как те, кто ее понимает, и понимает природу так же, как те, кто ее любит». Так писал один из многочисленных путешественников в Крым – французский литератор Луи де Бертрен, более известный как Луи де Судак.
Впрочем, путешественником его можно назвать лишь с определенной долей условности…
Луи Бертрен родился 29 сентября 1852 года в алжирском городе Оран в семье инженера Алексиса Бертрена. Вскоре после рождения мальчика Алексис приехал в Крым. Он работал в Феодосии на строительстве железнодорожной ветки Джанкой-Феодосия по найму Главного Общества Российских железных дорог – основная роль в строительстве отводилась французским специалистам.
В 1860 году работы по строительству дороги были остановлены из-за различных финансовых злоупотреблений администрации, Общество задолжало правительству большую сумму денег, и обанкротившийся Алексис Бертрен с семьей возвратился во Францию. Юный Луи в это время поступает на учебу в муниципальную коллегию и оканчивает ее по курсу философии и литературы.
В 1887 году Луи Бертрен приезжает в Одессу, где дает частные уроки французского языка в богатых семьях. Незадолго до этого его отец возвратился в Феодосию, где женился на дочери Керченского градоначальника Херхеулидзе. В 1890-х годах Луи приезжает в Феодосию и до смерти отца живет в имении княгини Херхеулидзе в «Новом Свете» близ Судака.
Здесь Бертрен пишет свои первые публицистические и краеведческие очерки под псевдонимом Луи де Судак, а вскоре занимает видное место в общественной и в административной деятельности в качестве французского, затем турецкого и испанского вице-консула.
Вид Феодосии в 1896 году из книги Луи де Судака
В Феодосии Луи продолжает заниматься литературной деятельностью. Он публикует очерки «Графиня де Ламотт-Валуа, ее смерть в Крыму» и «Героиня процесса «Ожерелье королевы». В 1892 и 1903 годах издательство Кальман Леви в Париже издает книгу Бертрена «Путешествие по Крыму». Выходят его статьи «Императорские резиденции в Крыму», «Путешествие по мертвым городам Крыма», «Морской порт Феодосия», романы «Эммануил де Габле», «Cын Тартарена в России», «О знании в религии». За общественные и литературные заслуги Луи Бертрен был награжден французским орденом «Офицер Академии», турецким «Меджидли» и русским орденом Станислава третьей степени.
Он умер в сентябре 1918 года и погребен на Русском Христианском кладбище в Феодосии.
Бахчисарайский ханский дворец
Сегодня произведения Луи де Судака забыты... А между тем его описания Ялты, Ливадии, Феодосии, Бахчисарая и Судака отличаются меткостью характеристик и основательностью. Заметно, что автор не заезжий гастролер, а очень внимательный, зоркий наблюдатель. Весьма любопытны и его этнографические описания, наблюдения за жизнью и бытом крымских татар.
«Татары Ялты и побережья, в общем-то, настоящие татары современного Крыма, не имеют четко выраженного типа. Они одновременно напоминают итальянцев, армян, кавказцев и, особенно, греков и турок. Поэтому у них, в большинстве своем, красивые глаза, правильные черты лица, густая темная борода, белая кожа, заискивающие, обходительные манеры. Они говорят на испорченном турецком языке с некоторой примесью иностранных слов, особенно, итальянских» – таким увидел Луи де Судак типичного крымского татарина Южного берега Крыма.
Горные и южнобережные крымские татары
С легким юмором он пишет о гастрономических пристрастиях крымских татар. Из описания Судака узнаем и о самых любимых блюдах крымскотатарской кухни, которые бы составили, по мнению автора, «поваренную книгу»: «Обычно умеренный в еде, татарин с легкостью может стать обжорой. Это только вопрос обстоятельств. Он с одинаковым удовольствием и аппетитом съест кусок черного хлеба, натертый чесноком, свою обычную пищу, или вкусит пол-барашка с очень сладким десертом. Эти потомки Чингисхана могли бы издать свою поваренную книгу, в которой, безусловно, я бы упомянул «чирчербурек», приготовленный из свежерубленной баранины с молодым луком в слоеном тесте; «шишлыки», или ягнята на вертеле, зажаренные на костре, сильно поперченные и приправленные в горячем виде пахучими травами. Среди очень калорийных сладостей «баклава» достойна особого упоминания. Это круглый пирог из нескольких коржей, между которыми проложен «каймак» – сладкий молочный заварной крем с топленым маслом. Пирог подают ломтиками, политыми медом!».
Автор описывает и любимые напитки крымских татар. Де Судак пишет: «Чаще татарин пьет только воду, но, когда это возможно, он балуется «язмой», освежающим напитком из йогурта, вида кислого молока, или «бузой» – напитком на основе забродившего меда».
Кофейня в Байдарах
Среди отрицательных моментов он отмечает некоторое распространение пьянства среди крымских татар. Явление это Луи де Судак связывает с их службой в русской армии: «Что касается водки… то она имеет много поклонников среди молодежи, особенно тех, кто служит в татарских эскадронах, созданных Россией... Старики-татары воспринимают казарму, как грязную клоаку, превращающую их детей в пьяниц. Вероятно, именно это создавало трудности для рекрутского набора в среде татарского населения. Некоторые годами скрывались в горах в недоступных убежищах, другие уплывали на простых лодках в Константинополь в сопровождении родителей, готовых на самые тяжелые жертвы. Я знаю одного старого, полуслепого ходжу из очень хорошей, некогда зажиточной семьи, у которого семеро сыновей. Ему удалось таким образом избавить шестерых детей от воинской службы, но седьмой, видимо, станет солдатом, так как все эти путешествия подорвали здоровье старика… Эта история доказывает, насколько развито у татар чувство семьи».
Как и многие его предшественники и авторы более позднего времени, Луи де Судак высоко оценивает нравственные, прежде всего семейные устои крымских татар и довольно подробно на этом останавливается: «Мужчина – неоспоримый и почитаемый глава татарской семьи, при том, что его жена не рабыня и не служанка ему. Обычно у татарина одна, очень преданная ему жена-советчик. Как далеки эти взаимоотношения от арабской семьи! Там, где араб уже раз двадцать пустил бы в ход свою палку, татарин будет продолжать убеждать словами».
Судак замечает, что крымский татарин «очень нежно относится к детям, набожно почитает стариков; и если иногда он жесток по отношению к нищему, так это потому, что сегодня самый богатый – это наименее бедный среди татар, стоящих в двух шагах от нищеты».
Степные крымские татары
Будучи мирным по нраву, крымский татарин не любит ссор. Впрочем, в момент вспыльчивости может случиться, что он с кулаками будет доказывать свою правоту: «Однако это не будет серьезная драка, так как вид крови парализует его. Самая тихая из французских провинций насчитывает в своих анналах за двадцать лет больше преступлений, чем весь Крым за пятьдесят лет. Большие преступления здесь настолько редки, что о них потом еще долго говорят со страхом по вечерам, дополняя все новыми и новыми фантастическими подробностями, перенося эти преступления в область легенд».
Свои наблюдения за жизнью и бытом крымских татар Луи де Судака подытоживает так: «Татарин – очень симпатичный человек, который любит природу так же, как те, кто ее понимает, и понимает природу так же, как те, кто ее любит. Он умен. У него больше самолюбия, чем гордости, больше упрямства, чем настойчивости; и если он не всегда с уважением относится к благу другого, так это потому, что христиане разных конфессий, окружающие его, сделали все, чтобы доказать ему отсутствие этой добродетели в катехизисах».
Описания Крыма и крымских татар Луи де Судака в значительной мере совпадают с описаниями других путешественников ХIХ столетия. Их взгляд на жизнь полуострова еще не был замутнен идеологическими установками будущего ХХ века, который неоднократно ставил под сомнение не только благополучие, но само существование крымскотатарского народа.
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба