12 мая хакеры атаковали британские больницы. То есть они атаковали компьютеры Национальной службы здравоохранения страны, на экранах которых появились требования о выплате выкупа, иначе доступ к устройствам будет перекрыт и дальше. Такой же атаке, и тоже в пятницу, подверглась испанская Telefonica. Хакеры вторглись в корпоративную сеть телекоммуникационной компании с требованием до 15 мая выплатить в биткоинах сумму, эквивалентную 0,5 миллиона евро. Пока я все это писала, хакеры захватили также компьютерную систему МВД России, написали на экранах "Упс" и тоже потребовали биткоины. И в тот же день хакеры атаковали российские банки. Пострадали также Украина и Тайвань.
Масса гражданских компаний и учреждений, а также просто частных людей не готовы к соприкосновению с этой заоблачной реальностью
Прекрасный новый мир. Или скорее совсем не прекрасная новая разновидность войны, где нет никакого паритета. Есть безусловный факт компьютеризации очень широкого сегмента жизни. Есть какие-то невидимые анонимные люди, которым ведомы тайные сети, которые этим живут и этим, как мы видим, пользуются в разных целях и по разным причинам, и к виртуальной встрече с которыми нормальные учреждения, типа медицинских, точно не готовы. МВД разных стран теоретически, как и другие силовые структуры, или банки должны бы как-то защищать свои компьютерные системы от непрошеных гостей. Но масса гражданских компаний и учреждений, а также просто частных людей, полагаю, просто не готовы к соприкосновению с этой заоблачной реальностью. Все про нее теоретически знают или по крайней мере слышали, но никто не знает, где и как эти ребята выстрелят в следующий раз. Потому что эта особая каста гиков знает и умеет нечто такое, чего вы или я не знаем и не умеем. В итоге мы все, кто не они, беспомощны, не вооружены и являемся легкой мишенью. Это война без правил, без официального объявления, без возможности адекватной защиты. И если из-за этого искусственно устроенного компьютерного сбоя умрет хоть один пациент, то он станет жертвой войны. Это будет преступление, которое называется убийством.
Технически я про это ничего не понимаю, кроме того, что среднестатистический житель Земли не может ничем ответить на такое нападение, если он сам не хакер. Из того немногого, что услышала от понимающих людей, во время этой очень обширной по охвату атаки напасти были две: одна заражает компьютеры и показывает экран, на котором рэкетиры, собственно, а как их еще назвать, пишут, что делать, чего не делать, когда переводить деньги и что будет, если деньги не будут переведены вовремя. Вторая – заражает пока только "Андроиды" с установленными банковскими приложениями. За что купила, за то и продаю, ничего большего о технической стороне пока сказать не могу.
Но есть еще моральный аспект, который мне интересен и к которому мысленно все время возвращаюсь.
Мне симпатична девушка с татуировкой дракона из одноименного детектива Стига Ларссона. Она, хакер, боролась со злом на стороне добра и обирала злодеев. В жизни есть такие же, как она. Слитые хакнутые файлы про слежку за всеми, отчеты дипломатов, переписка политиков, офшоры всяких неожиданных людей и прочее – вроде бы важно, чтобы общество об этом знало. Это подноготная, скрытая сторона жизни, которая многое говорит о людях, которые на виду, которые связаны с политиками или сами ею занимаются, которые избираются, которым миллионы людей доверяют управлять их странами. Хакеры, которые делают тайное сильных мира сего явным, которые подтверждают, что никому не спрятаться, что секретов больше нет, что сеть видит и знает все, тоже, наверняка, берут за свою работу деньги. Это их способ существования. Но я вынуждена признаться, что мое отношение к ним иное, чем к тем, кто мешает сегодня лечить английских пациентов. Хотя по сути и те и другие совершают преступления.
Хакеров используют спецслужбы, и это можно понять, потому что только хакеры могут противостоять хакерам. Сколько мы читаем и видим в кино, что хакеры на службе правоохранителей делают то же самое, что и их коллеги по ту сторону черты: входят в закрытые базы данных, отслеживают перемещения, взламывают компьютеры, входят в чужую почту.
Зачем вбрасывать переписку штаба Макрона или штаба Хиллари Клинтон – для того, чтобы показать уязвимость системы. Удар предназначался не столько кандидатам, сколько западной системе ценностей в целом
Россия, как считается, поучаствовала в этом году в двух политических президентских кампаниях – хакеры (явно на службе государства или по его заказу) взламывали почту двух кандидатов в президенты двух демократических стран, очень выборочно. Если и торчат уши, то именно в этой точке – чью почту они взламывали. В Америке – Клинтон, во Франции – Макрона. Достаточно было в разгар французских президентских выборов посмотреть российские госканалы с их тупой, прямолинейной, откровенной пролепеновской истерикой, чтобы понять, кому Кремль отдает предпочтение на выборах в стране, которая даже не входит в так называемую сферу геополитических интересов. Я искренне не понимаю, зачем было так открыто и глупо демонстрировать свои пристрастия. Но вот зачем было вбрасывать переписку штаба Макрона или штаба Хиллари Клинтон, более или менее понимаю. Не для того, чтобы повлиять на избирателей. А для того, чтобы показать уязвимость системы. Удар предназначался не столько кандидатам, сколько западной системе ценностей в целом.
Я задаю себе вопрос: а если бы хакеры взломали переписку штаба Трампа или Марин Ле Плен, то я бы, потирая руки, читала все это и радовалась? Скорее всего, да. Это не значит, что мои размышления по этому поводу не пошли бы дальше факта самого события, что меня не интересовало бы, кто и почему, но зачем себе врать: скорее всего, моей реакцией было бы небрезгливое любопытство.
Эти продвинутые ребята способны потрясти мир, и мир не вполне к этому готов
Когда появились вроде бы белые и пушистые анонимные борцы за справедливость, было понятно, что есть такие же, но без перламутровых пуговок, которые легко перекроют кислород больницам, банкам и куче всякого другого, касающегося повседневной жизни самых обычных людей. Но одни будут Робин Гудами, а другие – просто жадными преступниками и рэкетирами. Хотя и те и другие пользуются одними и теми же инструментами, хотя и те и другие в равной степени нарушают закон.
И я не могу не осознавать, что внутренне пытаюсь отличить одних от других, что у меня получается оправдать морально одних и осудить других, что вскрытие почты сотрудника администрации российского президента и вскрытие почты моей подруги, работающей на оппозиционера, вызывает у меня разные эмоции.
Наверное, это правда, что в мире случаются события и явления, к которым, как говорит один мой друг, при всей схожести механизмов и инструментария, невозможно подобрать общую однозначную оценку. Скальпелем можно спасти человеку жизнь, а можно полоснуть по горлу. Я только понимаю, что эти продвинутые ребята способны по собственной ли воле, или по воле тех, кто их нанимает, или тех, кто с их помощью играет свою игру, потрясти мир, и мир, как мне кажется, не вполне к этому готов. Это создает ощущение опасности. Не знаю, какие должны быть выработаны общепринятые принципы, чтобы минимизировать риски кибервойны без правил. Мне почему-то кажется, что в силу специфики оружия, которым пользуются хакеры, их образа жизни, особенностей их характера и разнонаправленности целей, на которые они работают, сделать это практически невозможно. Можно, наверное, усовершенствовать систему компьютерной защиты всех без исключения не только военных, но и гражданских институтов. Но и тут не особенно оптимистично: защита, придуманная одним человеческим умом, может быть взломана другим человеческим умом. Короче, тревожно. А эта странная война – вот она, идет. Какие-то неуловимые люди без масок и автоматов взяли в заложники больницы, банки, полицию, телефонные компании, установили час Х и сказали: это киберограбление XXI века.
Наталия Геворкян, журналист
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода