«Дать себя убить»: домашнее насилие в России

В Москве 25 ноября прошли пикеты, приуроченные к Международному дню борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. Их участники требуют принять в России закон о профилактике домашнего насилия, вернуть в уголовный кодекс статью "Побои", а также снять все обвинения с сестер Хачатурян, убивших своего отца-тирана, и других женщин – жертв насилия, которых судят за убийство, причинение вреда здоровью и превышение самообороны.

Новая газета и Медиазона провели совместное исследование, в котором пришли к выводу, что четыре из пяти женщин в России, осужденных в 2016-2018 годах за умышленное убийство, в действительности защищались от домашнего насилия.

Согласно данным судебного департамента Верховного суда России, на которые ссылаются авторы исследования, в 2017-2018 годах за умышленное убийство (ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса России) были осуждены 2226 россиянок, а за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть (ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса России), – 950 женщин.

Радио Свобода вспомнило несколько случаев последних лет, когда действия агрессоров довели женщин до ответного насилия. В большинстве примеров суд пришел к выводу о виновности женщин и приговорил их к лишению или ограничению свободы.

Баркина С., 1 год ограничения свободы

Баркину С. (имя не уточняется) в мае 2018 года признали виновной в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой самообороны. За пять месяцев до этого, 1 января 2018 года, женщина находилась дома с мужчиной. Они пили алкогольные напитки, и в какой-то момент между ними началась ссора. Мужчина нанес ей "не менее 48 ударов ногами и руками по голове, туловищу и конечностям и не менее трех ударов рукояткой ножа по лицу и голове". Когда он в очередной раз занес над ней нож, направленный рукояткой в ее сторону, а лезвием на себя, Баркина С. перехватила руку мужчины, и два раза ударила его ножом в грудь. Он скончался. Сонковский районный суд Тверской области приговорил Баркину С. к одному году ограничения свободы. В приговоре говорится, что действия Баркиной не соответствовали "характеру и опасности посягательства" со стороны мужчины, "поскольку оно не было сопряжено с насилием, опасным для жизни Баркиной С.".

Юлия Лопатина, 1 год 9 месяцев ограничения свободы

Юлию Лопатину обвинили в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. Как говорится в приговоре, вынесенном Шпаковским судом Ставропольского края в сентябре 2018 года, Лопатина находилась в квартире со "своим знакомым С.Д. В.", который был в состоянии алкогольного опьянения. Женщина объявила ему о своем желании расстаться. На этой почве возникла ссора, мужчина стал бить ее ладонями по лицу, пытался задушить, таскал по полу за ноги, выкручивал палец на руке, склонял ее к половому акту и угрожал убить ее принесенным с кухни ножом. Опасаясь за свою жизнь, Юлия Лопатина подобрала упавший с пола нож и ударила им несколько раз мужчину в область груди и живота. Он скончался. Юлию Лопатину приговорили к 1 году и 9 месяцам ограничения свободы. В приговоре уточняется, что Лопатина превысила пределы необходимой обороны, поскольку "является кандидатом в мастера спорта по дзюдо, было бы достаточно применить прием самообороны".

Евгения Бакшеева, 7 лет колонии общего режима

Николаевский-на-Амуре городской суд Хабаровского края в 2017 году признал Евгению Бакшееву виновной в умышленном убийстве мужа. Она нанесла ему не менее 12 ударов ножом. По рассказу самой Евгении, который приводится в материалах дела, ссора с супругом Леонидом Бакшеевым произошла в мае 2017-го, они находились в квартире одни. Он стал ее оскорблять и нецензурно ругаться. "Потом он пнул ногой дверь кухни, и пошел со словами "где моя бита, я тебя сейчас сука убивать буду". Женщина, по ее словам, очень испугалась за свою жизнь, поскольку дома у них действительно была бита и муж раньше избивал ей свою жену. Евгения Бакшеева пыталась остановить мужа, успокоить его, но он оттолкнул ее. Она заметила лежащий рядом нож и стала бить им мужа. От многочисленных травм мужчина скончался. В приговоре говорится, что суд не установил, что действия Леонида Бакшеева были опасными для жизни супруги. Евгению Бакшееву приговорили к 7 годам колонии общего режима.

Галина Каторова. Оправдана (изначально 3 года колонии)

В феврале 2018 года суд приговорил к трем годам лишения свободы жительницу Находки Галину Каторову за "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью". В марте 2017 года Галина Каторова поссорилась со своим мужем Максимом, он попытался задушить жену веревкой. Защищаясь, Галина Каторова нанесла супругу 11 ножевых ранений, от которых он скончался. Мать осужденной рассказывала, что муж Галины Каторовой избивал ее на протяжении почти всех семи лет, которые те провели вместе. Адвокат подчеркивала, что после обращений Каторовой в полицию участковый несколько раз "мирил" супругов, а заявления о побоях в МВД не регистрировались.

В мае 2018 года Приморский краевой суд оправдал Галину Каторову.

Лариса Кошель. Ограничение свободы на 1 год 6 месяцев (изначально 8 лет колонии)

В апреле 2019 года Карымский районный суд Забайкальского края приговорил Ларису Кошель с инвалидностью второй группы к 8,5 годам за убийство мужа. Позднее – в июне Забайкальский краевой суд пересмотрел дело Ларисы Кошель и заменил наказание на 1 год и 6 месяцев ограничения свободы.

Лариса Кошель систематически подвергалась насилию со стороны мужа. В январе 2019 года он, будучи пьяным, оскорблял и унижал Ларису, наносил побои ей и их ребенку. В течение дня женщина дважды обращалась в полицию. После того как муж в очередной раз накинулся на Ларису и ребенка, она нанесла ему два удара ножом, но не смогла остановить агрессора, поэтому продолжила наносить удары, пока муж не умер.

У Ларисы Кошель ампутированы обе ноги. Суд установил, что без протезов у нее не было возможности уклониться от нападения мужа.

Кристина Шидукова, 8 лет колонии общего режима

В июле 2019 года Геленджикский городской суд на основании вердикта присяжных приговорил к восьми годам колонии Кристину Шидукову за убийство мужа.

По словам близких Кристины, Ахмед Шидуков жестоко избивал жену в течение нескольких лет, в том числе во время ее беременности. 16 августа 2018 года муж в очередной раз жестоко избил Кристину. Она пыталась убежать из квартиры, но он догнал ее на лестнице и продолжил бить на площадке. Затем втащил в квартиру и продолжал избивать там. А потом попытался выкинуть ее из окна четвертого этажа. Защищаясь, Кристина Шидукова ударила мужа ножом, он скончался.

Сестры Хачатурян, грозит до 25 лет лишения свободы

Трех сестер – Марию, Ангелину и Крестину Хачатурян обвиняют в убийстве отца, 57-летнего бизнесмена Михаила Хачатуряна. Его тело с множественными ножевыми ранениями было найдено на лестничной площадке дома на северо-востоке Москвы в июле 2018 года. Сестры сами вызвали полицию и признали свою вину. Их арестовали и отправили в СИЗО, но позже изменили меру пресечения на "запрет определенных действий". Родные, друзья и соседи сестер Хачатурян говорят о том, что отец избивал их и фактически использовал как рабынь, редко выпуская из дома. ​Прокуратура также подтвердила, что сестры подвергались истязаниям и сексуальному насилию со стороны Михаила Хачатуряна.

Защитники подозревают, что отцу сходили с рук издевательства и насилие над дочерьми благодаря, в частности, связям с высокопоставленными сотрудниками прокуратуры.

Несмотря на это, летом 2019 года Марии, Ангелине и Крестине Хачатурян предъявили обвинение по самой тяжкой из возможных статей – убийство группой лиц по предварительному сговору. Им грозит до 25 лет лишения свободы. В середине ноября завершилось предварительное расследование. Защита обратилась с ходатайством прекратить дело, поскольку считает, что гибель Михаила Хачатуряна "произошла в рамках необходимой самообороны". В случае отказа адвокаты настаивают на судебном процессе с участием присяжных.

"Будет труп – приедем"

По словам одного из авторов законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия, юриста Алены Поповой, доказать в российском суде факт самообороны практически невозможно:

– В исследовании "Новой газеты" и "Медиазоны" в частности говорится о таком аргументе обвинения: женщина не действовала в состоянии аффекта, потому что долгое время находилась в состоянии насилия, так что должна была к нему привыкнуть. Вообще ни в одном законе такого не встречала, но с такими формулировками выносятся заключения в отношении самооборонщиц по делам о домашнем насилии.

– В исследование также говорится, что суды часто настаивают на том, что женщины должны были реагировать на насилие социально приемлемым способом, а не хвататься за нож.

– Да, например, убежать или позвонить в полицию. Но мы знаем по опыту, что полиция не реагирует на такие вызовы. Например, недавний случай, который произошел в Иркутской области. Татьяну Боркину ее молодой человек похитил, вывез в лес, избивал битой, воткнул в нее нож, повернул рукоятку, думал, что убил, а она доползла до трассы, еле-еле выжила. И только после этого уголовное дело возбудили. До этого она несколько раз обращалась в полицию, действовала "социально приемлемым способом". И вот если бы она не выжила, был бы ее труп, может быть, тогда начались бы какие-то действия в отношении ее насильника. А если бы она оборонялась, был бы его труп, то ее точно бы посадили. Жертва, по логике этих приговоров, должна дать себя убить. Это, видимо, государством называется социально приемлемым способом защиты от насилия.

– Можно ли сказать, что в рамках российского законодательства существует ограниченное количество "социально приемлемых" механизмов дать отпор агрессору?

– Социально приемлемые механизмы должны, прежде всего, исходить от государства. Социально приемлемым является вызов полиции. Если полиция много раз вызывается, если жертва обращается в полицию, а полиция выносит многократно отказные, то есть не возбуждает дела (например, как в случае Маргариты Грачевой, которую бывший муж вывез в лес и отрубил ей кисти обеих рук), то это не социально приемлемо.

– А были случаи, когда сотрудников правоохранительных органов, которые вовремя не отреагировали на заявления о домашнем насилии, привлекали к ответственности?

– Есть единственный пока положительный пример – это дело в отношении участковой из Орловской области, которая заявила в ответ на подобный сигнал: "Будет труп – приедем, опишем". Она осуждена на два года за халатность, потому что в этой ситуации действительно возник труп. А в отношении других полицейских, которые не выносили никаких решений, не защищали жертв насилия, как правило, никаких проверок не проводится. Например, сейчас мама Маргариты Грачевой пишет о том, что они пытались возбудить дело против полицейского, к которому Маргарита обращалась и который ничего не делал. По делу сестер Хачатурян адвокаты бьются за то, чтобы понять, почему УВД, куда обращались и соседи, и мама девочек, не выносило никаких решений.

– А изменилась ли ситуация с домашним насилием после того, как убрали статью "Побои" из Уголовного кодекса?

– Да, недавно Санкт-Петербургский университет провел большое исследование. Они как раз говорят, что в 2016-м году после декриминалицзации этой статьи произошел резкий скачок по таким статьям, как "Причинение тяжкого вреда здоровью" и "Убийство". Но конкретной статистики по домашнему насилию у нас нет, потому что просто нет такого легального термина для квалификации преступления.

– Сильно ли влияет общественное мнение на поведение женщин, столкнувшихся с домашним насилием, и на позицию судей и следственных органов?

– Конечно, общественное мнение и культурная норма, которая есть в обществе, сильно влияют. Когда у тебя из всех утюгов традиционные семейные ценности – не выноси сор из избы, сама виновата, конечно, это влияет на осуждение жертвы. Причем есть даже такой термин – повторная виктимизация, когда жертва пытается обратиться за защитой, а ее начинают чморить так, что она предпочитает больше никогда вообще не обращаться за защитой. И они продолжают страдать от рук насильников или их вообще убивают. Потому что они понимают, что все бесполезно: ты придешь за помощью, а тебя погрузят в ситуацию еще большего насилия. С другой стороны, сейчас в обществе есть очень большой запрос на справедливость и начинает формироваться новая культурная норма: виноват насильник. Как раз против этой культурной нормы поднялись полки фундаменталистов, как они себя называют, консерваторов, которые начали говорить, что женщина сама провоцируют, доводит, во всем виновата женщина. Они активно борются против принятия закона о домашнем насилии, но они же помогают формировать новую культурную норму, которая на противостоянии с ними говорит: смотрите, эти люди агрессивны, а агрессия недопустима, – говорит Алена Попова.

По данным счетчика Counting Dead Women Russia, с начала 2019 года от рук партнеров или мужей в России погибли 1200 женщин.