В Украине – война. Как и на любой войне в Украине погибают журналисты. В Киеве их убивали и на Майдане, где формально войны не было, но было сильное желание прежней власти разогнать протестующих, применяя к ним силу – оружие и слезоточивый газ. Теперь спустя время организаторы убийств скрывается в России. За все время протестов из Кремля не было ни звука по поводу гонений на журналистов. Тогда не было выгодно. Теперь, когда на Востоке Украины идет настоящая война и туда стали приезжать российские журналисты, реакция Кремля стала намного жестче. Кремль стал призывать к осуждению новых властей Украины, манипулируя собственной дезинформацией.
За все время конфликта в Донецкой и Луганской областях было похищено и содержались в принудительном заключении более двух десятков украинских журналистов. Из Москвы не было ни слова осуждения, ни одного призыва освободить незаконно удерживаемых. Никакой реакции не было и после того, как сепаратисты начали захватывать редакции
Для российской власти это обычно и привычно – в самой России за последние 14 лет захват, нападения и убийства норма отношения власти к журналистике
газет и телеканалов. Для российской власти это обычно и привычно – в самой России за последние 14 лет захват, нападения и убийства норма отношения власти к журналистике. Понятие «свобода слова» вполне можно заменить на «свободу слова власти».
В ночь на 30 июня в Донецке погиб оператор Первого российского канала Анатолий Клян. Произошло это во время захвата сепаратистами военной части, и по свидетельству журналиста Орхана Джемаля, случившее виной лежит на сепаратистах. Они решили сделать «картинку» для российских журналистов, показать, как «солдатские матери» будут требовать от солдат вернуться домой, дезертировать. Посадили в автобус и повезли к части. Там их встретил шквальный огонь. Был ранен водитель автобуса и оператор, получивший пулю в живот.
Само собой, из Москвы понеслось – заявления, протесты и угрозы. Поступило совершенно нелепое предложение первого заместителя секретаря Общественной палаты России Владислава Гриба – приставить к российским журналистам вооруженную охрану. «Нужно обеспечить вооруженное сопровождение наших журналистов, потому что это очевидное целенаправленное уничтожение российских журналистов», – считает Гриб. По его мнению, «гибель журналистов на территории Украины становится системой».
Трудно себе представить журналиста с охраной, но российские чиновники, кажется, совсем перестали понимать специфику работы журналистов. Впрочем, Владислав Гриб – не первый, несколько лет назад депутат от «Единой России», в прошлом хабаровский журналист Борис Резник предлагал журналистов вооружить пистолетами. В ответ правозащитники предложили властям более тщательно относится к расследованиям фактов убийств журналистов на территории России, число который за время правления Путина превысило за 50.
На войне журналисты находятся в особых условиях – они не защищены
Есть незыблемые правила, которых придерживаются военные репортеры во всем мире: не носить военную форму, не иметь оружия, не передвигаться на военной технике, одевать каску и бронежилет
никем. Когда-то в Центре экстремальной журналистики мы пытались написать учебник для репортеров, работающих в зонах военных конфликтов. Не получилось – все профессиональные журналисты, прошедшие войны в разных регионах мира, заявили, что спасти коллег может только опыт. Но есть незыблемые правила, которых придерживаются военные репортеры во всем мире. Не носить военную форму, не иметь оружия, не передвигаться на военной технике, носить каску и бронежилет. Не всегда спасает метка «Пресса», поскольку многие участники конфликтов опасаются огласки, и надпись может стать мишенью.
Мы собрали все советы и издали «Справочник для журналистов, работающих в зонах военных конфликтов», с советами как оказать первую медицинскую помощь, что нужно знать о используемом в конфликтах вооружении, какую удобную и практичную одежду и обувь использовать в экстремальных ситуациях. В справочнике есть даже глава о том, что репортеры должны знать традиции и обычаях жителей конфликтных зон. В первую чеченскую войну мы выдавали журналистам напрокат бронежилеты и специальные фильтры для очистки воды. Какое-то количество жизней мы смогли спасти.
Но журналисты продолжают гибнуть. На войне пули и снаряды не отличают ни национальности, ни государственной принадлежности, ни
На войне пули и снаряды не отличают ни национальности, ни государственной принадлежности, ни статуса журналиста – пропагандист он или независимый
статуса журналиста – пропагандист он или независимый. За время конфликта в Восточной Украине погибли уже пять человек, четверо россиян и итальянец. И отношение к российской власти ко всем смертям было разное, о гибели Андрея Миронова в Москве никто не шумел, не угрожал, не протестовал. Его доставили в Москву только через неделю, похоронили тихо и забыли. Потому что он был не пропагандист.
Отношение к журналистским смертям в России всегда было своеобразное. Гибнут много, по 20-30 человек в год, многие убийства не связаны с профессиональной деятельностью, они бытовые или криминальные. Страна такая – опасно жить всем. За время правления Путина за профессиональную деятельность убито более 50 журналистов, что ставит России на первое место в скорбном списке тоталитарных государств. И проблема безопасности состоит не в том, что журналисты сталкиваются с агрессией, а в том, что власти эти преступления не расследуют надлежащим образом. А в этом случае появляется вполне логичный вопрос – почему? И – кому это выгодно?
Замалчивание преступлений – тактика властей. Иначе придется арестовывать и судить представителей власти, заинтересованных в том, чтобы журналисты замолчали навсегда. Чувствовала Аня Политковская опасность от власти? Да, и она мне об этом не раз говорила. Опасалась Наташа Эстемирова? Да, и не скрывала. Каждый год в России происходит до 150 нападений на журналистов, часто публично при свидетелях их избивают. Но когда нападает чиновник, представитель власти, то обычно не возбуждается уголовное дело, нет ни порицания, ни извинений. Безнаказанность порождает новые преступления, о чем международные организации постоянно напоминают российским властям.
Кому как не МИД России, занятый сейчас составлением новых заявлений
Ежегодно международные организации – от ОБСЕ и Совета Европы до Комитета защиты журналистов и «Репортеров без границ» напоминают Сергею Лаврову и Владимиру Путину, что в России журналистам становится работать смертельно опасно. В ответ – традиционное молчание
о проблемах российских журналистов в Украине, не знать о внутренних проблемах в собственной стране. Ежегодно международные организации – от ОБСЕ и Совета Европы до Комитета защиты журналистов и «Репортеров без границ» напоминают Сергею Лаврову и Владимиру Путину, что в России журналистам становится работать смертельно опасно. В ответ – традиционное молчание. Вместо решения собственные проблем пишут такое – «На Украине продолжается жестокое и абсолютно противоправное преследование российских журналистов».
Украинские пограничники не впустили в страну несколько десятков российских журналистов. Не потому, что хотели сберечь им жизни, а потому что современная российская журналистика превратилась в галимую пропаганду. Подавляющее большинство из них едет целенаправленно к боевикам-сепаратистам и делает репортаже о них. В принципе, это дело любого журналиста и его редактора – как, где и зачем он работает. Но пропагандисты работают в зоне боевых действий, находятся среди вооруженных боевиков, по которым ведет огонь украинская армия. Что тут МИДу Российской Федерации не понятно?
Еще в апреле, когда украинские власти стали выдворять российских журналистов из страны, проявился голос у Союза журналистов России. «Это становится какой-то тревожной закономерностью. Сначала журналисты «Эха Москвы» и «Россия 24», теперь Life News. Постоянные нарушения прав журналистов, невозможность для них выполнять их профессиональный долг, – возмущался Ашот Джазоян. – На секретариате сделаем запрос в Союз журналистов Украины и напишем письмо Турчинову по поводу это нетерпимой ситуации. Одновременно подготовим обращение в Международную федерацию журналистов, в котором опишем все случаи нарушения прав журналистов на Украине, и письмо представителю ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дуне Миятович», – сказал Ашот Джазоян.
Удивительно, когда об этом говорит секретарь Союза журналистов России, организации, давно превратившейся в полуправительственное
Ожидаю, что на очередном балу прессы все эти «пострадавшие журналисты» получат премии, а Путин подпишет очередной указ о награждении орденами и медалями
учреждение и забывшее о существовании журналистской этики. Я не помню ни одного случая, чтобы СЖР потребовал от редакций телеканалов или газет прекратить манипулировать информацией и заниматься откровенной пропагандой. Напротив, я ожидаю, что на очередном балу прессы все эти «пострадавшие журналисты» получат премии, а Путин подпишет очередной указ о награждении орденами и медалями.
Погибший Анатолий Клян, как и многие другие российские журналисты, проникали в Украину без прохождения пограничного контроля, тое сть, незаконно. Сомневаюсь, что об этом не знают в российском МИДе и Союзе журналистов России. Репортеров посылают как боевиков, понимая, что с ними может случиться все что угодно. И чтобы потом написать еще пару десятков заявлений и протестов, если случится трагедия.
Когда дописывал текст, в интернете увидел фотографию – корреспондент РЕН ТВ Денис Кулаг стоит в окружении луганских террористов. Они его обнимают, он улыбается. Через некоторое время Кулаг был ранен. В России традиционно заявили, что «в Украине преследуют российских журналистов». И ни слова о том, что он находился среди людей, который Уголовный кодекс Российской Федерации называет «наемниками», то есть, преступниками. А если бы Денис погиб, то объявили бы новым героем. И дали бы орден. Впрочем, орден ему наверняка дадут – за ранение. А я бы дал звание – «За предательство профессии».
Олег Панфилов, профессор Государственного университета Илии (Грузия), основатель и директор московского Центра экстремальной журналистики (2000-2010)
Взгляды, изложенные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
