Может ли Латвия стать балтийским Крымом?

Лидия Акрышора

С момента незаконной аннексии Крыма подобный сценарий часто проектируется на балтийские государства. Стоит ли опасаться бунта, как это было на Востоке Украины, уместно ли проектировать Крымский сценарий на Прибалтику и Ригу в частности? Как происходит интеграция русскоязычного населения и что представляет собой диалог между русскоязычными и латышами – репортаж из Риги.

В аэропорту Рига встречает многочисленными дорогими брошюрами, предлагающими купить элитное жилье в Юрмале. Все они на русском языке, без английского или латышского дубляжа.

На улицах латвийской столицы поровну слышно русский и латышский. Ожидая профессора на вокзале, подхожу к совсем юному парню спросить улицу. Он отвечает на очень хорошем русском с легким акцентом. Улица где-то в центре, однако, как туда добраться, он не знает. – Вы отсюда? – Да. – Здесь так много говорят по-русски. – Я – латыш. Однако с русским тоже нет проблем.

Среди трех прибалтийских стран именно в Латвии самое численное русскоязычное население. Где-то 700 000 из более чем двух миллионов, населяющих Латвию, считают русский язык своим родным, а в Риге – почти каждый второй.

Конфликта нету

«На бытовом уровне у нас нет проблем в общении. В супермаркете, например, ты можешь говорить на латышском, а тебе отвечают на русском. Иногда мы чувствуем даже неудобство, что кто-то из собеседников не слишком хорошо знает тот или иной язык», – говорит 25-летняя латышка Лига Рудзите. Она – активистка и политический советник латвийской платформы сотрудничества с Восточной Европой lapas.lv. Ее круг общения достаточно смешанный – это и латыши, и этнические русские, и русскоязычные. Большинство современных молодых людей растут билингвами, а то и трилингвами, потому что еще со школы изучают английский язык.

​На территории Латвии проживает немало смешанных семей. Анатолий Голубов, редактор русскоязычного латышского портала rus.delfi.lv происходит из русско-украинской семьи, в детстве жил в Донецке. Его жена имеет русско-белорусские корни. Оба уже более двадцати лет проживают в Латвии, здесь родился их ребенок. На вопрос, кто он, Анатолий не знает, что ответить. Однако все же склоняется к ответу: «Русскоязычный латыш, мой сын – так точно». Стоит также понимать, что не все русскоязычные Латвии являются этническими русскими. По данным социологических исследований, по состоянию на начало 2015 года в прибалтийской стране проживает 62% этнических латышей, 26% – русских, 3% – белорусов, 2% – украинцев.

Именно эти причины не позволяют верить в проекцию Крымского сценария в Латвии. «Никакого Крыма здесь не может быть. У нас нет конфликта с русскоязычными», – уверенно заявляет в разговоре Министр иностранных дел Эдгарс Ринкевич. Кроме того, членство Евросоюза и войска НАТО на границе добавляют людям заметной уверенности. «Конечно, никто не знает, что в планах России, но не думаю, что она столь недальновидная, чтобы нападать на страну, которая находится в Евросоюзе», – скептически говорит Андрис Меллакаулс, глава информационного отдела подразделения интеграции.

Однако в течение двух лет войны на Востоке Украины и изменения геополитики, аннексии Крыма, чувствуется заметное влияние российской пропаганды. «Российская риторика влияет на способ интерпретации событий в Украине латышами», – делится наблюдениями социолог Инесе Шупуле, исследовательница Балтийского института социальных наук.

Аннексию Крыма в Латвии поддерживает около 30% населения, многие из них – русскоязычные, причем они уже в течение долгих лет не посещали Россию, говорит Айнарс Димантс, председатель Совета электронных СМИ Латвии.

Гордость этих людей за великую страну Россию и ощущение непринадлежности к Латвии вызывают опасения местного населения. Немало таких людей относятся к так называемой категории «неграждан» с фиолетовыми паспортами, которые в народе называют паспортами инопланетян. «Именно неграждане могут стать пунктом манипуляции российской пропаганды», – опасается Инесе Сюпуле.

Латвийские инопланетяне

Статус «неграждан» получили бывшие жители СССР после того, как Латвия стала независимой. Они переехали на территорию республики после 1940 года, такой же статус имеют и их потомки. По состоянию на 2015 год в Латвии проживает около 262 000 неграждан. Они имеют некоторые привилегии жителя Евросоюза – свободный доступ передвижения по Шенгенской зоне, но без права на работу, а также имеют возможность без виз ездить в Россию. Однако они не могут наслаждаться политическим правом голосования и работать на государственных должностях.

Для того, чтобы стать гражданином Латвии, нужно пройти процедуру натурализации – сдать экзамен по латышскому языку, истории Латвии, а также проработать последние пять лет на территории страны.

30-летняя Александра Орлова без проблем преодолела все пункты и получила латышское гражданство. Однако ее бабушка приехала в страну в 1948 году, сейчас ей 94 года и изучать латышский ей уже не под силу. Дяде Александры – 68 лет, он принципиально не хочет сдавать экзамены. Ведь прожил всю жизнь в Латвии и считает, что должен получить гражданство автоматически. Очевидно, из-за обиды ассоциирует себя с Россией.

Статистика говорит, что 30% неграждан – это люди в возрасте 45-50 лет, более 38% – старше 60. Если изучить латышский язык они еще кое-как могут, то историческая память не позволит им сдать экзамен по истории. Многие русскоязычные в Латвии подсознательно понимают, что им придется отказаться от определенных убеждений. Например, что касается вопроса 9 мая, ведь русскоязычные жители исторически в этот день празднуют победу русского народа над фашизмом, а для латышей это день начала оккупации.

«Свои» и «другие»

Несмотря на то, что старшим негражданам натурализоваться труднее, молодые люди Латвии – это уже другое поколение. Так считают в отделе культуры и интеграции Латвии и видят все же положительные результаты: более 80% новорожденных детей неграждан получили гражданство Латвии. По закону по решению даже одного из родителей неграждан ребенок может получить латышский паспорт.

​Елизавета Кривцова, представительница Конгресса неграждан, все же не прослеживает позитива в политике государства по отношению к этой категории населения. По ее мнению, показатель 1% натурализованных в год с 2008 года (1000 человек с 262 000) свидетельствует не только о нежелании государства заниматься вопросом этнических меньшинств, но и всячески замедляет его. Она во главе с Конгрессом неграждан добивается, чтобы пожилым людям дали гражданство без экзаменов. А для всех остальных процедура натурализации, по их мнению, должна предусматривать только сдачу языкового экзамена.

Кривцова полагает, что игнорирование данного вопроса разделяет общество на «своих» – латышей и «других» – русскоязычных. Последние, по сути, считают себя уже русскоязычными латышами. «В Латвии есть такой национальный романтизм. Некоторые люди не различают беженцев и русских, которые приехали еще после войны», – говорит Кривцова. Если бы решили вопрос нацменьшинств на политическом уровне, констатирует активистка, то тогда бы «мы не боялись, что подобные проблемы будут использовать для решения войн». Причем, говоря «мы», Кривцова отождествляет себя с Латвией.

Главное – поощрять, а не вытеснять

Может ли увеличиться недовольство этой части населения и вылиться в какие-то беспорядки, усиленные российской пропагандой, Инесе Сюпуле не верит. На территории Латвии в начале года проживает 84% граждан Латвии, 12% неграждан и всего 2% граждан Российской Федерации. Однако она признает, что есть немало пробелов в диалоге между государством, латышами и русскоязычными. С 2013 года нету бесплатных курсов для изучения латышского языка, не развита программа консультаций русскоязычного населения.

По словам Анатолия Голубова государство делает всевозможные потуги интегрировать эту часть населения посредством культуры и фольклора, организации фестивалей: «Однако, это выглядит в наше время маргинально», – замечает он. По его мнению, если бы, например, негражданам дали право голосовать на муниципальных выборах – это был бы мощный удар по российской пропаганде.

Возникает вопрос – не закономерно ли, что Латвия опасается за сохранение своей культуры и государства? Элизабет Кривцова отрицает это и считает, что было бы эффективнее, если бы русскоязычных поощряли учить латышский, а не вытесняли русский, или же говорили о проблемах национальных меньшинств даже на латышском языке. По ее мнению, это значительно уменьшило бы напряжение и разделение на своих и чужих в латышском обществе.