Глеб Орлов
Киев – Каковы первые результаты гражданской блокады Крыма, почему в обществе неоднозначно относятся к идее крымскотатарской автономии в составе Украины и как лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев относится к позиции муфтия мусульман Крыма Эмирали Аблаева? Об этом уполномоченный президента Украины по вопросам крымскотатарского народа рассказал в интервью изданию Крым.Реалии после презентации в Киеве проекта «Защита прав крымских татар средствами публичной дипломатии».
– Насколько подобные проекты, в презентации которого вы принимали участие, помогут проинформировать мировую общественность о крымских татарах?
– Во-первых, я хотел бы обратить внимание на то, что Эстонский институт по правам человека попал в точку в том, что крымские татары являются коренным народом Крыма, ответил на вопрос о том, кому принадлежит Крым и насколько правомерна эта оккупация... Все-таки Крым принадлежит коренному народу, а коренной народ, пожалуй, является основной организованной силой, которая в меру своих возможностей оказывает сопротивление оккупации, причем в общенациональном масштабе. Мы мониторили настроения нашего народа. По самым оптимальным подсчетам, где-то 96-97% не приемлют оккупации и живут надеждой на освобождение Крыма от оккупантов, есть несколько активная, пассивная и выжидающая часть населения. Этот проект направлен на то, чтобы ознакомить мировую общественность посредством мнений коренного крымскотатарского народа. Конечно, выделенные средства не такие большие, но, если их эффективно использовать, можно кое-что сделать.
– Довольны ли вы результатами блокады? Какие будут дальнейшие шаги?
– Основной результат, который нас удовлетворяет: тема Крыма, тема людей, находящихся под оккупацией, получила широкую огласку не только в украинской прессе, но и в мировой. Это была главная задача. Мы не настолько наивны, чтобы считать, что, если мы перекрыли дороги, русские соберутся со своими танкам и уберутся к себе домой, нет. Мы просто делали свой вклад. Мы не ставим себе задачу, чтобы люди, находящиеся в условиях оккупации, имели дополнительные страдания. Разумеется, Россия не допустит того, чтобы там люди голодали. Она будет поставлять продукты с материковой части России. Поскольку будет огромная разница в ценах, государство вынуждено будет давать какие-то дотации, то есть тратить из своего бюджета на содержание Крыма. Так вот наша задача заключается в том, чтобы это как можно более затратным было для оккупантов, чтобы общественность России тоже поняла, что сделан очень глупый шаг даже в интересах самих россиян.
– Известно, когда начнется энергетическая блокада полуострова?
– Точной даты не могу сказать, но это будет.
– Выходили ли на вас власти Крыма после начала блокады, пытаясь договориться? Например, освободить политзаключенных?
– Нет, не выходили. Я знаю только, что, когда перекрыли поставки сырья для завода Фирташа (завод «Титан» в Армянске, владельцем которого является украинский бизнесмен Дмитрий Фирташ. – КР), они предлагали деньги. Наши сказали: деньгами не возьмем, но можем договориться, если, скажем, отпустите наших политзаключенных, пропустим несколько фур.
– Какова роль «Правого сектора» в блокаде? Многие граждане жалуются, что представители организации досматривают машины, запрещают провозить некоторые товары, в результате чего падает тень на организаторов акции.
– Ситуация полностью под контролем Меджлиса крымскотатарского народа, а мы весьма признательны «Правому сектору», что он оказывает нам практическую помощь. Но «Правый сектор» полностью подчиняется решениям того штаба, куда входит, в первую очередь, руководство Меджлиса и представители самой организации.
– То есть дискредитирующих действий нет?
Каких-либо противоречий между руководством Меджлисом и «Правым сектором» пока нет и, надеюсь, не будет
– Нет. Но если происходят какие-то недоразумения, вмешивается Меджлис – и конфликт разрешается. Каких-либо противоречий между руководством Меджлисом и «Правым сектором» пока нет и, надеюсь, не будет.
– Сейчас в социальных сетях сейчас активно обсуждается тема крымскотатарской автономии. Но многие негативно относятся к этой инициативе. Как собираетесь доносить свою позицию?
– Люди не совсем понимают: мы не говорим о крымскотатарской автономии, мы говорим о национально-территориальной автономии. Эти автономии создаются по той причине, что на этой территории проживает коренной народ. Крымская автономная социалистическая республика в 1921 году создавалась именно потому, что там был коренной крымскотатарский народ, а когда он был депортирован, вполне понятно, что не было необходимости в этой автономии, поэтому ее ликвидировали.
Говоря о национально-территориальной автономии по признаку того, что там есть коренной народ, это вовсе не означает, что, скажем, права какого-то народа будут выше, чем права других, только потому, что они принадлежат той или иной национальности. Речь идет о том, что в этой автономии должны быть механизмы, которые гарантируют и защищают права коренного народа: функционирование его языка, адекватное представительство во всех ветвях власти для защиты своих интересов, но не для того, чтобы диктовать свои интересы кому-то. Поэтому многие предположения, что там будет чуть ли не узурпация власти крымскими татарами, безосновательны. Просто надо хорошо информировать людей.
В Российской Федерации сколько существует республик? Скажем, республика Татарстан: в конституции записано, что Республика Татарстан образована в порядке реализации права татарского народа на самоопределение. То же само и в отношении Крыма. В Российской Федерации много республик, где коренной народ составляет меньшинство. Возьмите Башкирию, Карелию. Но опять-таки они существуют и носят название этого народа только потому, что там есть коренной народ.
– Как вы оценивате позицию муфтия мусульман Крыма после его встречи с главой Меджлисом Рефатом Чубаровым в Турции?
– Я думаю, что Меджлис крымскотатарского народа в ближайшее время примет решение об исключении Эмирали Аблаева из состава Меджлиса, потому что он полностью оказался марионеткой в руках оккупационных властей, к сожалению.
