Письма из оккупированного Донбасса. Мифы и сказки о «народных республиках»

Сергей Андреев

В этом письме я хотел бы затронуть целый ряд стереотипов, который присутствует у моих сограждан в отношении так называемой «ДНР».

В большинстве своем эти информационные шаблоны касаются людей, которые получают информацию из оккупации исключительно через кривое зеркало СМИ и никогда не были ни в Донецке, ни в других ныне «республиканских» городах после их оккупации. Хотя некоторые вещи касаются и тех, кто ненадолго успел зачерпнуть специфики «новороссийского» образа жизни и до сих пор убежден, что с лета 2014-го так ничего и не поменялось.

​Первый миф можно назвать условным словом «они». Очень часто приходится слышать нечто вроде: «чего они там хотят, в своей «ДНР»? или «когда они уже успокоятся»? Подобные формулировки, как правило, апеллируют к той мысли, что есть некий общий массив людей, объединенных едиными целями в своем стремлении развалить Украину. И этот самый массив и сосредоточен в самой «ДНР». Так вот – могу вас заверить, что никаких «они» не существует, как бы нескладно это ни прозвучало сейчас.

А кто же есть на самом деле? А есть:

1. Ребята, которые стоят на сепаратистских постах, потому что им: а) платят зарплату; б) они не рискуют жизнью; в) получают дополнительный бонус от огромного потока машин;

2. Есть люди, с позором бежавшие либо просто уволившиеся из рядов «ополчения» и ныне вернувшиеся на свои привычные маргинальные места, занявшись алкоголизмом и наркоманией, попутно пытаясь найти себя хотя бы в качестве грузчиков;

3. Есть крайне малая прослойка «идейных», начинавших еще со Стрелковым в Славянске, которые до сих пор верят в «страну» от Одессы до Харькова, но имеют и еще одно важное свойство: такие люди больше не способны заниматься ничем, кроме войны. Именно это обстоятельство и удерживает их до сих пор в их казармах при полнейшем недовольстве тем, что происходит сейчас;

4. И, наконец, есть абсолютно циничное и прагматичное руководство, которому плевать как на первых, так на вторых, так и на третьих, «отжавшее» все, что только можно «отжать», подогнавшее под себя все бизнес-потоки и целиком выполняющее указания Москвы. Речь не идет только о Захарченко и его ближайшем окружении. Скорее нужно говорить о некой средней прослойке, заинтересованной в войне не больше, чем рядовой житель Бердичева, ибо основные преференции в виде украденных вилл и чужих иномарок война им уже принесла. И ее продолжение в глобальном варианте только лишний раз подвергло бы этих людей неоправданным рискам.

Разумеется, я не сказал об общей массе так называемого «ополчения», которое в большинстве своем представляет традиционных наемных рабочих, обладающих инициативой не больше, чем строители при постройке жилья. Кое-как перебиваясь от зарплаты к зарплате, эти люди поступили на контрактную службу, очень часто – в качестве единственной альтернативы, которую предлагает сегодня им жизнь. Большинство из них говорят откровенно, что им плевать на Одессу и Харьков, а мышление многих не выходит и к берегам Мариуполя, и «местечковость» проявляет себя даже здесь, за вечерним пайком и сытым желудком в качестве единственных будущих целей.

Конечно, весь этот упорядоченный хаос можно назвать условным словом «они», – но только в том смысле, что все эти люди враги, тогда как собранный воедино кулак целей и смыслов они едва ли способны представить.

​Второй распространенный шаблон о «республиканской» земле – «там никого уже не осталось». Речь идет о людях с проукраинскими взглядами, якобы полностью покинувшими свои города. Это слышать особенно неприятно и больно по двум причинам: во-первых, потому что это совершенно не так, во-вторых, потому что очень часто это приходится слышать именно от журналистов, которые действительно покинули когда-то Донецк. В процентном соотношении, думаю, можно говорить о каждом четвертом, как минимум, лояльном к украинской власти из тех, кто остался ныне в Донецке. А учитывая последние «проколы республики» с выборами и газом, недовольных именно «республиканской» властью стало значительно больше в сравнении даже с нынешним летом.

​Часто этот стереотип переходит тут же еще в один: раз уж «никого не осталось», то стоит оборвать абсолютно все связи с «республикой», вплоть до «не выпускать вообще никого», и тогда якобы продовольственный, энергетический и транспортный коллапс принесет победу в войне и «они сами постучаться назад». Не постучат. В отношении продовольственной сферы «ДНР» на 99% перешла на российский рынок, откуда в Донецк завозятся не только самые необходимые товары, но и лосось, кальмары, креветки, икра, дорогое шампанское, вина. То же с непродовольственной сферой, хоть цены при этом действительно сильно вредят кошельку. Примерно те же процессы ориентации на российского поставщика происходят сейчас и в топливном секторе, а каждый желающий может без проблем попасть в Украину через Россию в качестве крайнего выхода при проблемах на блокпостах.

Еще один вопрос – безопасность. Многие на «большой земле» считают, что в Донецке настали 30-е годы и людей едва ли не хватают просто на улицах и бросают в подвалы. К сожалению, доля правды в этом всем есть, но только в том смысле, что в «ДНР» де-факто действительно отсутствует какая-либо правовая система, и уровень вашей правоты в спорных вопросах измеряется наличием или отсутствием на груди автомата. Без сомнения, вас могут задержать за подозрительный взгляд в сторону «комендантов», могут бросить в подвал за подозрение в шпионаже, а явные проявления всего украинского – вроде флага или цветовой символики – тут же будут пресекаться и строго преследоваться.

Но парадокс в том, что всем дончанам об этом прекрасно известно, поэтому украинских флагов вы здесь не найдете, у зданий «МГБ» и «комендатуры» увидите лишь редких прохожих, а в общении, даже с друзьями, почувствуете непривычную сдержанность и «холодок», обусловленные взаимным недоверием и страхом, что «сдадут». Поэтому тотальных репрессий здесь нет, никто не ходит ночами по квартирам с криком «откройте, НКВД» и прочее. Однако сам факт военной диктатуры в качестве единственной правовой реальности – налицо.

Наконец, несколько слов о самом Донецке, – и то лишь в силу того, что недавно пришлось увидеть крайне неприятный документальный фильм о городе по украинским каналам, где в черно-белом цвете циклично крутились несколько кадров ячпустого Донецка, снятых еще в прошлом году. Пропаганда, конечно, важное дело, и вряд ли можно поспорить, что выбор в пользу «республик» принес нам один только вред. Но география правды такова (дончане ориентиры поймут): если объединить прямой линией «Южный», ж/д и «Мотель», – мы получим вычищенный и выметенный до блеска треугольник с работающими кафе, театрами, торговыми сетями и несколькими ресторанами и ночными клубами. Дальше – обычный город, каким Донецк был и до этой войны. Чем ближе к окраинам, тем чаще встречаются разбитые трассы и поврежденные обстрелом дома. И лишь вкрапления, – вроде «Октябрьского», – где жизни практически нет.

Да, в «республиканском» Донецке в разы стало меньше людей. Да, здесь чувствуется постоянное напряжение от людей с пулеметами и время от времени доносящихся взрывов. Да, правовой системы нет полностью, и гарантий безопасности нет никаких. Но утверждать, что город стал Сталинградом или печально известной нам Припятью, – значит Донецка просто не знать.

Сергей Андреев, безработный, город Макеевка

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода