«Впервые я побывал в здании Верховной Рады Крыма с момента вторжения российских войск 11 марта 2014 года», – говорит глава Междлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров. И вспоминает свою встречу в Крыму с президентом Республики Татарстан Рустамом Миннихановым: «Если очень упростить наш разговор, то суть его сводилась к следующему: «Рефат, Вы можете успеть сесть в последний вагон российского поезда. Вам еще раз предлагается, что бы Вы приняли правильное для Вашего народа и Вас лично решение. Вас там видят как одного из руководителей Крыма. Вы один из тех, кто будет достойно представлять Крым как часть России».
В свою очередь, глава Междлиса предложил свой вариант развития событий в виде принятия документа, который стал бы своеобразным тестом для российской стороны. О том, каким Рефат Чубаров видел Крым после марта 2014-го, он рассказал Крым.Реалии.
Проект постановления
11 марта должна была состояться сессия. Я действительно подготовил документ. У него было очень длинное название – «Постановление Верховной Рады Автономной Республики Крым о гарантиях восстановления прав крымскотатарского народа». Оно опубликовано. В этом документе я изложил наши наиболее смелые подходы к организации жизни в Крыму.
Так, Верховная Рада Крыма должна была состоять из трех частей: 33% – этнические русские, 33% – этнические украинцы, 33% – этнические крымские татары. Хотя национальный состав Крыма совершенно иной – 58% этнических русских.
Я обосновываю все это так: у нас 25% этнических украинцев и 13% (на тот момент) крымских татар, но они в подавленном состоянии, и 33% для них, – это возможность подняться до уровня русского сообщества. В этом постановлении я выписываю систему «избирательную», чтобы обеспечить эти проценты. Скажем так: крымские татары выдвигают списки через Курултай, что-то подобное выдвигается и другими сообществами. И только лишь на уровне сельсоветов я оставил мажоритарную систему.
Еще я написал пункт о возвращении всей исторической топонимики Крыма.
Константинов сразу поперхнулся на процентах
Утром 11 марта мы заехали в Верховный Совет не с парадного входа, двор был полон «тиграми», камуфляжными машинами. Уже были все эти автоматчики, снайпера, было очень много людей в масках.
Мы поднялись в кабинет: Иоффе, Константинов, Ильясов, Чубаров, Минниханов. Я отдал проект постановления Константинову. Он посмотрел на постановление и сразу поперхнулся на процентах. Он сказал: «Почему украинцам?». Я пытаюсь быть максимально точным, вплоть до цитирования. Я сказал: «Потому что их 25%, они живут рядом с нами». «Ну мы здесь подумаем. А почему крымским татарам 33%?» – сказал тогда Константинов. Я повторил ему вот этот довод – для выравнивания. Но сказал, что «это будет работать, если мы говорим о трех обществах, если одно выпадает – то конструкция не работает». Он сказал, что это будет… Минниханов же пообещал, что они примут любые условия.
Тогда я был в некоторых вещах не то что наивен, но тактически продумывал разные варианты. Некоторые из них оправдались, другие, как оказалось, даже не могли быть реализованы.
«Слушайте, я вам отдал этот документ, теперь он ваш. Вы можете его выкинуть в корзину, вы можете его принять, так как он выписан, вы можете его кардинально или незначительно сократить и изменить. Это будет ваш документ. Но от этого будет зависеть моя позиция. Я не знаю, какова будет моя позиция дальше», – ответил я тогда Минниханову.
Они приняли этот документ, но извратили его
В общем, я тогда уехал. Они из-за этого разговора перенесли сессию, она началась не в 10 часов, а ближе к 11-ти.
Меня некоторые спрашивали: не боялся ли я, что проект постановления приняли бы в таком виде, как я его подготовил, и Москва признала бы его? Чтоб ты тогда делал? Отвечаю: я не знаю, чтобы я делал, но в любом случае мы принимали бы решение на Курултае.
Я, подготавливая это постановление, исходил исключительно из того, что Крым будет неким подобием «подвешенного» непризнанного государства
До 18 марта я лично был уверен и убеждал своих коллег в том, что Крыму готовится участь Абхазии – Крым провозглашает свою независимость на референдуме, под дулами автоматов. Понятно, что все это сфальсифицировано. Россия признает независимость Крыма. И точка. И я, честно говоря, вот это постановление готовил именно для такого исхода событий. Я понимал, что у нас у всех будет некий «люфт».
Я предполагал, что мы окажемся в «серой зоне»
Я, подготавливая это постановление, исходил исключительно из того, что Крым будет неким подобием «подвешенного» непризнанного государства. И при дальнейших каких-то конструкциях – Крым непризнанное государство ни в Украине, с точки зрения тех, кто осуществил этот переворот, и не в России – мы начинаем играть в свою внутреннюю игру.
Но 18-го (марта 2014 года – КР) утром, когда я увидел, что церемония подписания соглашения будет в Георгиевском зале Кремля, понял, что оно не может закончиться простым признанием Крыма. Как историк я прекрасно понимаю, что для российских правителей Георгиевский зал – это особый зал, видимо, готовится что-то худшее для нас.
«Зачем нам украинцы? Давай поговорим только о крымских татарах и русских». Это о многом говорило
Вот так длинно я отвечал о том, как я дальше видел ситуацию в Крыму. Но действительно, до 18 марта я предполагал, что мы окажемся в такой «серой зоне», под полным контролем российских войск, но в плане международного права – непризнанным государством. И я работал в этом алгоритме. Отсюда это постановление.
Но само отношение Константинова и других… Знаете, как будто с шахматной доски убираются фигуры. «Зачем нам украинцы? Давай поговорим только о крымских татарах и русских». Это о многом говорило.
