Павел Казарин: Джамала. Новые песни о главном

Специально для Крым.Реалии

Сейчас многие напишут: «Я знал, что Джамала победит». Так вот – я этого не знал. Просто надеялся. И до самого конца голосования думал, что главная интрига в том, удержит ли Украина второе место.

И дело же не в качестве песни и номера – просто Евровидение слишком уж сложный формат. Разные страны, разные аудитории, разные представления о том, что такое «евроформат», разные ситуативные предпочтения. Когда-то берет верх этника, когда-то – фриковость, когда-то – сильный вокал. Угадать, что будет в тренде в этом конкретном году – очень и очень сложно. Поэтому я и не принадлежу к тем, кто «всегда знал, что Джамала победит». Просто надеялся.

42 страны. Голоса от каждой отдает как профессиональное жюри, так и обычные зрители. Аудитория в шестьсот миллионов человек. Целый виток амбиций, интересов, финансовых потоков, репутационных историй. Формула с тысячами переменных.

И тем забавнее читать тех, кто объясняет победу Джамалы интригами мировой закулисы. Тех, кто верит, что никакой сложной системы не существует, а исход голосования определяется чьей-то злой волей. Тех, кто считает, что победа Джамалы – дело рук западных политиков, решивших «насолить Москве».

Самое забавное, что все эти заявления – всего лишь сеансы саморазоблачения. По сути, мы присутствуем на исповеди, когда люди рассказывают нам о том, как устроен, по их мнению, мир и что в этом мире они считают допустимым. Если бы они сами организовывали конкурс, то обязательно бы предусмотрели возможность класть персональную гирьку на ту или иную чашу весов. А так как они привыкли мерить мир по себе, то даже не сомневаются, что у организаторов конкурса есть возможность «ручной настройки итогов».

Но в этом году их реакция на итоги конкурса будет особенно жесткой. Не просто потому, что это Украина. А потому, что это еще Джамала. Которая вдобавок поет о том самом событии, которое разрушает главную «духовную скрепу» России – Миф о Великой Отечественной.

В рамках этого мифа депортация крымских татар была «наказанием за коллаборационизм». И большинство текстов, которые пишут в России об этом событии, посвящены не трагедии народа и не теме «украденной родины». Наоборот – даже спустя семь десятилетий день депортации преподносится как день покаяния. Но не покаяния перед крымскими татарами, а как день покаяния для крымских татар.

Общая интонация проста: депортация, конечно, преступление, но, мол, «сами виноваты». Потому что сражались не только в Красной Армии, но еще и на стороне вермахта. И если крымские татары будут усердно каяться, то мы, так и быть, их простим и, может быть, даже посочувствуем.

И такая вот избирательная память существует только для крымских татар. Потому что никто в России во время возложения цветов к Вечному огню не говорит, что надо помнить не только о подвигах русских солдат, но еще и об Андрее Власове и РОА, о 15-м казачьем кавалерийском корпусе СС и 29-й гренадерской дивизии. Более того – все народы Союза воспринимаются только как победители, и лишь крымским татарам за доступ к этому празднику предлагается пройти фейс-контроль через прилюдное покаяние.

Крымские татары стали единственным исключением из советского мифа о войне. В отношении других народов действует негласный принцип: подвиг и героизм объявляются коллективной нормой, а предательство и коллаборационизм – индивидуальными отклонениями. А в отношении крымских татар вышло все наоборот: их герои объявляются исключениями из правила, а правилом объявляются те, кто сражался на стороне вермахта.

Более того – рефреном звучит тезис о том, что «процент предателей» среди крымских татар оказался выше, чем у других народов. Но все, кто в России сравнивает численность русских и крымских татар, сражавшихся по разные линии фронта, забывают одну простую вещь: коллаборационизм возможен лишь на оккупированной территории. В Томске или Владивостоке не могло быть ни полицаев, ни добровольческих охранных батальонов – немцы туда не дошли, а, значит, местное население не стояло перед подобным выбором. Поэтому любители высчитывать «коэффициент предательства» должны брать за основу численность населения, жившего на территории, оккупированной вермахтом. А это уже даст совершенно иные пропорции.

Но доказывать все это сторонникам «русского мира» абсолютно бессмысленно. Потому что именно трагедия депортации мешает адептам Кремля ощущать победу в войне как безусловный праздник. Потому что именно она перечеркивает весь пафос: получается, что освобождение полуострова от немцев не стало торжеством справедливости. Что за освобождением последовала трагедия. Что Добро, победив Зло, само совершило злодеяние. И либо надо признать, что это было не вполне «Добро», либо заявить, что оно совершило не вполне злой поступок. А второй вариант звучит проще и привлекательнее.

Потому что тогда не надо будет ни перед кем извиняться. Не надо будет подвергать сомнениям религиозную в своей простоте хронологию событий. Не придется рефлексировать на тему мудрости командования и партийного руководства. Не уйдет из-под ног та почва, стоя на которой, «советский человек» предпочитает смотреть на прошлое, настоящее и будущее.

А Джамала поет именно о трагедии. Об украденной родине. О преступлении, за которое никто не покаялся. Она поет о всем том, о чем в современной России принято молчать. Причем делает это под украинским флагом, напоминая всему миру о том, кому на самом деле принадлежит полуостров.

Непростительная честность, согласитесь.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции