Доступность ссылки

«Майор ФСБ сказал: «Отличный фильм!»


Мумин Шакиров

Запрещенный Министерством культуры фильм «Приказано забыть» покажут на Московском международном кинофестивале, сообщил Радио Свобода автор ленты выпускник мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой Хусейн Эркенов. Картина о депортации чеченцев во время Второй мировой войны не получила прокатное удостоверение. По мнению чиновников из Минкульта, «демонстрация данного фильма будет способствовать разжиганию межнациональной розни».

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:18:18 0:00
Загрузить

– Как вы попали на проект «Приказано забыть»?

– Совершенно случайно. У меня есть знакомый чеченец в Москве, он был основателем и директором Казанского международного кинофестиваля «Золотой минбар» (Зауди Мамиргов. – Прим. ред.), через него познакомился с Султаном Заурбековым, который живет в Америке. Султан предложил мне поучаствовать в этом проекте. Прислали сценарий, прочитал, сказал, что интересно, но при условии, что дадут все переделать – там до кино было далеко. Во-первых, история затрагивала коллективизацию, депортацию, две войны в Чечне, в 1990-2000-е годы, в одном фильме рассказать про все невозможно. Мы нашли общий язык с Султаном и с продюсером Русланом Коканаевым, чья идея была – сделать об этом фильм.
Кадр из фильма «Приказано забыть»
Кадр из фильма «Приказано забыть»


– Имело ли значение в выборе режиссера, что вы карачаевец, представитель народа, который также подвергся депортации по время войны?

– Конечно! Я сам родился в ссылке, родители были депортированы. Мой первый художественный опыт – фильм «Холод» о депортации моего народа. Когда в 16 лет узнал об этом, пообещал отцу, что сниму фильм. И снял картину о депортации карачаевцев и балкарцев. Прошло много лет, многому научился, мне хотелось уже с высоты моего кинематографического опыта еще раз рассказать об этом, тем более чеченцы просили, и тема животрепещущая.

– На чьи средства снималась картина?

– Это частные деньги, насколько я знаю, их давно нашел глава станицы Щелковская в Чечне – Руслан Коканаев, не могли найти режиссера, не устраивали по разным причинам. Я так понимаю, был еще и некий страх запуска, потому что это первый опыт Руслана – как продюсера. Тем не менее, на мне остановились.

– Знало ли чеченское руководство, что запущен такой фильм? И какова была реакция, в том числе президента Чечни Рамзана Кадырова?

– Во-первых, у нас было официальное удостоверение национального фильма, выданное Министерством культуры. Фильм проходил как национальный проект. На тот момент никто не отрицал существования в прошлом депортации на территории России. Конечно же, руководство Чечни знало, что мы снимаем кино об этом. Несколько министров приезжали к нам в первую неделю съемок посмотреть, что мы собой представляем. К их чести, никто нам не мешал. Думаю, что это самая большая заслуга правительства Чечни, руководства Чечни, что они нам не мешали делать фильм.
Я в последнюю очередь узнал, что фильму не выдали прокатное удостоверение. На закрытом, техническом показе, который прошел один раз в Союзе кинематографистов, второй раз нам не разрешили показать для отборщиков европейских кинофестивалей, потом пресса хотела посмотреть фильм – Сергей Лазарук (секретарь Союза кинематографистов) запретил


– Вы довольны результатами вашей работы?

– Фильм очень скромный по возможностям, с финансированием было не просто... Я никогда в жизни в таких условиях не снимал кино. Вовремя не было денег, группа останавливалась, нечем было расплачиваться, ждали... Мы чуть больше полумесяца поработали и остановились на семь месяцев. Продюсеру Коканаеву кто-то сказал: «Он сбежит с проекта», а я сказал: «Ты можешь слушать кого угодно, я проекты не бросаю. Я доведу его до конца», благодаря, конечно, группе. Со мной был замечательный оператор Анатолий Петрига.

– Продюсеры на творческий процесс влияли?

– Можно сказать, что нет. Во время производства фильма было такое количество людей, которые пытались (по доброму) влиять на творческий процесс! Рассказывали, как правильно садиться на лошадь, как кланяться, как одеваться... В этом смысле, конечно, советчиков было много.

– Удалось ли вам избежать плакатных героев в изображении главных персонажей?

– Отчасти. Моя беспрерывная борьба со сценаристами к каким-то положительным итогам привела. Я поэтому говорю, фильм скромный по всем параметрам. Я для себя, находясь в совершенно определенных психологических, профессиональных и материальных условиях, решил провести одну главную линию. В этом смысле все, что происходит до депортации, и фрагменты депортации вокруг истории наших героев – молодых парня с девчонкой, они эскизные, информативные. Я решил, нет смысла тратить время на показ бесконечной череды слез и так далее, это общеизвестный факт, общемировой, сделанный мастерами с колоссальными бюджетами. Мы заострили внимание на конкретной судьбе этих героев, и в этом смысле нам удалось.

– У вас присутствует схема «жертвы и палачи»?

– Естественно, одна из концептуальных составляющих этого фильма – о том, как сталинский режим низводит человека в положение раба. Ведь море людей говорили о том, что одно из немногих государств в мире, когда собственная власть боролась со своим народом. Народ воевал во время Второй мировой войны с фашистской Германией, с нацизмом, но и внутри пытался сопротивляться, сохранить, уже без оружия, свое достоинство, просто свою жизнь.

– Вам удалось ответить на вопрос «Почему Сталин решил депортировать чеченцев?»

– Чеченцы до 1943 года, жители горных аулов, – это моя точка зрения, очень много читал по этому поводу разной информации, в архивах сидел, – по сути не признавали советскую власть. Если мы говорим, что большевики были носителями разрухи и уничтожения человеческого достоинства, личности, что большевизм, коммунизм – это творение из человека винтиков и колесиков, то чеченцы противостояли этому. Достаточно гордый, самолюбивый народ, у них же даже не было князей, если говорить о Северном Кавказе, они приглашали со стороны, из Грузии там управлять своим так называемым государством, потому что они каждый сам себе президент и князь. Как ни странно, фильм оказался актуален. Во-первых, названием – «Приказано забыть». Нам сейчас пытаются навязать другую историю, выглаженную, отутюженную, которая удобна, выгодна для воспитания патриотизма и так далее.

– Когда вы получили первый удар от властей?

– Я в последнюю очередь узнал, что фильму не выдали прокатное удостоверение. На закрытом, техническом показе, который прошел один раз в Союзе кинематографистов, второй раз нам не разрешили показать для отборщиков европейских кинофестивалей, потом пресса хотела посмотреть фильм – Сергей Лазарук (секретарь Союза кинематографистов) запретил. И вот на закрытом показе, профессионалы собрались посмотреть, что там сделали комбинатор и так далее. Пришел представитель Минкультуры, пришли сотрудники ФСБ, представились, мы говорим: нет проблем, смотрите. Мы после этого сидели в кабинете у Лазарука, выпивали виски, он нас угощал и радовался, что там ничего крамольного нет. Сказал, что полковник ФСБ посмотрел, все нормально. Ко мне также подходит майор ФСБ, который был на просмотре, и сказал, что замечательное кино, ничего там антирусского нет. Они меня поздравляли, руку жали, говорили, что очень достойное кино. Мне удалось показать, что армия НКВД была многонациональна, и те, кто хочет видеть и слышать, они видят и слышат. Войска НКВД там в большей части были сформированы из северокавказских округов, но там есть и латыши, и русские, и украинцы. Мне удалось показать, что такое русский офицер. Пусть через советскую армию, когда там люди заканчивали жизнь самоубийством, чего это им стоило, потому что они отказывались сжигать людей. Это есть в этом фильме. И русская женщина, врач, которую застрелили из-за того, что она отказалась, по сути, выселять больных чеченцев, ингушей из больницы. Ее расстреляли. То, что говорят – честь, достоинство русской армии, русского офицера, советского офицера, – эти люди были всегда. Вот мне это удалось, как я думаю, сделать ярче.
Парадокс в том, что в наше время, настолько циничное, мало кого интересует история 70-летней давности, каких-то там чеченцев, карачаевцев, ингушей. К сожалению, это так. Я говорю о массе населения России. Кстати, к чести организаторов Московского международного кинофестиваля, они взяли картину, будет спецпоказ


– До просмотра в Союзе кинематографистов у вас были проблемы?

– Есть так называемый журналист или писатель Игорь Пыхалов, сталинист, издал море книг о том, что Сталин – наш рулевой. «Комсомольская правда» в тот период, когда мы монтировали фильм, написала статью «На русские деньги снимается антирусское кино». Я предложил продюсеру подать на эту газету в суд. Во-первых, фильм никто не видел, вообще никто! Были фотографии, сделанные людьми со стороны, в горах снимали. У нас были огромные массовки, и колоссальное количество людей смотрели фильм со стороны. В самом названии «На русские деньги снимается антирусское кино» заложено разжигание национальной ненависти, целый ряд статей там, клевета. И я предложил: ребята, надо подавать в суд на эту газету и прекратить это! Но так как реакции не было, это было подхвачено всевозможного толка людьми, которые раздули эту ситуацию. Нашего продюсера постоянно таскали, звонили, что-то говорили. Когда мы монтировали фильм, сотрудники ФСБ хотели его посмотреть. Выяснилось, что полпреду по Северокавказскому округу Александру Хлопонину была дана команда разобраться, выяснить, что там вообще за кино снимается. И это удивительно, потому что киносценарий лежит в стенах Министерства культуры, утвержденный, и в этом весь абсурд. Но тем не менее, я в последнюю очередь узнал от продюсера, по фейсбуку, что прокатное удостоверение не выдали фильму. На что я сказал: эти ребята из Министерства культуры подставили в первую очередь президента России. Собрав недавно крымских татар на встрече, Путин не отказался от того, что депортации была, это наша история. В итоге письмо об отказе в прокатном удостоверении было выдано Вячеславом Тельновым, директором Департамента кинематографии Минкульта. Аргументация – фильм является исторической фальшивкой. Они обратились в госархивы, архивы якобы ответили, что ничего подобного не было, и так как этот фильм – историческая фальшивка, он может способствовать разжиганию национальной розни, ненависти. Большего бреда я давно уже не читал. Во-первых, если бы они действительно обратились в госархивы, они бы получили ответы, потому что в архивах есть все документы – решения двух правительственных комиссий и так далее. Из этого я делаю вывод: либо они ни к кому не обращались, либо поступило указание сверху, от министра культуры, который уже давно для себя решил, какой должна быть российская история, включая военную историю прошлых лет. Либо они все перестраховываются.

– Каковы перспективы того, что вашу картину все-таки увидит широкий зритель?

– Если они не выдадут прокатное удостоверение, то формально даже продюсер не сможет на DVD-дисках выпустить картину, я уж не говорю о телевидении Северного Кавказа. Парадокс в том, что в наше время, настолько циничное, мало кого интересует история 70-летней давности, каких-то там чеченцев, карачаевцев, ингушей. К сожалению, это так. Я говорю о массе населения России. Кстати, к чести организаторов Московского международного кинофестиваля, они взяли картину, будет спецпоказ. До этого я обратился к директору кинофестиваля «Сталкер» Игорю Степанову, спросил: «Игорь, ты возьмешь на «Сталкер» в декабре?» Он говорит: «Нет! С ума сошел? Меня финансирует Министерство культуры, я не могу. Ты сделай поправки, которые они говорят». Какие поправки?.. На мой вопрос: «Тебя же финансирует еще и ООН, на всякий случай» он сказал: «Да, но его же государство финансирует». Очень многие отказались, не друзья, но приятели. В мире кино мы же все друг друга знаем. Отказались показывать фильм, брать на российские фестивали.

– Какова точка зрения Грозного в лице президента Рамзана Кадырова? Почему он молчит?

– Спросите у него. Я не думаю, что он молчит. Я знаю, что он посмотрел фильм, на 90 процентов уверен, что картина ему понравилась. Он же чеченец. Уничтожено было колоссальное количество людей, я думаю, это все для него близко. Но политика – это же дело сложное. Может быть, он посчитал, что несвоевременно, трудные политические времена. Мы же не знаем. А может быть, как раз он и повлиял на то, чтобы Московский фестиваль показал фильм.

– Рамзан Кадыров мог бы стукнуть кулаком по столу и сказать, что «это картина, которая отражает нашу трагедию»?

– Если глупость чиновничья доведет ситуацию с фильмом до крайности, то мне кажется, что Кадыров найдет способ остановить безумие, происходящее с фильмом. Никакой там нет национальной розни, более того, фильм проверялся даже филологически, лексически, в общем, в эти дебри залезали специалисты, проверяли на факт разжигания национальной ненависти и ничего подобного не нашли. Совсем недавно я узнал о том, что фильм показали чеченскому парламенту, и там все были потрясены историей и тем, как она была показана, были признательны продюсеру. Меня там не было, но через фейсбук я читаю, узнаю об этом. Фильм мы сделали, и я свое дело сделал, дальше слово за чеченцами. Фильм приглашают сейчас на зарубежные кинофестивали, он начнет шествие с Варшавского кинофестиваля, его взяли в спецпоказ. Мы подали заявки на много кинофестивалей, и четыре кинофестиваля уже откликнулись. Фильм уже давно находится за границей, и его смотрят – пока что отдельные люди, которые принимают решения по поводу фестивалей. Я знаю, мне писали уже, что и японцам очень понравился фильм, ближневосточный мир, мусульманский, ярко откликнулся на выход этого фильма.

– Вы верите, что удастся получить прокатное удостоверение?

– Если президент Путин поймет, что его подставили... Может быть, надо ему посмотреть этот фильм, сесть вместе с Кадыровым и посмотреть фильм в зале. Точно так же, как они смотрели фильм Никиты Михалкова «Двенадцать». Не знаю, о чем они говорили, но фильм этот вышел.

Радио Свобода

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG