Илья Пономарев: против всех

Андрей Шарый

Единственным депутатом Государственной думы, проголосовавшим 20 марта против принятия парламентом закона о вхождении Крыма и Севастополя в состав России, оказался 38-летний Илья Пономарев. Пономарев придерживается левых взглядов, и, насколько можно понять из интервью политика Радио Свобода, ему вполне близка и идея советского единства братских народов. Крым Пономарев считает русской землей: плохо не то, что присоединили, а то, как присоединили.

Один из активистов уличной оппозиции, в Государственную думу Пономарев избран в 2011 году от Новосибирской области по списку "Справедливой России". Его отношения с партией и фракцией партии в парламенте складываются непросто: в минувшем году он сначала приостановил свое членство в СР, а затем заявил о выходе из этой партии, координируя тем не менее некоторые свои действия с ее фракцией. В последние месяцы Пономарев активизировал деятельность в Новосибирске: он пытается принять участие в выборах мэра города, назначенных на 6 апреля.

– Илья, когда вы поняли, что вы единственный депутат Госдумы, который возражает против включения Крыма в состав России, что вы почувствовали?

– Сожаление. Сожаление, которое всегда чувствуешь, когда понимаешь, что голос разума не находит поддержки большинства. В целом я, конечно, ожидал, что будет такой результат. Честно говоря, принимая решение, долго думал, потому что, как вы понимаете, плыть одному против течения достаточно психологически сложно. И самое сложное – сложно объяснять потом своим избирателям, которые за меня голосовали в Новосибирске, почему я оказался один. Люди всегда хотят прислоняться к силе, быть частью силы, быть частью массы, а тут, понимаешь, твой депутат идет один против всех.

– Депутат Елена Мизулина заявила, что разочарована вашим голосованием, что на будущее нужен такой механизм, чтобы исключать подобных депутатов – таких, кто голосует против всеобщей воли. Депутаты от ЛДПР прямо требуют отобрать у вас мандат. Бывшие коллеги по фракции "Справедливой России" пытались работать с вами накануне голосования?

– Нет, не пытались. Более того, я сегодня говорил с еще одним коллегой из фракции, он спрашивает: “Почему же ты так проголосовал? Надо же было обсудить сначала на фракции”. Я говорю: Сергей Михайлович Миронов, лидер "Справедливой России", как раз давеча громко говорил о том, что я и Дмитрий Гудков – более не члены фракции, так что меня не зовут на заседания фракции на эту тему разговаривать. Да и не было возможности обсуждать эту тему – закон был внесен в Думу прямо накануне голосования, между прочим, в нарушение регламентных процедур. Но от обсуждения я бы все равно свою точку зрения не поменял, она была принципиальной и очень твердой.

– Как вы относитесь к тому, что произошло с Крымом?

– Я считаю, что Крым должен быть частью России, что это русская земля. У меня нет никаких сомнений ни в легитимности прошедшего референдума, ни в воле подавляющего большинства крымчан, ни в отношении к этому большинства граждан России. Но я считаю, что мы должны быть вообще все вместе – и украинский народ, и белорусский народ, и российский народ, и многие другие страны, которые входили когда-то в СССР. Мы – единая семья, у нас общая история, у нас общая инфраструктура, у нас семьи общие, в конце концов. И у меня тоже куча родственников на Украине. Решение, принятое парламентом, на мой взгляд, делает Россию и Украину врагами, ставит наши страны на грань войны. В Крыме уже пролилась кровь и, боюсь, что напряжение, к сожалению, будет только нарастать. Поэтому каждый человек должен делать все, что только можно сделать, для предотвращения кровопролития, для того, чтобы не сделать украинцев и русских врагами.

– Как вы в целом оцениваете кремлевскую позицию по отношению к Украине? Россия, например, должна признать новые власти Украины?

– На Украине есть один заведомо легитимный институт – это Верховная Рада. Она избрана законно, она избрана по всем законам Украины. Оснований не доверять, не признавать Верховную Раду у нас нет. Верховная Рада принимает решения в рамках конституции Украины. Опять-таки, нет ни одного решения, которое опровергало бы то, что действия Верховной Рады в какой-то степени нелегитимны. Как бы мы ни относились к Майдану, это нужно признать. Я лично считаю, что на Украине власть захватил союз крупного украинского капитала и националистов, которые воспользовались абсолютно справедливым народным протестом против воровства, коррупции, несправедливости, произвола чиновничьего – того же самого, кстати, что происходит и в России. Но плодами этого протеста воспользовались националисты. Ну и что? Верховная Рада – легитимная, с ней надо вести соответствующие разговоры. Надо также обеспечить, чтобы прошли выборы президента Украины. Разумная политика со стороны России могла бы помочь: нужно постараться убедить украинцев, что новый президент должен быть другом России и другом русскоязычных на самой Украине.

– Некоторые действия новых украинских властей связаны с умиротворением ситуации, в частности, вспомню об обращении премьер-министра Арсения Яценюка к населению юго-восточных областей Украины с обещаниями децентрализации страны, соблюдения языковых прав, учета местных обычаев и так далее. Как вы это оцениваете?
– Я могу это только приветствовать. Конечно, все это напряжение изначально было спровоцировано самими новыми властями Украины. Я не понимаю, кому пришла в голову эта “светлая” идея относительно закона о статусе русского языка, об отмене этого закона. Хотя исполняющий обязанности президента Александр Турчинов наложил вето на отмену закона, что называется, поезд уже ушел – уже все знают, что была такая инициатива, и все подозревали только худшее. Конечно, надо совершать сейчас успокоительные действия, только не надо назначать олигархов рулить юго-восточными регионами, надо идти самим в народ. Не надо сажать во власть всяких народных губернаторов, надо встречаться с людьми, надо вести диалог, надо убеждать в своей позиции, надо доказывать делами, что эта позиция правильна.

– Вам не кажется, что голосованием против всех вы фактически подорвали свою политическую карьеру в России? Сейчас перед вами наверняка закроются даже те двери, которые еще были открыты.

– Что называется, голова боится, а руки делают. Я поступил по совести, по-другому я поступить не мог. Думаю, что история покажет, кто был прав, а кто был неправ. Я уверен, что все сделал верно.

– Как события этой недели скажутся на ходе вашей политической кампании в Новосибирске, где вы пытаетесь избраться мэром города?

– У нас там происходит много бурных событий, и они для нас не менее судьбоносны, чем все эти крымские голосования. У нас на этой неделе отправили в отставку губернатора, сняли с выборов кандидата от партии власти, против меня идет судебный процесс, чтобы снять меня с выборов. Скучать абсолютно не приходится. Конечно, то, что происходит в стране, сильно воздействует на избирательную кампанию, сейчас ее исход предсказать не может никто. Я считаю, что у оппозиции очень хорошие шансы на победу.

– Как вы будете объяснять свою позицию избирателям, подавляющее большинство из которых наверняка считает, что вы поступили неверно? Вы и сейчас уже объект сильного давления, как вы себя в психологическом отношении чувствуете?

– Лизоблюды, которые выслуживаются перед начальством – это одна история, на них можно смотреть с долей сожаления. Что касается избирателей, то я всю последнюю неделю встречаюсь с людьми, у меня много встреч каждый день, я обязательно поднимаю вопрос об Украине, о Крыме. Мы разговариваем, спорим, я даже несколько постов опубликовал у себя в "Живом журнале" о подобных разговорах. Там нет такого непримиримого противостояния, как в твиттере или у стен Государственной думы. Люди знают меня по делам в Новосибирске, знают, что я на их стороне, знают, что я защищаю их по вопросам, которые касаются непосредственно их кошельков, благосостояния, поэтому к моей позиции они тоже прислушиваются.

– Иными словами, все отдельно: вас избирают не за вашу позицию по вопросу о неделимости Украины, а за то, что вы делаете для региона?

– Вне всякого сомнения. Люди же знают, что я за то, чтобы мы были вместе, Крым и Россия. Они знают, что я голосую не против того, чтобы Крым был частью России. Я считаю, что процедура неправильна. Я хочу, чтобы мы были вместе с Украиной целиком, а не по частям.

– Верно я понимаю, что избранный способ присоединения Крыма вы считаете аннексией, или вы предпочли бы другое политическое определение?
– Мне бы не хотелось употреблять это слово, хотя я понимаю, что именно так на практике все и выглядит. Это как к вопросу о процедуре. Тем более что у России есть опыт с Южной Осетией и Абхазией: признаем независимость, ситуация конфликта и после этого доказываем всем, что мы были правы. Мы же видим: в Грузии власть поменялась, в Грузии меняется и отношение к этим конфликтам вокруг Южной Осетии и Абхазии. Ровно то же самое произошло бы и в Крыму. Мы критикуем американцев за их подход к Косову: там было ровно то же самое, определенный переходный период, в течение которого люди могли разобраться, кто прав, кто виноват, и таким образом правовые и политические действия были легитимированы. А сейчас получается, что те достижения, которые у России были во внешней политике – когда американцы нападали на другие страны, а мы говорили про международное право – сведены к нулю. Теперь нам будут говорить: "Чья бы корова мычала! Вы на самом деле не про международное право печетесь, а про свои империалистические интересы. Америка нападала на ваших союзников, поэтому вы возмущались, а не потому, что вы хотели, чтобы соблюдался закон. Вот вы сами нарушаете закон", – сетует депутат Государственной думы Илья Пономарев.