Александра Дынько
Бывший министр обороны Украины Евгений Марчук заявил, что в ближайшие дни может начаться «масштабная наступательная операция России на восточные регионы Украины». Он ссылается на концентрацию российских войск на украинской границе и большое количество «путинских туристов» в Донецке и вокруг него.Свою позицию относительно возможности вторжения российских войск на материковую Украину и вероятность добавления в Россию еще и Беларуси в разговоре с Радио Свобода выражает бывший советник президента Владимира Путина Андрей Илларионов.
– Андрей Николаевич, Вы еще в феврале прогнозировали ввод российских войск в Украину сразу после окончания Олимпиады. Или аннексия Крыма – это конечная цель Владимира Путина, или он готов идти дальше?
– В последние дни действительно много сообщений о концентрации российских войск на границе с Украиной, на днях появилось заявление Евгения Марчука. Я считаю, что все это исключительно серьезно.
Я не отрицаю того, что вторжение может быть. В то же время мне кажется, что события, которые мы сейчас наблюдаем, очень серьезно по всем внешним признакам отличаются от того, как Путин готовит вторжение.
В заявлении Марчука говорится о концентрации группировки в размере 30 тысяч человек. Шесть лет назад, во время российско-грузинской войны, армия вторжения, которая вошла на территорию Грузии, составляла более 40 тысяч российских военных. С учетом вспомогательных частей все группировки достигало 80-100 тысяч человек.
Теперь сравните: население Грузии – четыре с половиной миллиона человек. Население Украины – в десять раз больше.
Даже если мы оставим в стороне вспомогательные части, то части, которые были направлены на захват Южной Осетии и Абхазии и возможную операцию против Тбилиси, составляли 40 тысяч человек. Сейчас против Украины сконцентрирована группировки в размере 30 тысяч человек. Я здесь вижу гигантский разрыв между ресурсами необходимыми для проведения операции.
Даже если операция рассчитана только на Луганскую, Донецкую и, допустим, Харьковскую области, все равно понятно, что армейские части Украины будут в этом участвовать. И хочется надеяться, что они не сдадут эти области так же, как был сдан Крым.
Вооруженные силы Украины насчитывали 130 тысяч военнослужащих до крымской катастрофы, а сейчас, наверное, это чуть более 100 тысяч человек. Не может проводиться военная операция против страны с вооруженными силами, большими, чем сто тысяч, даже если они не все находятся в полной боевой готовности силами 30-тысячной военной группы.
– Но у нас есть факт концентрации войск с российской стороны границы с Украиной. Они имеют высокий уровень готовности, среди этих частей – моторизованные, танковые части и так далее. Зачем это делается?
Военное вторжение будет реализовано, когда «путинские туристы» и так называемые сторонники движения «Русская весна» создадут плацдарм в виде захвата администраций
– Думаю, это делается для того, чтобы усиливать давление на Украину. А также для психологической поддержки тех, кто в Донецкой и Луганской областях поддерживает Россию.
Но пока, по моему мнению, и это еще не момент для прямого вторжения. Это не означает, что прямого вторжения не будет. Военное вторжение возможно, но оно будет реализовано тогда, когда «путинские туристы» и так называемые сторонники движения «Русская весна» создадут плацдарм в виде захвата администраций или захват власти в одном или нескольких регионах Украины. Это будет сделано для того, чтобы легитимизировать вход российских войск.
Только в этом случае, мне кажется, возможна операция вторжения. Если этого не будет сделано, я сомневаюсь, что Путин пойдет на вторжение.
В чем Евгений Марчук может быть прав, так это в том, что следующие дни действительно могут быть очень тяжелыми и напряженными, но не с точки зрения прямой интервенции, а с точки зрения динамического развития спецоперации. Сперва – попытка дестабилизации, попытка организации гражданского противостояния, атаки на здания администрации, милиции, прокуратуры, служб безопасности, судов, радио- и телестанций, других СМИ, организаций, обеспечивающих связь, и других инфраструктурных объектов. Если эти операции будут успешными, тогда к ним могут быть подключены российские войска. Если же эти сделки не будут успешными или если Путин признает, что они не увенчались успехом, то вторжение на этот раз удастся отложить.
– Как вы оцениваете способность нынешней украинской власти в Киеве противостоять созданию таких плацдармов в восточных регионах?
– Нынешняя украинская власть работает совместно с Путиным по сдаче отдельных частей Украины. У меня это впечатление сложилось несколько недель назад, и с каждым днем оно только усиливается. Я прошу прощения за такой искренний текст, но у меня нет других слов, чтобы охарактеризовать, как казался Крым.
– Вы имеете в виду деятельность конкретных лиц или вся структура высшей власти так действует?
– Я не буду говорить о конкретных лицах, поскольку это дело украинцев – определять степень личной ответственности того или иного человека. Но мне не приходит в голову другого примера столь грандиозного открытого процесса сдачи гигантской территории с населением, вооруженными силами, укреплениями, военно-морским флотом без каких-либо попыток сопротивления.
– По-вашему, это результат личных договоренностей?
– У меня нет другого объяснения. Я три недели назад говорил, что либо это ужасная, немыслимая наивность или глупость, либо циничная измена. Я опять же извиняюсь.
Однако по поводу этой наивности и глупости за эти три недели было сказано столько и столькими людьми, и многократно описано и проанализировано, что именно нужно было сделать, чтобы предотвратить крымском сценария – и в итоге, ничего не было сделано. И это несмотря на то, что о крымских событиях говорили не только в закрытом режиме, а и публично.
Это непонятно, это невозможно объяснить незнанием. Это можно объяснить только открытым осуществлением определенного плана – в той или иной степени согласия с агрессором.
Степени согласия могут быть разными. Я допускаю, что это может осуществляться под давлением, в виде шантажа, в результате открытого соглашения и взаимопомощи – могут быть различные варианты. Но то, что это делается в той или иной степени по согласованию с агрессором, у меня не вызывает никаких сомнений.
– Какая роль в этих событиях отведено Беларуси, и насколько она самостоятельна?
– Пока ситуация не до конца ясна. Мне кажется, что решение об использовании вооруженных сил Беларуси принимает Лукашенко. Использование российских войск с территории Беларуси также не может быть без того или иного согласия со стороны Лукашенко. При этом Лукашенко чрезвычайно не заинтересован в той или иной степени участия Беларуси, ее вооруженных сил и территории в любой атаке на Украину. Он как мог осторожно дистанцировался от своего могущественного восточного соседа с тем, чтобы не провоцировать агрессивную реакцию против него самого, но чтобы и показать, что у него есть дистанция. И для Беларуси, и для Лукашенко лично любое участие Беларуси в операциях против Украины опасно.
– То, что Вы сейчас сказали, показывает Александра Лукашенко как абсолютно независимого, самостоятельного политика...
– Нет. Никто не является полностью независимым, но Лукашенко достаточно самостоятельный, чтобы не подвергать себя самого большого количества рисков. А риски здесь связаны прежде всего с чрезвычайным ухудшением отношений между ним и любой другой украинской властью.
Ведь, во-первых, это сразу превращает весь участок белорусско-украинской границы в границу потенциального конфликта.
Во-вторых, это сразу портит и так не блестящие отношения Лукашенка с Западом. Он обрекает себя на совершенно другой уровень изоляции. Хотя он и сейчас не может похвастаться очень хорошими отношениями с внешним миром, но все то, что было и еще будет применено в отношении России, будет использовано и против Беларуси, но только помноженное на десять. Если западные страны еще в чем-то опасаются или стесняются применять следующие меры к Путину, то уж точно их не будет ничего сдерживать по Беларуси и Лукашенко.
И третье – самое главное. Пуская российские войска на территорию Беларуси и давая им возможность действовать, Лукашенко открывает им возможность после марша на Киев совершить марш на Минск.
Собственно говоря, никто не может исключать, что «внезапно» не найдутся случаи преследования русскоязычных на территории Беларуси, которые Москва использует. Лукашенко таким решением на пустом месте открыл бы три новые фронты. Причем третий фронт направлен непосредственно против него самого. Несмотря на все экзотические заявления, он не настолько неадекватным.
– На данный момент, или Вы видите варианты, при которых Беларусь стала бы частью России – или из-за политического решения, то через военное вторжение?
– Конечно, может стать и такое. Если Путин примет решение, то захват Беларуси – это вполне возможная операция.
– А он хочет?
– Конечно, хочет. Естественно.
– Как сильно и как быстро?
– Конечно же, сильно, а вот как быстро, то это уже надо смотреть на ситуацию. Естественно, что это входит в его планы. Но планы невозможно осуществить все сразу.
– То есть, мы можем говорить, что «план Путина» по присоединению Беларуси к России существует?
– Смотрите, он же об этом сказал 18 марта в своей знаменитой речи. Там много есть отсылок, но в одном из первых абзацев он говорит о том, что «крещением князя Владимира была создана база для единого народа России, Украины и Беларуси». И неоднократно было сказано, что большой и единственный народ продолжает оставаться разобщенным. Поэтому задача Путина, как он его видит, состоит в том, чтобы объединить разобщенный народ (русских, украинском и белорусов).
– Есть ли угроза независимости Беларуси со стороны России в ближайшее время?
– Давайте разделим ваш вопрос на две части. Первая часть: «Существует угроза независимости Беларуси?». Да, существует.
Вторая. Давайте определимся, какой временной горизонт вы ставите?
– Один год. В 2015 году у нас президентские выборы.
– Это Вы долгий период предлагаете. Вот Евгений Марчук считает, что вторжение в Украину может состояться в ближайшие два дня. Я бы так сказал – в течение двух дней угрозы независимости Беларуси нет. Я бы даже рискнул высказаться, что, возможно, до 25 мая (день досрочных президентских выборов в Украине – ред.) У вас есть еще пауза. А вот дальше я бы не стал прогнозировать.
Андрей Илларионов, который был советником Владимира Путина во время первого президентского срока и в начале второго (2000-2005), еще в октябре 2013 года заявил: президент России считает, что часть Украины должна принадлежать России. Именно Илларионов прогнозировал, что в планах Владимира Путина – разрешение гражданской войны в Украине и захвата части территории. Илларионов жестко критикует новые украинские власти за непринятие военного противостояния с Россией и сдачу Крыма.
Сейчас Андрей Илларионов – старший научный сотрудник Института Катона (США ).
(Оригинал публикации на сайте Белорусской редакции Радио Свобода)
