Доступность ссылки

Французский политолог – о трех «р» российской политики


Виталий Еремица

Брюссель – В понедельник в Люксембурге на очередное совещание по ситуации в Украине соберутся главы европейских дипломатических ведомств. Ожидается, что на заседании договорятся о расширении списков лиц, на которых наложены имущественные и визовые санкции. Но насколько действенна в этом вопросе политика объединенной Европы? Ученый и политолог из Французского института геополитики Жан-Сильвестр Монгренье в интервью Радио Свобода объясняет, почему влияние ЕС на ситуацию ограничено.


– Политика нынешней России кратко характеризуется тремя «р»: «реваншизм» и «ревизионизм» (включающий силовой пересмотр границ, примером которого является Украина) и, наконец, «реунификация», то есть желание вернуть в свою орбиту как можно больше стран, принадлежавших бывшему Советскому Союзу, для создания нового Евразийского союза. В этом смысле Украина – это переходное государство, долго находившееся в серой зоне между объединенной Европой и НАТО – с одной стороны, а с другой – Россией, которая любой ценой стремится к возрождению чего-то вроде Советского Союза.

– Учитывая нынешний кризис, в центре которого оказалась Украина, Европейский Союз скорее напоминает место для дискуссий и отнюдь не похож на одного из активных или главных актеров. Что мешает содружеству европейских государств действовать одним фронтом?
Европейский союз – это не силовая структура. Здесь есть 28 государств с межправительственными механизмами, где принятие решений требует немало времени

– По сравнению с прошлым, когда между членами ЕС на востоке и западе существовали разногласия, сейчас ситуация иная. Тогда государства на западе, в отличие от восточных, относительно России чувствовали себя в безопасности. Сегодня же все внутри ЕС и НАТО согласны с тем, что Владимир Путин ведет опасную политику экспансии, то есть расширения зон господства и влияния. В плане диагностики ситуации в Европе заметен значительный прогресс. В то же время, если говорить об ответе на украинский кризис, то Европейский союз – это не силовая структура. Здесь есть 28 государств с межправительственными механизмами, где принятие решений требует немало времени. То есть здесь нет такой эффективной и быстрой реакции, например, как в США. С другой стороны, это правда, что некоторые страны ЕС часто колеблются, воспринимая то, что происходит в и вокруг Украины, как нечто кратковременное, как временный приступ лихорадки у Путина. Они верят, что на отделении Крыма все закончится. В то же время, принимая во внимание решение НАТО, где членами являются все те же европейские страны, возникает убеждение, что мы переживаем кризис, который является переломным моментом, и поэтому в ЕС происходит перераспределение сил.

– И все же, принимая во внимание то, что до сих пор было сделано объединенной Европой для того, чтобы остановить Путина, напрашиваются мысли, что ЕС в этом кризисе настоящим игроком себя еще не проявил?

– Да, это не настоящий игрок в геостратегическом смысле. Европейский союз – это не Соединенные Штаты. Здесь нет настоящего федерального правительства, которое стояло бы над государствами, могло бы вести настоящую дипломатию и внешнюю политику и быстро реагировать и действовать на опережение. То есть ЕС действительно не выглядит как мощная структура.

– Тогда кто в ЕС, на границах которого разворачивается геополитическое противостояние, может взять на себя роль активного игрока?

– Это – важнейшие государства Евросоюза: Франция, Германия, Великобритания или, в несколько меньшей степени, Италия. К тому же есть Польша, которая ведет очень активную дипломатию и заняла в Евросоюзе ключевое место. Главное – согласие между этими странами относительно направления действий ЕС. Если они поддерживают один анализ, то наложить дальнейшие санкции на Россию становится довольно просто.
ЕС действительно не выглядит как мощная структура
– То есть дальнейшие наказания России за совершенное могут рассматриваться и сегодня, на встрече министров иностранных дел ЕС в Люксембурге?

– Да, (о санкциях) будет идти речь, т.к. все свидетельствует о том, что мы имеем дело не с временным кризисом и что это не внезапное изменение настроения Путина, который мог подумать: хорошо, континентальную Украину я потерял, то хоть заберу Крым и на этом остановлюсь. Очевидно, что Путин на этом не остановится, как об этом свидетельствуют неоспоримые доказательства относительно его глобальных планов. Поэтому мы и движемся к новым санкциям. Все свидетельствует о том, что грядут большие изменения в отношениях между Евросоюзом и Россией.
Путин на этом не остановится, как об этом свидетельствуют неоспоримые доказательства относительно его глобальных планов. Поэтому мы и движемся к новым санкциям
– Значит, новая Холодная война или, перефразируя по-современному, Холодный мир?

– Безусловно, продолжаются очевидные манипуляции со стороны России, которая пытается в Украине воспользоваться некоторыми локальными проблемами и разногласиями для дестабилизации государства. Крым взяли, теперь как минимум, Кремль хочет прямо контролировать восток и юг, одновременно помешав правительству в Киеве геополитически развернуться на Запад. А между Россией и Западом отношения все больше напоминают Холодную войну. Хотя глобальный контекст уже несколько иной, все же между евроатлантическим и евразийским пространствами устанавливается нечто очень похожее на Холодную войну. Можем говорить о Холодном мире, чтобы избегать старых терминов, но факт остается фактом: мы вступили в период конфликта между Россией и Западом.

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG