Бойтесь данайцев, дары приносящих – писал Вергилий в незапамятные времена. В наше время эта фраза актуальна ситуации, в которой оказался крымскотатарский народ после оккупации Крыма. Прошедшие два месяца показали, что политические жесты и дары России в отношении крымскотатарского народа все более напоминают процесс раздачи леденцов.
Почему леденцов? Потому что действия уже предпринятые российской властью к крымским татарам схожи с отношением к капризному и непослушному ребенку. То пытаются нанять этому ребенку няньку, в лице начальников татарского народа Казани, то утешают обещаниями о принятии крымскотатарского языка одним из трех языков общения в республике. Вот и указ о реабилитации подписан. Так нет же, все им не так! Какой капризный народ! Если подобная риторика еще не проявила себя, то обязательно появится в ближайшее время, потому что более удачного способа информационной борьбы со стремлением крымских татар к самоопределению сложно представить.
То, что сегодня делается или декларируется в отношении крымцев – это раздача леденцов в рамках более широкой стратегии инфантилизации образа народа. Инфантилизация – один из способов лишения права быть субъектом собственной судьбы, права, голоса. Когда требование становится капризом, позиция – причудой, характер – упрямством. Что с ребенка возьмешь? Что ему не дай, все не так. Нужно ли обращать на него внимание?..
В мире, где речи и тексты новостей давно важнее реальности, такая информационная стратегия приводит к печальному итогу – малые народы последовательно становятся маленькими, «неразумными».
Иногда попытки одаривания и вовсе выглядят как минимум непонятными, как максимум – неубедительными. Речь идет об указе «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития». Не касаясь его экономической стороны, хочу обратиться к социокультурной.
Перечисление крымских татар через запятую среди других народов Крыма, хоть и живущих в Крыму давно и ставших самобытно крымскими, явно указывает, что статуса коренного народа или же народа на пути национального и культурного возрождения крымские татары этим указом не получают. Становятся «одними из», при этом, будучи третьей по величине этнокультурной группой Крыма, активно декларирующей политические свои интересы.
Но важен и другой, более глубокий аспект, не заметный с первого взгляда. Он о праве реабилитировать и глубинном, духовном значении понятия «реабилитация».
В термин «реабилитация», помимо простых даров экономической поддержки, заложен важный символический посыл – восстановление доброго имени народа, исправление собственных и унаследованных ошибок тем, кто реабилитирует; очищение реабилитируемого.
Очищение, восстановление справедливости – всегда важнее денег.
При этом важны и тот, кто реабилитирует и субъект реабилитации. Их отношения взаимны и заключены в отношения еще более широкого социального круга. Ритуал реабилитации имеет смыл только если публично принят и признан всеми. Прежде всего, как признание ошибок, допущенных в отношении народа.
Потому реабилитировать не может тот, кто продолжает совершать подобные ошибки (а запрет на посещение Крыма наиболее чтимым патриархом народа, борцом за его свободу, вряд ли говорит об уважении к истории и судьбе крымских татар).
Обряд очищения не может произвести тот, кто, по мнению реабилитируемого и значительной части сообщества, сам замаран ошибочными и несправедливыми решениями. Такая реабилитация лишена смысла.
Потому публичный ответ Мустафы Джемилева на указ о реабилитации крымскотатарского народа в стиле: «Кто ты такой, чтобы мне говорить, кто я такой» – очень естественный. Естественный не для маленького, а для вполне взрослого народа. Для людей с чувством собственного достоинства. А именно это качество всегда разительно отличало крымских татар.
Ольга Духнич, политический психолог
Мнения, высказанные в рубрике «Мнение», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Почему леденцов? Потому что действия уже предпринятые российской властью к крымским татарам схожи с отношением к капризному и непослушному ребенку. То пытаются нанять этому ребенку няньку, в лице начальников татарского народа Казани, то утешают обещаниями о принятии крымскотатарского языка одним из трех языков общения в республике. Вот и указ о реабилитации подписан. Так нет же, все им не так! Какой капризный народ! Если подобная риторика еще не проявила себя, то обязательно появится в ближайшее время, потому что более удачного способа информационной борьбы со стремлением крымских татар к самоопределению сложно представить.
То, что сегодня делается или декларируется в отношении крымцев – это раздача леденцов в рамках более широкой стратегии инфантилизации образа народа. Инфантилизация – один из способов лишения права быть субъектом собственной судьбы, права, голоса. Когда требование становится капризом, позиция – причудой, характер – упрямством. Что с ребенка возьмешь? Что ему не дай, все не так. Нужно ли обращать на него внимание?..
В мире, где речи и тексты новостей давно важнее реальности, такая информационная стратегия приводит к печальному итогу – малые народы последовательно становятся маленькими, «неразумными».
Иногда попытки одаривания и вовсе выглядят как минимум непонятными, как максимум – неубедительными. Речь идет об указе «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого, крымско-татарского и немецкого народов и государственной поддержке их возрождения и развития». Не касаясь его экономической стороны, хочу обратиться к социокультурной.
Перечисление крымских татар через запятую среди других народов Крыма, хоть и живущих в Крыму давно и ставших самобытно крымскими, явно указывает, что статуса коренного народа или же народа на пути национального и культурного возрождения крымские татары этим указом не получают. Становятся «одними из», при этом, будучи третьей по величине этнокультурной группой Крыма, активно декларирующей политические свои интересы.
Но важен и другой, более глубокий аспект, не заметный с первого взгляда. Он о праве реабилитировать и глубинном, духовном значении понятия «реабилитация».
В термин «реабилитация», помимо простых даров экономической поддержки, заложен важный символический посыл – восстановление доброго имени народа, исправление собственных и унаследованных ошибок тем, кто реабилитирует; очищение реабилитируемого.
Очищение, восстановление справедливости – всегда важнее денег.
При этом важны и тот, кто реабилитирует и субъект реабилитации. Их отношения взаимны и заключены в отношения еще более широкого социального круга. Ритуал реабилитации имеет смыл только если публично принят и признан всеми. Прежде всего, как признание ошибок, допущенных в отношении народа.
Потому реабилитировать не может тот, кто продолжает совершать подобные ошибки (а запрет на посещение Крыма наиболее чтимым патриархом народа, борцом за его свободу, вряд ли говорит об уважении к истории и судьбе крымских татар).
Обряд очищения не может произвести тот, кто, по мнению реабилитируемого и значительной части сообщества, сам замаран ошибочными и несправедливыми решениями. Такая реабилитация лишена смысла.
Потому публичный ответ Мустафы Джемилева на указ о реабилитации крымскотатарского народа в стиле: «Кто ты такой, чтобы мне говорить, кто я такой» – очень естественный. Естественный не для маленького, а для вполне взрослого народа. Для людей с чувством собственного достоинства. А именно это качество всегда разительно отличало крымских татар.
Ольга Духнич, политический психолог
Мнения, высказанные в рубрике «Мнение», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
