В последнее время крымскотатарские СМИ подняли тему «Дёрт бизни къуртараджакъ!» (в переводе с крымскотатарского – «Четверо нас спасут!»). Имеется ввиду, что каждая крымскотатарская семья должна вырастить четверых детей.
Эта тема, в принципе, не нова. Я был единственным славянином на факультете крымскотатарского языка и литературы, и с 2003-ого года мне не раз приходилось становиться свидетелем дискуссии о многодетности: «Беш, энъ аз дёрт бала осьтюрмек керексинъиз» (Пятерых, как минимум четверых должны вырастить). Хотя нет, это была бы дискуссия, если бы в ней было две спорящих стороны. А по сути, тезис о четверых детях в каждой крымскотатарской светлой студенческой голове всегда воспринимался как аксиома.
Если хотите, это и есть своеобразный крымскотатарский евангелизм – ненасильственное возвращение Крыма крымским татарам через естественное увеличение популяции. И мне кажется, что это и есть последний шанс крымских татар снова вернуть себе влияние на Родине. Почему? Потому что силовой вариант сейчас просто обернется геноцидом для крымских татар, а репатриация де-факто закончилась.
По некоторым оценкам, в Турции живет порядка 5 миллионов потомков крымскотатарских выходцев из Крыма. А теперь задайте себе вопрос: «Сколько из них вернулось из Турции?» Мне знакомы считанные единицы. Моя кандидатская работа, которую я не теряю надежды защитить в украинском Крыму, связана с темой литературы крымскотатарской иммиграции. Когда осенью 2012-ого года я ездил в
Румынию, где сегодня находится более 25,000 крымских татар (львиная доля которых проживает относительно компактно в уезде Констанца), то всем представителям интеллигенции я задавал один и тот же вопрос: «Когда вы приедете в Крым?» Ответы были разные: от футуристического «Когда Крым станет крымскотатарским государством» до «Констанца – наша малая Родина» и до банального «А как мы там выживать будем?»
Печальнее всего было смотреть в глаза внучке одной известной крымскотатарской поэтессы из Констанцы, которая побывав в Крыму, сказала: «Я не чувствую ничего родственного с людьми, населяющими Крым. У нас разный язык и разная ментальность. Наше будущее – с Турцией».
Здесь, в Америке, в городе Лейквуд, штат Вашингтон, я познакомился с крымским татарином Исмаилом Арслангираем, потомком династии Гираев, который стал кадровым американским военным. «Давай откровенно – никто нас в Крыму не ждет», говорит Исмаил-агъа. «Я чту память моих героических предков, но вряд ли мы, крымские татары, в Крыму сейчас желанные гости».
В конце тунеля всегда брезжит свет. В Констанце есть простой такой, свой в доску ногъай Исмет-агъа, который встретив меня, по-отцовски обнял и заплакал: «Ты пахнешь Крымом. Мы вернемся домой, обязательно вернемся». Но таких пассионариев, как Исмет-агъа в диаспоре – единицы.
Очень хочется верить – безумно хочется – что произойдет какой-то пассионарный взрыв. Но... Для каждого следующего поколения крымских татар в изгнании Крым становится чем-то то вроде Эльдорадо или Занаду, мифическим краем, удел которого – народный фольклор.
Разница между крымскими татарами покинувшими Крым до 1944 года и после него велика. Факт исхода из Крыма они трактуют очень по-разному: это разница между теми, кто видит стакан наполовину пустым, и теми, кто видит его наполовину полным. Первые покинули Крым добровольно и осознанно, пусть даже на то были отягчающие обстоятельства. Вторые покинули Крым против воли, насильно запихнутые в вагоны для перевозки скота, выброшенные кто в пустыне, кто в лесах. И этот факт насилия против целого народа, то глубокое чувство абсолютной несправедливости стало катализатором возвращения для тех, кого депортировали. Вторые помнят, почему вернулись. Первые помнят, почему уехали.
Поэты и писатели крымскотатарской диаспоры воспевали и будут воспевать высокие как верхушки минаретов горы, накатывающиеся на берег волны таинственного Черного Моря, плодородные сады. То, чем для итальянского поэта Саннадзаро являлась Аркадия, стал Крым для Мемета Ниязи и последующих поколений крымскотатарской интеллигенции в диаспоре. Эта поэзия прекрасна, ласкает слух и ложится бальзамом на израненную душу.
И от этого печальнее сермяжная истина – они (представители диаспоры в Турции, Румынии, Болгарии, США, Германии) вряд ли вернутся. Они любят Крым, им в этом не откажешь. Но как бы крымские татары в Крыму не желали этого – в глубине души им понятно – массового возвращения домой не будет.
Потому таки да, аксиома «дёрт бизни къуртараджакъ», скорее всего, имеет полное право на жизнь. Экспансия изнутри спасет крымских татар и Крым.
Максим Миреев, американский блогер, крымчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
