От представителей президента России национальному лидеру крымскотатарского народа Мустафе Джемилеву поступают предложения встретиться с Владимиром Путиным. Эти представители намекают – в зависимости от результатов разговора удерживаемый под арестом в оккупированном Крыму сын Джемилева может быть сразу освобожден и лидеру крымских татар откроют дорогу на родину. Об этом Мустафа Джемилев, которому Россия запретила въезд в Крым на пять лет, заявил в эфире Радио Свобода. По мнению Джемилева, его сына российские оккупанты держат в заложниках, чтобы получить нужный им ответ. Лидер крымскотатарского народа убежден, что российская оккупация Крыма не протянет более пяти лет, и он сможет вернуться на родину.
– Вы, наверное, наблюдали, слышали, что сказал человек, с которым Вы непосредственно общались по телефону, человек, который продолжает с Вами заочный диалог до сих пор оценивает Вас – Владимир Владимирович Путин. Он второй раз приехал в Крым, – после того, как полуостров был аннексирован, – и сделал несколько заявлений, уделив внимание и Вам. Он сказал, что против любых запретов, подразумевая запрет на въезд в Крым как Вам, так и Рефату Чубарову, он – за диалог, но при этом против того, чтобы люди «паразитировали на проблемах прошлого в Крыму» и такие партнеры Путину не нужны. Что бы Вы могли сказать в ответ?
Гебистская логика – ты мне не нравишься, и я тебя буду угнетать, не буду тебя пускать
– Насколько мне известно, там была встреча с музейными работниками. Среди этих приглашенных была и крымская татарка, директор архива Исторического музея в Бахчисарае, причем ее кандидатуру, как я выяснил, долго согласовывали в Москве. Опасались, чтобы не было никакого подвоха. И вот на этой встрече она сказала, что крымским татарам непонятно, почему Путин запрещает наших лидеров. Это вызывает возмущение крымских татар. На это президент ответил ей, что якобы он против подобных запретов, но он не желает вести диалог с теми, кто паразитирует, зарабатывает деньги на пиаре на фоне прошлого. Но, во-первых, это ответ не по существу вопроса. Его спрашивали, видит ли он диалог, потому что мы и не собираемся с ним его вести. Диалог ведется с его бандитами, этого достаточно. И к тому же, он по-разному отвечает на этот вопрос в зависимости от аудитории. Вот, например, у меня есть письмо президента Австрии Фишера, в котором он пишет, что возмущен тем, что меня не пускают на Родину, и этот вопрос он будет обсуждать с Путиным во время их встречи. Поэтому он отвечает: «Я выполнил то, о чем мы с Вами разговаривали, я встретился с Путиным, он сказал, что относится к крымским татарам с симпатией, но не может позволить Мустафе Джемилеву въезд в Крым, ведь он является гражданином Украины и членом парламента Украины. О спекуляции речь не идет». Здесь мы видим полное отсутствие логики – это моя Родина, так, я был избран депутатом парламента, так, тут я и зарегистрирован, так как основная работа у меня здесь. При чем тут запрет? В советские времена мы отстаивали свое право возвращения на нашу Родину, а получили российские тюрьмы и лагеря – Колыму и так далее. А сейчас получили запрет и на Родину. И о каких деньгах идет речь? Если мы «пиаримся», то что, теперь никого не будем пускать на родину, если все «пиарятся»? Тогда самого Путина в первую очередь нельзя пускать в Россию, потому что он только и делает, что «пиарится». Одним словом, полное отсутствие логики. Хотя, лучше сказать здесь гебистская логика – ты мне не нравишься, и я тебя буду угнетать, не буду тебя пускать т.д..
– Но Владимир Путин искал встречи с Вами, по крайней мере, разговора. И телефонный разговор состоялся – вскоре после того, как Крым был оккупирован. Сейчас Вы можете прояснить – тогда он Вас в «пиаре», «продажности», «паразитировании» не обвинял?
Путин сказал, что другого ответа от меня и не ожидал – любой патриот своей страны должен отвечать именно так, но давайте дождемся референдума
– Наоборот! Когда я четко сказал: «Вам нужно вывести свои войска с нашей территории, ведь так отношения с братскими народами не строятся, но на долгие годы вы сейчас можете эти отношения испортить», он даже сделал мне комплимент. Он сказал, что другого ответа от меня и не ожидал – любой патриот своей страны должен отвечать именно так, но давайте дождемся референдума. И вообще, он говорил о том, что нас уважает, что я очень много сделал для своего народа, а тут вдруг оказывается, что я теперь паразит.
– Этот разговор состоялся еще до так называемого «референдума» в Крыму?
– Да, это было 12 марта, до «референдума», и он сам просил об этом разговоре.
– Как происходила вообще эта договоренность о разговоре? С вами связались помощники или звонок был сразу? Напомните, как это было.
– Собственно говоря, еще перед этими событиями представитель России в Севастополе сообщил мне, что Путин хочет встретиться со мной. Я спросил, о чем нам говорить – у нас есть глава государства, председатель парламента, наконец. Он отвечает: «Ну вот, о ситуации в Крыму». Я говорю, что тебе нужно знать предмет разговора – чего хочет Россия в Крыму? Давайте сначала узнаем. «Ну, при встрече и обсудите». Я отказался. Но когда уже поступило предложение приехать... Но опять же, договоренность о встрече была не с Путиным, а с Мейтемиром Шаймиевым (бывшим руководителем Татарстана). И мы договаривались о встрече в Казани. Но Путин узнал о том, что мы собираемся встретиться, и сказал Шаймиеву: «Нет, вы лучше приезжайте в Москву, пусть ваша встреча состоится в Москве, и я тоже хотел бы переговорить». И Шаймиев меня спросил, готов ли я к этому. Я ответил: «Мне не о чем разговаривать с ним, но давайте решим этот вопрос после разговора с Вами». На эту тему я пообщался и с Яценюком, и с Турчиновым, мол, вот, президент желает говорить. Яценюк мне ответил так: «Ну, известно, что он будет говорить, а Вы решайте сами». И я поехал в Москву встречаться с Шаймиевым. Он спрашивал, чем может помочь, – а я говорил, что он должен использовать свое влияние, чтобы исправить скорее ту глупость, которую совершила Россия. Я просил его сказать Путину, чтобы он убрал войска с нашей территории. Он тогда улыбнулся и сказал: «А скажите-ка сами, он там, на телефоне ждет». Мы поднялись на второй этаж и полчаса с ним общались.
– Это в кабинете Шаймиева происходило?
– Да, в его кабинете в Москве. Там на втором этаже у него стоит диван и телефон, пожалуй, переговорная. Затем Путин мне сказал, что это – прямой телефон, и когда я захочу с ним поговорить, в любое время в течение дня и ночи, 24 часа в сутки, я могу приезжать к Шаймиеву и разговаривать с Путиным по этому телефону. Тогда он был совершенно другим. Но, конечно, дальнейшие отношения зависели от того, договоримся мы о том, чего он хочет, или нет. И поэтому, поскольку договоренности не было, я стал «пиарщиком» и «паразитом».
– Но сначала Вам все же разрешили вернуться на родину в Крым, хотя и не без проблем. Вас встречали Ваши собратья, была яркая встреча, но когда Вы уехали – Вам запретили въезд на пять лет.
Я спросил, почему я должен просить разрешения у вашего президента, президента вашей страны? Я нахожусь в своей стране
– Нет, сразу после разговора с Путиным я выехал в Брюссель, там была встреча в штаб-квартире НАТО, потом в Нью-Йорке – там была встреча в Совете Безопасности, и когда я вернулся, это было 17 апреля, меня уже пытались не пустить. Час-полтора они что-то проверяли, созванивались, потом наконец пустили. Но при выезде, 19 апреля, мне сообщили о том, что есть решение о запрете моего въезда на территорию России в течение пяти лет. Я ответил, что не собираюсь в Россию, я в 86-м году уехал с Колымы и не ездил бы туда больше, если бы не ваш Путин. А он мне: «Крым – это тоже Россия». И уже для того, чтобы экспериментальным путем это подтвердить, поскольку в их предписании не было ни подписей, ни сведений о заведении, которое это предписание выдало, и даже после того, как пресса подняла вопрос, почему Мустафу Джемилева не пускают в Крым, официально Москва сказала о том, что никаких запретов нет. Что Мустафа «пиарится» на этом, никто ему ничего не запрещает. Не запрещает? Ну хорошо! Я вылетел через Москву, потому что прямого рейса нет, и уже в Шереметьево работник ФСБ сообщил мне, что въезд запрещен, и даже принес мне билет в Киев. В тот же день, ночью, я уехал в Крым на машине. Приехал на пост, разделяющий Крым и материковую часть – вся граница там была занята солдатами, ОМОНовцами, БТРами, будто мы приехали с ними воевать. А у нас было всего 3-4 машины. И вот 4-5 часов мы там торчали, говорили – безрезультатно. Затем из Государственной думы мне позвонил один депутат, который также является членом Парламентской ассамблеи Совета Европы, где мы, собственно, и познакомились, – и говорит по телефону: «Вот если бы вы написали заявление на Путина, о том, что Вы просите, чтобы Вас пропустили в Крым, то я бы сразу же его занес и мы этот вопрос решили бы». Я спросил, почему я должен просить разрешения у вашего президента, президента вашей страны? Я нахожусь в своей стране. На этом разговор был окончен. Но потом мне позвонил посол Турции и сказал, что президент Турции Эрдоган отслеживает то, что у нас происходит и обеспокоен тем, что может произойти кровопролитие и в Украине может появиться новая горячая точка, и попросил нас отъехать от границы, чтобы дипломатическим путем попытаться решить этот вопрос.
– Кстати, наши коллеги недавно, во время визита Путина в Крым пообщались с симферопольцами и попросили их дать оценку деятельности президента России. По мнению некоторых людей, он сделал «большое дело». Вы согласны с этим?
– Ну если говорить о ситуации, которая сейчас сложилась в Крыму, такого энтузиазма, который наблюдался во время «референдума», больше нет. Более того, они чувствуют себя обманутыми – даже тот бомонд, который
Тот режим, который появился сейчас в Крыму, гораздо хуже советской власти
все это проводил, и тот сейчас удаляется. И что самое интересное – я несколько дней назад выступал на «Эспрессо ТВ» и попросил там позволения сказать что-то хорошее о России. Все удивились, конечно. Я говорил, что те, кто сдался – военнослужащие, работники прокуратуры, милиции, – имеют сейчас запись в документах: «Неблагонадежный, склонен к измене отечеству». И их собираются отправить куда-то далеко. К тому же, люди уже разочаровались. Но в этом опросе они не могли сказать иного – если бы они сказали, что Путин – такой-сякой, ФСБ уже завтра бы за них взялось, и было бы ясно, что с ними произошло. Даже крымские татары, которые, казалось бы, вообще не воспринимают эту оккупацию, просто обычно не общаются на эту тему. В своем кругу, конечно, говорят, но не публично. Потому что знают, что будет дальше. И та власть, тот режим, который появился сейчас в Крыму, гораздо хуже советской власти. Потому что при советской власти хотя бы была какая-то процедура – арест, следствие, суд, декорация правосудия. Все равно, конечно, превратят в лагерную пыль, отправят, но была процедура. А сейчас люди просто исчезают.
– Известно, что погиб парень – крымский татарин, который вышел на абсолютно мирный протест в Крыму сразу после начала оккупации...
– После этого было еще много случаев...
– Хоть один из них сейчас расследуется?
– Никаких расследований. Давайте начнем с Решата Аметова, парня, о котором Вы говорили, вышедшего протестовать с украинским флагом. На «Ютубе» видео, на котором видно, как его заталкивают, на видео видно даже лица тех людей. В поселке, откуда он родом, все знают, как все происходило, но никто ничего не скажет – боятся.
– Сколько это будет продолжаться, на Ваш взгляд? Ведь издевательства над крымскотатарским народом длились фактически со времен Сталина и до самой «перестройки». Сейчас, как Вы говорите, издевательства продолжаются, но уже со стороны российских властей, оккупировавших Крым. Сколько еще выдержит крымскотатарский народ?
В Крыму просто нечем дышать
– У меня есть опасения, что лучшие из крымских татар сейчас покидают Крым. Хотя и Меджлис призывает ни в коем случае не оставлять полуостров, но жить становится просто невозможно. Дело не столько в экономических обстоятельствах – там просто нечем дышать.
– По Вашей логике, этого Путин и хочет.
– Да, этого он и хочет, и так оно и получается. Но мы думаем, все-таки, что путинскому режиму скоро придет конец. Но я боюсь, что это будет конец и российского режима тоже, ведь то, что делает Путин, противоречит интересам самих россиян. От государственного престижа уже ничего не осталось. Хотя, конечно, мы сейчас в Украине работаем над новой стратегией, строим демократическую страну, в которой будет лучше жить, а жители Крыма посмотрят и еще пожалеют о своем решении, но это бессмыслица. Вот, например, есть Северная Корея, есть Южная Корея. Северная Корея – это просто ад, но они люто ненавидят Южную Корею именно потому, что у них там все хорошо. Они хотят, чтобы у них там тоже все было плохо. Будем иметь примерно такой же феномен, да и к тому же, от того, что захотят жители Крыма, ничего не зависит. Стало невозможно проводить любые референдумы. Любые разговоры о том, что необходимо что-то пересмотреть, наказываются согласно соответствующим статьям Уголовного Кодекса Российской Федерации как призыв к сепаратизму.
– Но Вы прошли через лагеря, потратили не один год своей жизни, голодали, и, наконец, победили советского монстра. А сейчас?
– Сейчас также победим, но это вопрос времени. Понимаете, это же абсурд – путинский режим сейчас выступает против всего мирового сообщества. Конечно, ценой победы будут страдания людей, их гибель, особенно сейчас, на Востоке.
– В студии Вы не просто делаете призывы, и не просто выражаете уверенность в победе крымских татар, вы в целом не сидите сложа руки. Что именно Вы делаете? И по поводу запрета въезда на пять лет в Крым Вам и Рефату Чубарову и по другим вопросам, в частности? Вы же встречаетесь с мировыми лидерами, например. Что Вы уже сделали и что Вы собираетесь делать для отстаивания прав крымских татар в этой ситуации?
Первый пункт нашей стратегии – это то, чтобы Крым не стал предметом торга
– Ну, первый пункт нашей стратегии – это то, чтобы Крым не стал предметом торга, потому что ведутся такого рода разговоры, якобы Путин даст гарантии, что не будет вводить войска на территорию Украины, отзовет своих бандитов из Донецка и Луганска, а тогда можно будет помаленьку и Крым вернуть. Хотя, Обама – мы с ним общались 3 июня в Варшаве, – сказал, что никогда, ни при каких обстоятельствах это не будет забыто, и мы будем отстаивать то, чтобы каждый квадратный метр оккупированной земли был освобожден. Я думаю, так оно и будет, но об этом постоянно нужно говорить и мы будем этим заниматься.
Также нужно всячески поддерживать наших соотечественников, оставшихся в Крыму. И на любые беззакония, которых допускается оккупационная власть, нужно отвечать. Ну вот, скажем, когда несколько тысяч человек поехали меня встречать и прорвали там границу, их обвинили в том, что они незаконно нарушили границу между Украиной и Россией и поэтому их ждут штрафы, возбуждения уголовных дел и т.п. Но в соответствии с международным правом, никакой границы там нет, это территория Украины. И поэтому любые санкции, наложенные оккупационными властями, мы будем обжаловать в Европейском суде по правам человека и я уверен на сто процентов в нашей победе.
– И ваше дело вместе с господином Чубаровым?
– По этому поводу также, мы уже готовим документы и будем их рассматривать в Европейском суде по правам человека. Кроме того, мы создали Управление по делам Крыма при Генеральной прокуратуре Украины и мы будем жестко реагировать на все беззакония, которые совершают чиновники новой оккупационной власти против наших граждан, возбуждать уголовные дела, объявлять их в розыск – одним словом, будем отстаивать свои права всеми доступными нам способами.
– А можете сказать что-то по поводу дела Вашего сына, ведь он находится на оккупированной русскими территории фактически заложником, как утверждают правозащитники?
– Последний раз я разговаривал с представителем Путина, который в тот день, когда состоялся наш с Путиным телефонный разговор, 12 марта, способствовал общению. Несколько недель назад он приезжал, говорил о том, что Путин готов еще раз встретиться со мной. А я спрашивал, как встречаться, если мне запрещено въезжать на территорию России? Он дал мне понять, что в зависимости от результатов разговора, уже на следующий день мой сын будет дома, а запрет будет отменен и открыта дорога в Крым. Что я мог ему ответить? Я сказал: «Какая же у вас все-же мерзкая страна, если глава государства занимается заложничеством». То есть, моего сына держат в заложниках для того, чтобы получить нужный им ответ. И я сказал: «Передайте, что никакого диалога не будет».
– Вам и Рефату Чубарову на пять лет запрещено бывать на своей родине. Можете дать прогноз, сколько примерно может еще продолжаться оккупация Россией Крыма и когда удастся наконец Вам лично вернуться на свою родину?
– Я думаю, они очень большие оптимисты, если думают, что продержатся пять лет. Я думаю, этот срок будет короче. Правда, никто сейчас не может сказать, сколько месяцев или сколько лет, но однозначно оккупация закончится и Крым вернется в состав Украины. Но теперь уже все будет по-другому. И мы сможем вернуться на Родину абсолютно законно и все понесут ответственность за то, что сделали с гражданами Украины на их земли.
