Западные политики преимущественно делают вид, будто ядерного оружия не существует – но на самом деле оно до сих пор, по окончании «холодной войны», формирует международную политику невидимым для нас способом, пишет Энн Эпплбаум в The Washington Post.
Замечательный пример – война, развязанная Россией в Украине, пишет обозреватель. На первый взгляд кажется странным, что НАТО, самый большой и самый мощный военный союз в мире, не может предоставить оружие соседней Украине, которая движется к демократии и защищается от клептократической и авторитарной России.
«Никто не хочет признать правду: мы не продадим Украине даже оборонительное оружие из-за того, что Россия – ядерная держава, и Россия нам об этом все время напоминает [...] Конечно, все это блеф и угрозы, чтобы заставить всех нервничать. Но поскольку есть крошечный риск того, что Путин достаточно сумасшедший, чтобы убить миллионы людей, они действуют», – пишет автор.
Похожая ситуация и с Ираном, который пока не имеет ядерного оружия, но продолжает запугивать мир его созданием.
Пока мы на Западе боимся сумасшедших с ядерной кнопкой, наши политики даже словом не упоминают наш собственный большой ядерный арсеналЭнн Эпплбаум
Пока мы на Западе боимся сумасшедших с ядерной кнопкой, пишет Эпплбаум, наши политики даже словом не упоминают наш собственный большой ядерный арсенал и даже искренне стесняются, что он до сих пор существует. И это очень опасная ситуация.
«Если мы действительно хотим защитить себя и своих союзников, мы могли бы время от времени мимоходом вбрасывать в разговоре слово о ядерном оружии НАТО. Нет нужды возрождать «холодную войну», но возрождение слов «сдерживания» могло бы быть не такой уж и плохой мыслью. Хотя бы для того, чтобы заставить безумцев подумать дважды перед тем, как проводить ядерные учения или тайно обогащать плутоний», – подытоживает обозреватель.
А между тем Associated Press пишет, что тактика Москвы на Донбассе меняется. Чтобы убедить Запад в соблюдении перемирия и заставить мир ослабить экономические санкции, Россия уменьшает свое военное присутствие в Украине.
Вместо прямого участия в военных действиях она учит боевиков использовать современное российское оружие и оборонять захваченные части восточной Украины. По оценкам НАТО, сейчас там присутствуют 250-300 российских военных инструкторов.
«Получила ли Россия пользу от аннексии Крыма?», – спросила экспертов журналистка на сайте Польского института международных дел. В экономическом смысле Россия не получила выгоды, поскольку вынуждена финансово поддерживать выживание Крыма, к тому же западные санкции создали серьезные трудности для российской экономики, ответил Франц Лотар Альтманн из Государственного университета Бухареста.
В политическом же плане единственной выгодой, по его мнению, стал рост популярности Путина среди российского населения.
«Во всем остальном Россия стала политической парией на международной арене, ее репутация как надежного партнера претерпела мощный удар», – сказал он.
Сейчас Путин и российские силовики получили наибольшую выгоду от захвата Крыма, соглашается Октай Танрисевер из Ближневосточного технического университета в Анкаре. Кроме того, это возродило противостояние, которое было во время «холодной войны» и дало Москве возможность напомнить Европе о своей военной мощи.
Захват Крыма еще больше отдалил Россию от европейского контекстаОктай Танрисевер
«Впрочем, это может оказаться пирровой победой для Путина и силовиков в долгосрочной перспективе, поскольку захват Крыма еще больше отдалил Россию от европейского контекста», – сказал он. Экономический ущерб от аннексии тоже со временем будет расти, и в итоге он окажется поражением для России.
Газета Washington Post написала о закрытии единственного в России музея политических репрессий, который находился в старом сталинском трудовом лагере «Пермь-36», в котором погиб украинский поэт Василий Стус и отбывали наказание другие известные советские диссиденты.
«Еще один светоч русского гражданского общества погас», – пишет Сьюзан Стернтал.
Директор музея сказал, что решение о закрытии было, несомненно, политическим. Музей, у которого изъяли всю собственность и переименовали в Музей истории лагерей и рабочих ГУЛАГа, стал «последней жертвой попыток российского правительства заставить замолчать независимые голоса», пишет автор.
