Киев – Украина является не первой постсоветской страной, столкнувшейся с военной агрессией России и боевыми действиями на своей территории. Похожие события также пережила Грузия, которая вследствие военных конфликтов лишилась контроля над Абхазией и Южной Осетией. При этом официальный Тбилиси не прекращает попыток вернуть оккупированные территории. По словам экспертов, грузинские власти в данный момент используют стратегию их реинтаграции, основанную на максимальном вовлечении жителей непризнанных республик в жизнь своей страны. Ряд украинских политологов считают, что многое из практики Грузии следует применить Украине для возвращения Крыма и территорий, ныне подконтрольных «ДНР» и «ЛНР».
Грузинские и украинские аналитики считают, что нынешний политический кризис в Украине имеет много общих черт с теми конфликтами, которые время от времени разгорались в Грузии после провозглашения ее независимости. По мнению исполнительного директора тбилисской организации «Кавказский дом» Георгия Канашвили, главным сходством является поддержка сепаратистских движений в Грузии и Украине Российской Федерацией.
«В отличие от украинских событий у нас вовлечение России в этот конфликт особенно в начале 90-х годов не особенно чувствовалось. На первом этапе была поддержка со стороны инструкторов, летчиков, передача техники и так далее. Но такой прямой включенности, как в 2008 году и как у вас в Крыму и на Донбассе, не наблюдалось. Но все-таки поддержка сепаратистских движений в Абхазии и Южной Осетии очень четко фиксировалась», – сказал эксперт.
Вторая общая черта грузинских и украинских военно-политических конфликтов, по мнению Канашвили, заключается в том, что ситуация там обострялась в похожих условиях. Эксперт считает, что Грузия, как и Украина, становилась полем войны, когда власти этих стран совершали геополитические шаги, не устраивавшие Кремль.
«Так российские чиновники на уровне премьер-министра и президента подчеркивали, что войной 2008 года они остановили грузинское стремление в НАТО», – подчеркнул Канашвили и добавил, что военное вторжение в Украину стало ответом на намерение Киева подписать соглашение об ассоциации с ЕС.
Также общим в украинском и грузинском кризисе является роль фактора военной инфраструктуры. По словам эксперта, сепаратисты в Абхазии воспользовались открытой границей с Россией и военной инфраструктурой, которая находилась там с советских времен, а Южная Осетия также легко получила оружие за счет того, что граничит с Краснодарским краем. В свою очередь, в Крыму военное вторжение России стало возможным благодаря присутствию там российского Черноморского флота, а затяжная война на Донбассе не произошла бы без переброски российского оружия через открытую границу с Луганской и Донецкой областями.
Конфликты в Украине и Грузии объединяет участие в них северокавказцев
«А в случае Аджарии аспекта общей границы не было. Аджария, как вы знаете, граничит с Турцией. И там у России не вышло то же самое имплементировать, потому что не было непосредственной границы», – отметил Канашвили.
Также, по его словам, конфликты в Украине и Грузии объединяет участие в них северокавказцев и то, что и там, и там в зонах конфликта местное население испытывало недовольство центральными властями.
Естественно, между украинской и грузинской ситуацией есть как сходства, так и различия. По мнению Канашвили, в первую очередь, они состоят в том, что войны в Грузии и Украине происходили в разное время. Также важным отличием является то, что Россия не аннексировала ни Абхазию, ни Южную Осетию в отличие от Крыма. Кроме того, как считает эксперт, грузинские конфликты основывались на межэтнических противостояниях, а украинские – нет.
Как у них?
Учитывая, что у официального Тбилиси впервые возникли острые проблемы с сепаратистскими движениями более двадцати лет назад, грузинские власти имеют больший опыт решения этих вопросов, чем Украина. По словам Канашвили, в целом политику Грузии по отношению к сепаратистским республикам можно обозначить формулой «от изоляции к вовлечению». До 1999 года Грузия, как и Россия, вместе с другими странами СНГ, использовали по отношению к Абхазии тактику блокады.
«Но после появления господина Путина эта блокада снялась. И всем стало понятно, что блокада никаких результатов не приносит, потому что невозможно блокировать страну, когда не можешь контролировать границу и когда этот сепаратистский проект поддерживается тем фактором, с которым у них есть граница», – отметил Канашвили.
Формула «чем хуже абхазам, тем быстрее они захотят обратно в Грузию» не работает
По его словам, политика грузинских властей до 2000-х годов показала, что формула «чем хуже абхазам, тем быстрее они захотят обратно в Грузию» не работает. Как отметил Канашвили, режим Шеварнадзе использовал различную тактику: от мирных переговоров до попыток вернуть территории военным путем.
«Были периоды, когда фактические правительства Абхазии и Южной Осетии были готовы на компромиссы, но потом их почему-то вызывали в Москву, где проводили определенный инструктаж. После этого они очень быстро меняли свою позицию. При этом грузинские и абхазские политики в середине 90-х годов были очень близки к формату, когда Абхазия себя бы комфортно чувствовала в Грузии», – отметил эксперт.
После прихода к власти Михаила Саакашвили тактика Грузии по отношению к сепаратистским республикам также была различной в разные периоды. В 2004 году Тбилиси удалось решить проблему с нестабильностью в Аджарии, где местное руководство было вынуждено бежать в Россию. Однако спустя четыре года в Южной Осетии разгорелась российско-грузинская война.
«У Грузии было такое чувство, что если в Абхазии можно сменить элиту, то можно также ее сменить в Цхинвальском регионе. Было чувство, что население не поддерживает элиту, но там этнический компонент сплотил людей вокруг очень коррумпированной системы элиты», – сказал Канашвили.
По его словам, с 2004 по 2006 год Грузия делала массу различных предложений абхазской и южноосетинской стороне вплоть до создания широкой общей федерации. Однако все они были отклонены. Эксперты считают, что это произошло не без вмешательства России.
После войны 2008 года грузинский парламент принял два фундаментальных закона, касающихся Южной Осетии и Абхазии: закон об оккупированных территориях и стратегию сотрудничества с этими регионами через включение.
«Закон по оккупированным территориям обосновывал юридические аспекты действий на этих территориях. А стратегия обосновывала действия, которые надо совершить. В ее основе лежат старания установить контакты с этими обществами», – сообщил Канашвили.
Он добавил, что власти, пришедшие после Саакашвили, выступают за еще более тесные связи с неподконтрольными территориями.
«Их политику по отношению к оккупированным территориям можно назвать – все, кроме признания. Это означает максимальное включение международных организаций и стран Европейского союза в эти процессы, чтобы они имели прямой доступ к этим территориям и элитам. Потому что оставить их в российской орбите означает ослабление наших позиций там», – отметил Канашвили.
Грузинский бизнес может находиться на территориях, признанных оккупированными, только если получит разрешение от Тбилиси и будет платить налоги в бюджет Грузии
При этом укрепление гуманитарных связей, по словам эксперта, не означает, что Грузия экономически сотрудничает с Абхазией либо Южной Осетией. Так, грузинский бизнес может находиться на территориях, признанных оккупированными, только в том случае, если получит разрешение от Тбилиси и будет платить налоги в бюджет Грузии. Но не происходит даже этого, поскольку сами сепаратисты не пускают грузинские компании на свою территорию.
На заметку Киеву
Как считает Георгий Канашвили, грузинский опыт показывает, что универсального и единого рецепта возвращения неподконтрольных территорий не существует. Эксперт убежден, что оптимальный инструмент – это изменение страны к лучшему, при котором жители оккупированных регионов сами захотят вернуться. Это же правило, по мнению Канашвили, применимо к Украине.
«Вторая рекомендация, которую, наверное, должно учитывать и наше правительство, состоит в том, что необходимо разработать отдельные стратегии по Абхазии и Южной Осетии. Это разные регионы, и поэтому нужно иметь разную политику. Я думаю, что Украине нужно иметь разную политику по отношению к Крыму и Донбассу, поскольку там разные ситуации», – отметил эксперт.
Самой неотложной задачей Украины, по мнению грузинского аналитика, является работа в тех регионах, которые находятся в группе риска – в областях, находящихся в юго-восточных частях страны. Поскольку грузинский опыт показывает, что на таких территориях ситуация выходит из-под контроля очень быстро.
Кроме того, по мнению грузинского эксперта, Украине необходимо создать систему органов власти, которые будут заниматься вопросами возвращения оккупированных территорий. Причем в этом вопросе важно не повторять ошибок Грузии, у которой подобные органы власти дублируют функции друг друга.
«У нас есть министерство по примирению, есть отдельное министерство по беженцам, есть правительство Абхазии в изгнании, есть парламент Абхазии, есть администрация Южной Осетии, есть комитет в парламенте, который занимается оккупированными территориями. К сожалению, часто это приводит к дублированию функций и большой финансовой нагрузке на бюджет», – сказал эксперт.
Очень важно, как считает Канашвили, создавать масс-медиа, которые будут вещать на неподконтрольных территориях. Но эксперт подчеркивает, что такие телеканалы и интернет-ресурсы должны объективно преподносить информацию, а не заниматься контрпропагандой.
А как у нас?
Украинские эксперты сходятся во мнении, что за год, прошедший с момент аннексии Крыма, официальный Киев так и не выработал единой стратегии по поводу возвращения контроля над полуостровом. По мнению ведущего научного сотрудника Одесского филиала Национального института стратегических исследований Марины Воротнюк, отсутствие должного внимания к Крыму связано как с объективными, так и субъективными причинами. По ее словам, с одной стороны, много ресурсов государства на данный момент брошено на решение проблем на Донбассе, а с другой – эта ситуация не избавляет руководство страны от необходимости разрабатывать стратегию в отношении Крыма.
«Абсолютной недооцененной является гуманитарная составляющая этой проблемы. Мне кажется, очень часто наше руководство фокусируется на крымской власти как главном референте и объекте, на который они обращают внимание. При этом они забывают о том, что на самом деле в Крыму проживают украинские граждане. И очень часто в нашем обществе наблюдается негативный тренд, когда развивается стереотип о крымских предателях и сепаратистах. И мы накладываем коллективную ответственность на всех крымчан за аннексию», – сказала Воротнюк.
Эксперт уверена: вместо политики «перевоспитания оккупацией» необходимо разработать политику реинтеграции крымского населения в украинское сообщество.
Мы возвращаем не территорию, а сердца и умы людей
Воротнюк считает, что ошибочная политика Украины в отношении Крыма проявляется не только на уровне действий, но и на уровне терминов, которые применяются, когда заходит речь о полуострове. В частности, по ее мнению, корректно говорить не о «деоккупации», а о реинтеграции Крыма.
«Когда мы говорим о деоккупации, идет речь о возвращении территории – 4% территории Украины. Если мы руководствуемся такой логикой, мы понимаем, что ни сегодня, ни завтра это не произойдет, учитывая военное превосходство России. А реинтеграция – это система мероприятий, которую мы можем совершить уже сейчас. При этом мы возвращаем не территорию, а сердца и умы людей», – отметила Воротнюк.
Эксперт отмечает, что вместо этого украинская власть сделала ставку на блокаду и изоляцию. В частности, Воротнюк напомнила, что официальный Киев отменил пассажирское сообщение с полуостровом. Данное решение, по мнению Марины, противоречит национальным интересам Украины.
«Одно дело, когда мы призываем международные организации прекратить транспортное сообщение с Крымом. Но отменять свои автобусы и поезда в Крым – это совсем другое дело. Если мы хотим подорвать позицию крымских властей, это бессмысленно. Им это транспортное сообщение не нужно, они и не планировали выезжать сюда. Планировали выезжать люди, которые сохраняют связи с Украиной», – сказала Воротнюк.
Кроме того, эксперт напомнила, что если у Грузии существует проблема с перенасыщением органов власти, ответственных за оккупированные территории, то в Украине они вообще отсутствуют. Также, по ее мнению, одним из главных провалов Киева является принятие закона «О свободной экономической зоне «Крым», который объявляет крымчан нерезидентами и позволяет крупному бизнесу продолжать экономическую деятельность на полуострове. Марина Воротнюк считает, что оптимальной стратегией реинтеграции полуострова станет набор действий, который будет совмещать экономические санкции против фактических властей Крыма и политику вовлечения жителей полуострова в украинское сообщество.
