18 мая мир вспоминал жертв депортации крымскотатарского народа: 71 год назад, в 1944 году в Среднюю Азию с полуострова ушел первый эшелон с людьми – коренным населением Крыма. «Настоящее время» поговорил о национальной трагедии с лидером крымских татар Мустафой Джемилевым.
– Ночь, вой то ли волков, то ли шакалов. Я вроде бы плакал, меня успокаивали, что ничего не случится. Вот с этого времени примерно у меня сохранились воспоминания. Мне тогда было года три.
Самые страшные годы – это первые два года. Массовая смерть наших людей от голода, непосильного труда, болезней. В шестидесятые годы мы провели свой анализ, и у нас получалось, что где-то 46% погибли в первые два года.
– Если бы вас попросили обозначить судьбу крымских татар одним словом, какое бы слово это было?
– Череда трагедий. Начиная с 1917-го года. Это репрессии, уничтожение нашего правительства, нашего национального съезда. Потом организованный голод 1920-х годов. Раскулачивание, опять репрессии и вывоз где-то 50 тыс. семей за пределы Крыма. И потом массовая депортация, борьба за возвращение на свою родину в течение десятилетий.
Мы, обретя независимость в украинском государстве, с надеждой смотрели в будущее
– А каким словом можно обозначить судьбу крымских татар в начале XXI века?
– Это было время надежд. Когда мы, обретя независимость в украинском государстве, с надеждой смотрели в будущее. После аннексии все вроде бы возвращается.
Мне вчера звонил Эрдоган (президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, – ред.) в связи с 70-й годовщиной депортации, выразить свое сочувствие. Он четко говорил о том, что Турция никогда не признает оккупацию Крыма, что всегда будет рядом с Украиной. Я ему на это сказал, что единственная помощь, в которой мы нуждаемся – это со всем мировым сообществом способствовать освобождению Крыма от оккупации. Он сказал, что 7 июня в Турции парламентские выборы, приедете – обсудим все вопросы.
– Если вам вновь позвонят из Кремля и предложат побеседовать с «абонентом №1», что вы ему скажете год спустя?
– Я не знаю, о чем с ним можно говорить. Я просто не буду с ним разговаривать. В середине августа прошлого года мне уже сделали такое предложение, что Путин еще раз хочет поговорить. И было сказано, что если состоится продуктивный разговор – то на следующий день вам все двери будут открыты. Хотите – в Крым, обратно. И ваш сын будет освобожден.
Но я так и сказал: «Выходит, моего сына у вас держат в заложниках?» Так поступают террористы. Передайте своему царю, что я с террористами не веду переговоров.
Оригинал публикации – на сайте «Настоящее время»
