Десять лет назад, 30 июня 2005 года, ушел из жизни замечательный человек, правозащитник, давний друг крымских татар Генрих Алтунян. Он был одним из немногих, кто в советское время поднял голос в защиту депортированного крымскотатарского народа. В 1969 году, после ареста генерала Петра Григоренко, Алтунян подписал открытые письма в защиту Григоренко и крымских татар, стал одним из учредителей Инициативной группы по защите прав человека в СССР.
Ему было тридцать шесть, когда его впервые арестовали. В «Постановлении об избрании меры пресечения», то есть аресте, говорилось: «Алтунян Генрих Ованесович, родившийся 24 ноября 1933 года в городе Тбилиси, армянин, гражданин СССР, с высшим образованием, женатый, беспартийный, работающий в Харьковском участке «Энергоавтоматика», проживающий в г. Харькове... На протяжении длительного времени проводит антисоветскую агитацию, направленную против правомерной деятельности государственных и судебных органов СССР, возводит клевету на советскую действительность и в целях давления на КПСС и Советское правительство обратился в ООН с призывом вмешаться во внутренние дела. Советского государства».
Беспартийным Алтунян стал всего за несколько месяцев до появления этого документа, почти сразу же лишился и офицерского звания, и должности преподавателя высшего военного училища. А по поводу инкриминированных ему действий тогда же, 11 июля 1969 года, под этим «Постановлением» написал: «Протестую против предъявленного мне обвинения – никакой антисоветской агитацией и пропагандой я никогда не занимался». В то время он еще искренне считал, что «социализм и коммунизм есть истинное будущее человечества, и болела душа за то, что негодные правители нашей страны извращают светлые идеалы».
Его дед, Густав Антонович Клингенберг, в апреле 1929 года был расстрелян. В момент ареста он служил на железнодорожной станции в городе Сочи, его судило Северокавказское железнодорожное ОГПУ. Родным сказали: за организацию покушения на товарища Сталина. Поскольку Сталин бывал в Сочи, внешне это выглядело довольно правдоподобно. После расстрела деда остались сиротами трое детей.
Отец, Ованес Погосович Алтунян, был кадровым офицером, окончил Московское военное училище и остался там работать. Когда началась война и немцы подошли к Москве, все училища были отправлены на оборону Москвы, и Ованес вместе со своими курсантами около года был на фронте. Затем его перевели в Душанбе, тогда Сталинабад, где в эвакуации находилось Харьковское военно-техническое авиационное училище. То, что Генрих стал военным, было закономерно – ему всегда хотелось походить на отца.
Мать Валентина Густавовна, закончив в Сочи школу, после ареста деда уехала учиться в Ленинград, где жили родственники. Там получила специальность техника-чертежника и была направлена в Тбилиси на станкостроительный завод, на котором главным конструктором работал студент-заочник Ованес Алтунян. Через год после их женитьбы родился сын Генрих…
По окончании школы в 1951 году юноша поступил в то же военное училище, где работал отец. До 1968 года его военная карьера складывалась успешно. Но… Генрих всегда говорил правду и открыто отстаивал свою точку зрения на семинарах, политзанятиях, партийных собраниях.
Когда в 1968 году на улицах Праги «советские танки лишали социализм человеческого лица... с болью в сердце, с горечью в душе мы подходили к пониманию порочности системы». В это время он познакомился с опальным генералом Петром Григоренко и известным диссидентом Петром Якиром.
Выписка из «Справки по делу о распространении группой инженеров харьковских научно-исследовательских и проектных институтов ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» гласит: «Активный участник этой группы Алтунян Г.О. установил связь с проживающими в Москве Якиром, Григоренко, Кимом и Габаем, от которых он и Пономарев систематически получали различного рода материалы так называемого «Самиздата», размножали их на пишущих машинках и распространяли среди узкого круга «своих» друзей... Основное содержание высказываний организатора указанной группы Алтуняна Г.О. сводится к следующему:
1. Сталин – это враг народа, фашист, так как своей политикой он нанес советскому государству и партии только вред. Он уничтожил партийный актив и командные кадры армии и делал все, чтобы помочь и облегчить победу Гитлеру.
2. Ряд руководящих партийных и советских работников были на руководящей работе при жизни Сталина и проводили ту же политику. Поэтому они в настоящее время не имеют морального права быть руководителями и осуждать культ Сталина, и не может быть уверенности в том, что эти руководители в настоящее время ведут правильную политику.
3. Официальная информация, публикуемая в нашей печати и передаваемая по радио, не всегда объективна, неполна и по ней нельзя составить правильного мнения о положении в нашей стране и о правильности нашей внешней политики.
4. Действительно, проводимая в нашей стране национальная политика не соответствует той, которая провозглашена в Программе партии и Конституции. Некоторые национальности не пользуются всеми правами, в частности, это касается евреев».
28 августа 1968 года состоялось партийное собрание, на котором Алтуняна исключили из партии – «за антипартийное поведение, выразившееся в сборе и пропаганде сведений демагогического характера, тенденциозных по отношению к мероприятиям ЦК КПСС и Советского правительства». Почти сразу же появился приказ маршала Крылова о том, что инженер-майор Алтунян, будучи в очередном отпуске, посетил в Москве квартиры генерала Григоренко и сына командарма Якира, привез оттуда ревизионистское письмо академика Сахарова и тем самым опозорил звание офицера Советской Армии. Ни больше, ни меньше: посетил квартиры, опозорив офицерское звание! В связи с этим Алтуняна уволили из армии по статье 59 пункт «Д» Дисциплинарного Устава (служебное несоответствие) без выходного пособия.
Генрих остался без работы, без пенсии, без выходного пособия, с двумя маленькими детьми на руках. А вскоре последовал арест. Случилось это 11 июля 1969 года. После обыска в квартире «правоохранители» грубо схватили его на лестнице, толкнули так, что он едва удержался на ногах, попав прямо в объятия еще одного кэгебиста, а тот еще и ударил для острастки. В следственном отделении КГБ ему был предъявлен ордер на арест.
На последнем перед арестом партийном собрании бывшие соратники подвергли его суровой обструкции: «Как нам стало известно, Алтунян занимается деятельностью, несовместимой с нашими понятиями о демократии. Сейчас он выступает в защиту прав крымских татар. Это, товарищи, позор!». На что Генрих отвечал: «Еще Ленин говорил, что с идеями надо бороться только идеями… Письмо в ООН не является единственным, что я написал, – несколько писем в «Правду», в «Известия», обращался в райком, обком, облпрокуратуру, но ниоткуда не получал ответа. И о крымских татарах: в 1967 году они были реабилитированы, за преступления отдельных лиц вся нация не отвечает»...
Алтунян получил три года лагерей общего режима. 10 июля 1972 года, в положенный срок, его освободили.
Следующий арест последовал через несколько лет – 16 декабря 1980 года.
На сей раз инкриминировалось ему многое – открыто выступил в защиту академика Андрея Сахарова, подписывал письма в Комитет по защите прав человека, выступал против ввода войск в Афганистан, хранил «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, словом – «не перековался».
Алтунян вспоминал: «На суде не было никаких неожиданностей: сценарий писался опытными «режиссерами» из КГБ. Я был признан виновным в антисоветской агитации и пропаганде, направленной на подрыв и ослабление Советской власти, и по статье 62, часть 1 УК УССР приговорен к семи годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима с последующей ссылкой на пять лет. Никогда в жизни не забуду те несколько минут после зачтения приговора.
Я стоял в окружении вооруженной охраны. Зал был заполнен работниками областной прокуратуры, суда, студентами – будущими особистами, юристами. Там же было и несколько моих близких и друзей.
– Вам понятен приговор? – последний вопрос судьи.
– Понятен.
И в этот момент все мои друзья и родные достали из рукавов спрятанные там головки гвоздик и стали бросать в меня через головы конвоя. Ко мне попал лишь один цветок, остальные конвой переловил. Когда публика в спешном порядке была удалена, на столе секретарши лежала гора цветов, а на мою просьбу отдать их последовал традиционный ответ: «Не положено».
Уже после начала перестройки, в 1987 году, Генрих Алтунян был освобожден. В последующие годы он был членом Центрального Провода Народного Руха Украины, возглавлял Харьковскую организацию НРУ. В 1990-1994 – народный депутат Украины.
Генрих Алтунян активно поддерживал крымских татар в их борьбе за восстановление прав уже на родине, в Крыму. За пять лет до смерти, в 2000 году, он написал: «Слава Богу, что возвращение крымских татар совпало со становлением независимой Украины. Невозможно себе представить, как проходило бы возвращение в условиях сохранения власти Москвы над Крымом, над Украиной, над всеми нами. Настолько много горя и страданий связаны для крымских татар с Москвой, что даже понимание перемен, которые произошли за последние годы, не в состоянии уменьшить боль от десятилетий бесправия и изгнания».
Алтунян считал, что «от честного, демократического разрешения крымскотатарской проблемы зависит многое – будущее Украины».
«Необходимо честно признать, что в Украине есть силы, которые, имея такую возможность, действовали бы по отношению к крымским татарам такими же методами, какие применялись в недалеком прошлом против всех, кто боролся с коммунистическим режимом. Достаточно только послушать выступления с трибуны Верховной Рады Украины представителей фракции КПУ… Все граждане Украины должны наконец понять, что крымские татары – коренной народ Украины. Отличие их от национальных меньшинств в том – и это главное, – что Крым, Украина – их историческая родина».
Гульнара Бекирова, крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
