Но Конквест не ограничил свои исследования советской истории книгой "Большой террор". Вскоре он написал вторую – "Скорбный урожай: советская коллективизация и голодный террор", посвященную спланированному Сталиным голоду, в частности тому, что в Украине называют Голодомор. Невеселый итог подвел Конквест советским сталинским годам: общее число жертв достигло двадцати миллионов человек – это в мирные годы, когда, как до сих пор еще многие думают, советская страна бурно развивалась под руководством эффективного менеджера.
Роберт Конквест, культурный британец, отдал дань литературной забаве, которая называется по-английски limerick. В одном таком лимерике он написал: где Ленин убивал одного, Сталин прибавлял десять. Горький юмор, повод к которому давала и продолжает давать российская история.
Власть как враг народа – вот формула новейшей, с 1917 года российской истории
Сегодняшняя, самая что ни на есть злободневная история по-прежнему рифмуется с тем, что писал Конквест. Российским правительством принято постановление об уничтожении пищевых запасов, поступивших в страну путями, которые объявлены незаконными. В этом есть что-то до предела, сверх всяких пределов циничное. Давно уже говорят, что такое не совсем легальное продовольствие нужно раздать малоимущим, которых в России более чем достаточно. Но в самом уничтожении пищи, еды, резервов человеческой жизни обнажаются какие-то уже не политические соображения и расчеты, а некий кошмарный колдовской атавизм, тень Кощея и Бабы Яги ложится на страну. И главное: история, совсем недавняя, которая у всех в памяти, ничему не учит российскую власть, ничего не переменила в ее метафизическом составе: власть как враг народа – вот формула новейшей, с 1917 года российской истории.
В советское время в вузовских курсах истории философии изучался Людвиг Фейербах, считавшийся непосредственным предтечей Маркса и Энгельса. Лучшая и самая читаемая книга Фейербаха называлась "Сущность христианства". В религии зашифрована великая правда о человеке, писал Фейербах, нужно только правильно перевести ее тексты с теологического языка на язык человеческий, ибо правда религии – не теологична, не божественна, а человечна, антропологична. Чему мы поклоняемся в образе Божией Матери? Земному материнству, святости человеческой жизни. Что мы вкушаем в святом причастии – плоть и кровь господню? Нет, мы поклоняемся дарам, которые мы сами добыли и которыми живы. Теологическая возгонка, сублимация исконных реалий человеческого бытия – момент высокой поэзии человеческого существования. Дары земли святы – вот антропологическая истина любой религии.
И сейчас в России, после десятков лет террора и голода, после гонения на церковь и нового ее подъема что-то не слыхать возмущенных голосов отъевшихся в тучные годы иереев. Идет неправый поход на святые дары бытия – вот смысл этого события. Смело можно сказать: после 1991 года не было в российской истории ничего равного этому онтологическому кошмару.
Ибо что хуже, гаже, страшнее: убивать людей или их пищу?
Борис Парамонов, нью-йоркский писатель и публицист
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
