Во время оккупации Крыма весной 2014 года Руслан Зуев занимался эвакуацией украинских военных с полуострова. Он руководит «Армией спасения» – протестантско-евангелической организацией, которая, кроме религиозной деятельности, занимается социальными проектами. Теперь Руслан Зуев работает во Львове, помогает вынужденным переселенцам из Крыма и восточных регионов, а также семьям эвакуированных военных. После захвата Крыма волонтеры организации вывезли с полуострова около тысячи украинских военных. «Я ходил и договаривался с каждой компанией, которая занимается перевозками, рассказывал, сколько у нас людей... Если бы железная дорога выделила 2-4 поезда для того, чтобы вывезти военных, то этого бы хватило», – рассказывает Руслан Зуев в интервью Радио Свобода.
– В то время у миссии был офис в центре Симферополя, на улице Менделеева. 27 февраля, утром, я шел в офис, и я уже видел военных. Движение было перекрыто, и было много патрульных. Мне рассказали, что какие-то люди захватили Крымский парламент и Совет министров. Я прошел дальше и увидел КамАЗ. Он был зеленый и без номеров. Около него были люди. Но было довольно странно видеть человека в камуфляже, в балаклаве, с пулеметом в руках, у которой за спиной висит базука. Я сначала подумал, что могут быть какие-то учения. Но потом понял, что это ни какие не учениея. Было очень напряженное ощущение. Я скажу – как духовный человек, с того дня я не чувствовал себя свободным.
Я бы сказал, что атмосфера была удручающей. Бывали случаи, когда «зеленые человечки» убедительно просили перейти на другую сторону улицы. Они указывали на то, где и как ходить.
Перед референдумом было еще большее давление, доходило почти до состояния депрессии. Я и еще несколько человек участвовали в организации «Евромайдан-Крым». Главным у нас был Андрей Щекун. Мы ходили на митинги, хотя нас было и не так много. Я сам стоял с украинским флагом под домом Совета министров в Симферополе.
15 числа мы были в парке Шевченко. Тогда просили отменить референдум, говорили, что нам не нужен этот «русский мир». Нам не нужна война. Тогда за мир стояли. А на следующий день все-таки состоялся референдум. В воскресенье я проводил службу в церкви. Никто из нашей церкви туда не пошел. Так как у нас не было своего помещения, то мы арендовали зал. А в том помещении в тот день должен был проходить референдум. Нам сказали, что мы не можем там находиться, даже не вернули деньги за аренду, хотя мы заплатили за тот день. Поэтому мы ютились в офисе миссии. Мы на этом сборе в коридорчике ютились. Он такой узкий, где-то 3 метра в ширину и 10 метров в длину.
У них уже даже были медали отчеканены «За возвращение Крыма», они их отчеканили еще осенью
У них уже даже были медали отчеканены «За возвращение Крыма», они их отчеканили еще осенью. Там все было предрешено. Референдум стал обычной фикцией.
– Что вас подтолкнуло начать заниматься эвакуацией военных?
– Решение заниматься эвакуацией появилось после телефонного звонка морского пехотинца полковника Катеринчука. В Крыму мы много занимались социальными проектами до того, как это все началось. Я даже был в государственной комиссии, которая принимала участие в наблюдении за заключенными. Я принимал участие в этих социальных программах, и был известен в этих кругах.
Тогда военные позвонили и попросили покормить военных в частях. Уже все было заблокировано. Мы привозили еду, кормили их. А когда пришло время уезжать, то мне еще раз позвонил Катеринчук и сказал, что, если мы «Армия спасения», то эта организация – чтобы спасать армию. Тогда уже был приказ выезжать солдатам, а куда и как – никто не знал. Поэтому мы решили начать этим заниматься. Особенно после того, как убили украинских военных (прапорщика Сергея Кокурина и майора Станислава Карачевского – ред.), мы поняли, что надо что-то делать.
Сначала искали деньги, некоторые волонтеры из Украины помогали. Например, известная волонтер Оксана Машовец, которая сейчас занимается помощью для АТО. Она меня нашла, позвонила и предложила деньги. Спросила, сколько нам нужно, чтобы вывезти военных.
Я ходил и договаривался с каждой компанией, которая занимается перевозками, рассказывал, сколько у нас людей и спрашивал, сколько это будет стоить
Я ходил и договаривался с каждой компанией, которая занимается перевозками, рассказывал, сколько у нас людей и спрашивал, сколько это будет стоить. Так как мы не могли дать военным никаких документов или договоров, то мы делали «липовые» бумаги, сопроводительные от «Армии спасения» с нашей печатью. Для того, чтобы было хоть какое-то подтверждение, на каком основании солдат перевозят. За все время мы вывезли почти тысячу военных.
Сначала офицеров вывозили, затем солдат. Потому что офицеров было значительно меньше, поэтому с ними было проще. Но так было только сначала, а с каждым днем это становилось и сложнее, и опаснее. Когда вывозили солдат из Перевального, тридцать шестую бригаду, то мы их прятали в квартире Катеринчука. Перед тем оттуда уже все вывезли. Там была пустая квартира, а так как у меня в Крыму была скаутская программа, то остались спальные мешки, карематы наших скаутов, то таким вот способом солдаты там жили и спали. А кормили их, опять же, за счет волонтеров.
Многие помогали местные. Были и бабушки, и женщины, которые приносили поесть солдатам. Еще одна семья из Евпатории помогала вывозить своей машиной. Они из-за этого пострадали, пришлось им уехать из Евпатории, бросить и жилье, и машину, и бизнес, который у них там был. Сейчас они в Киевской области.
До сих пор не могу ответить на вопрос, почему государство нам тогда вообще не помогало. У меня такое впечатление, что они или бросили все, или не имели возможности, или не хотели, или, грубо говоря, не были заинтересованы в этом.
После этих всех событий мне написала «В контакте» мама солдата и сказала, что мы спасли их детей. Я не знаю, почему так, скажу честно. Почему не было финансирования, транспорта? Если бы железная дорога, потому что поезда еще туда ходили, выделила 2-4 поезда для того, чтобы вывезти военных, то этого бы хватило.
– С вами тогда работали многие активисты. Чувствовал кто-то из вас давление или угрозы со стороны российских военных?
Сенцов мог бы избежать ареста, если бы он успел уехать. А остался он там, скорее всего, как и все мы, до последнего надеясь, что арестовывать нас не за что. Он не чувствовал опасности. Просто не было предпосылок. Арестовывать за тарелку супа или за то, что стоишь в парке с украинским флагом?
– С нами тогда работали многие активисты, среди них были и пропавший Тимур Шаймарданов, раввин Александр Золотоверхов и кинорежиссер Олег Сенцов. Сенцов был с нами на митингах, и когда мы кормили под частями солдат. Я не так много с ним общался. Однажды мы общались в парке Шевченко, до референдума – 15 числа (марта – ред.) он принимал активное участие в проукраинских действиях, но почему из него сделали экстремиста, то я вообще не понимаю. В чем экстремизм – в кастрюле борща или куске хлеба? Он мог бы избежать ареста, если бы он успел уехать. А остался он там, скорее всего, как и все мы, до последнего надеясь, что арестовывать нас не за что. Он не чувствовал опасности. Просто не было предпосылок. Арестовывать за тарелку супа или за то, что стоишь в парке с украинским флагом?
Никто из нас не представлял, что такое будет. Если бы я не уехал, то, наверное, меня бы тоже схватили и обвинили в том, что я занимался экстремизмом против Российской Федерации. Мы не могли никогда подумать, что Щекуна захватят и будут стрелять по ногам в подвале, его держали в плену 2 недели. О давлении, то когда мы были в частях, то это не было так заметно, потому что много людей, постоянно грузим людей, отправляем их. А вот когда вывозили отдельных офицеров, то начали появляться уже какие-то люди у нас. Они фотографировали и снимали. Уже чувствовалось давление.
И когда ко мне в кабинет пришел человек из ФСБ, то, конечно, уже чувствовалась угроза. Постоянно ощущался какой-то контроль. Я занимался в Крыму социальными проектами и всегда, наоборот, чувствовал помощь от государства, какую-то поддержку, особенно от некоторых местных властей. А тут получилось так, что за нами начали следить.
– Прошло уже много времени после эвакуации. Вы поддерживаете дружеские отношения с военными, которых вывозили на материковую часть Украины?
– Конечно, до сих пор общаюсь с солдатами, которым помогали. Некоторым солдатам, тем, кто уволился из армии, я помогал искать работу. Есть такие, как Катеринчук, продолжают служить. Один майор недавно только вернулся из АТО. Он отслужил под Мариуполем две ротации. Мы стали как бы одной большой семьей.
У наших военных всегда был боевой дух. А те, кто перешел на сторону России, были просто обмануты. Им пообещали «золотые горы». Перешло очень много, наверное, больше, чем половина. Все началось с того, что несколько украинских адмиралов флота перешли на российскую сторону. Это был некий пример для всех остальных со стороны руководства. А боевой дух был всегда. Нельзя забывать, что Юлий Мамчур с солдатами пошли с флагом на автоматчиков. Наши были готовы идти драться хоть голыми руками, но была единственная проблема. Не было приказа.
Сегодня я общаюсь с солдатами, которые воюют в зоне АТО, и с некоторым руководством, например, с полковником Машовцом (Константин Машовец, координатор группы «Информационное сопротивление» – ред.). Могу сказать, что у наших солдат настроение боевое. Но опускаются руки из-за халатности руководства. Руководство ведет себя неоднозначно. Я не знаю точно, какая сейчас ситуация, но фактом является то, что мы постоянно сдаем свои территории. И с каждым днем у людей опускаются руки, потому что там, где была возможность защититься, атаковать, спасти чью-то жизнь, или местное население, мы отступаем. Примером может быть ситуация под Широкино, когда солдаты защищали маяк. Столько было потерь, но его отстояли. А теперь надо с автоматом в руках взять и уйти? Это, по крайней мере, глупо.
Солдаты готовы воевать, защищать страну, но с другой, все отступательные операции психологически давят. Я знаю одного солдата, который всю ротацию просидел в окопе, и ни разу не стрелял. Потому что когда стреляют из «Градов», то с автоматом там нечего делать
С одной стороны, солдаты готовы воевать, защищать страну, но с другой, все отступательные операции психологически давят. Я знаю одного солдата, который всю ротацию просидел в окопе, и ни разу не стрелял. Потому что когда стреляют из «Градов», то с автоматом там нечего делать.
– Мустафа Джемилев предложил создать мусульманский батальон, который будет заниматься контролем грузов на границе Крыма и материковой части Украины. Поддерживаете ли вы такую инициативу?
– Я считаю, что такой батальон нужен, потому что он будет набираться из местного населения, а местом его дислокации станет Херсонская область. Эти люди хорошо знают местность и ситуацию, которая есть в Крыму. Они смогут более тщательно и добросовестно проверять груз, который перевозят как с материковой части Украины в Крым, так и наоборот. Потому что сегодня совершенно иная ситуация. Недавно, месяц назад, был случай, когда на границе остановили машину, большую, тонн на пять. И водителю предложили заплатить 200 гривен для того, чтобы не открывать машину. А что такое 200 гривен сегодня? Ничего. Таким образом, за эту сумму есть возможность провозить оружие, боеприпасы, наркотики или продукты с российской стороны для сепаратистов в зоне АТО. Я считаю, что такой мусульманский батальон сможет изменить ситуацию, поэтому полностью поддерживаю эту инициативу.
Оригинал публикации – на сайте Радіо Свобода
