В истории Крыма был короткий период, когда профессионально изучалась культура и этнография коренного народа полуострова – крымских татар. В числе видных ученых, осуществлявших эту работу, был этнограф и археолог Борис Алексеевич Куфтин.
Борис Куфтин родился 2 февраля (по другим сведениям – 24 января) 1892 года в Самаре, в семье поручика резервного батальона и учительницы. С детства мальчик собирал ботанические и зоологические коллекции, проявлял интерес к точным наукам. В 1909 году он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, однако спустя два года был исключен за участие в студенческом движении. Борис уехал за границу – в Швейцарию, Италию, а после амнистии в связи с 300-летием дома Романовых вернулся в Россию. Некоторое время он преподавал в Московской сельскохозяйственной академии и в Народном университете Шанявского.
В 1916 году Борис отправился в район Джунгарского Алатау. Поездка в Казахстан обозначила еще одну сферу его научных интересов – этнографию. Революция не помешала Куфтину продолжить научную деятельность – он был оставлен при университете, а в 1919 году получил звание доцента. Тогда же стал научным сотрудником этнографического отдела Московского отделения Российской академии истории материальной культуры и института антропологии имени Анучина, где с 1923 года руководил циклом «Народоведение».
В этом же году Борис Куфтин отправляется в Крым. Это была его первая экспедиция на полуостров – и она оказалась плодотворной. Результаты ее были оглашены в феврале 1924 года в докладе «Задачи этнологического изучения Крыма», а вскоре на заседании Московского общества любителей ученый зачитал доклад «Этнографические наблюдения в Крыму в 1923 году».
Осенью 1924 года Куфтин совершил пешие путешествия по селам Бахчисарайского района и Южного берега Крыма. Их целью было – изучить этнические типы и культурно-бытовые элементы, то есть все то, что связано с этнографией крымских татар (традиции, обычаи, одежда, типы поселений, культурные практики, фольклор).
В следующем году была опубликована работа ученого под названием «Южнобережные татары Крыма». Материалом к исследованию послужили его наблюдения за крымскими татарами, населявшими территорию между Байдарами и Судаком.
Этнограф пишет: «Татары Южного берега представляют группу, вполне определенную не только географически, но и культурно. У татар предгорного Крыма они известны под именем «татов». Этим именем называют себя и сами татары наиболее глухих деревень Судакского района из бывших генуэзских колоний, например деревни Ускут, Шелен, Айсерез и другие… Сильное влияние южнотурецкого османского языка отличает говор южнобережных татар от прочих татар Крыма, свидетельствуя о значительном влиянии на них турецко-османской культуры. Почти на чистом южнотурецком языке говорят татары Алупки, Ялты, Гурзуфа, но татары горных деревень Судакского района отличаются резко выраженными диалектическими особенностями»…
Куфтин отмечает отсутствие у них монголоидных признаков. А в целом, пишет он, «южнобережные татары обладают стройным сложением, смуглы, темноволосы, с правильными, глубоко выработанными чертами лица, с суровым, как бы малоподвижным, взглядом горящих глаз. Флегматичный темперамент со склонностью к созерцанию, характерная медлительность движений, чувство собственного достоинства отличают в южнобережном татарине более сына Востока, чем Средиземноморской Европы. Усы татары не бреют, бороду опускают только старики, волосы на голове носят недлинные».
Что же касается крымских татарок Южного берега, то среди них «нередко можно встретить миловидных, с тонкой, нежной кожей лица, большими темными глазами и изящно очерченными бровями, красивую форму которых татарки подчеркивают еще черной сурьмой»…
С некоторым удивлением этнограф замечает, что одежда крымских татар Южного берега «не имеет ничего общего с костюмом кочевых и оседлых народов Средней Азии», кроме разве что очень широких штанов: «Вместо свободных, распахивающихся халатов с длинными рукавами, мы видим здесь очень короткие, до пояса, камзолы в обтяжку и суконные узорные жилеты «илек» без рукавов. По своему покрою и терминологии многие части костюма приближаются к костюму балканских народов – греков, южных славян, албанцев, являясь свидетелями старых культурных отношений».
Сегодня очевидна верность утверждения: крымскотатарский этнос представляет собой сложный конгломерат кровей и результат длительных ассимиляционных процессов. А вот так – скорее даже поэтически – описывает ученый увиденный им ландшафт: «Живут крымские татары Южного берега деревнями, ютящимися, большей частью, значительно отступя от моря, среди открытых для горячего солнца виноградных террас и табачных плантаций, на возвышенных склонах гор, по сторонам бегущих по камням ключей, которые образуют главные улицы поселка, затененного кое-где одинокими деревьями».
Как отмечает Куфтин, главным занятием южнобережных татар является земледелие, «промышленная жизнь среди них развита слабо. Ремесленников, в отличие от Бахчисарая и Карасубазара, здесь практически нет». Развито также садоводство и хлебопашество – сеют пшеницу и лен, а также картофель.
Характерной чертой семейной жизни южнобережных татар этнограф считает «отсутствие многоженства и особые нормы свадебного договора, в котором элемент покупки невесты, калым, обычный для большинства тюркских народов, не выражен сколько-нибудь ярко. Напротив, в сильной степени выступает роль приданого. Женщина в семье пользовалась большей свободой, чем у городских татар, и хотя на ней лежали все домашние хозяйственные заботы, она успевала выучиться читать и писать, часто даже с большим успехом, чем мужчина».
Таковы некоторые этнографические наблюдения Бориса Куфтина о крымских татарах Южного берега полуострова.
Следующая его экспедиция весной 1925 года была посвящена изучению жилых построек крымских татар, ее результаты отражены в объемной и основательной работе «Жилище крымских татар в связи с историей заселения полуострова», где он подробно описывает типы построек в разных регионах Крыма – в Бахчисарае, степном Крыму, горном Крыму и на Южном берегу.
Наиболее масштабной была экспедиция Куфтина на полуостров в 1928 году – в ходе нее он собрал сведения об одежде, утвари крымских татар, записывал крымскотатарский фольклор…
Крымоведческие и иные исследования этнографа были прерваны арестом – в конце 1920-х годов преследования ученых и представителей академической науки усилились. 27 сентября 1930 года Борис Куфтин был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и выслан на Север сроком на три года, которые отбывал в Вологде.
В 1933 году он был восстановлен в правах, но официально отнесен к группе идеологов либеральной буржуазии, которым ставилось в вину «некритическое восприятие буржуазного наследства».
Дальнейшая научная работа Бориса Куфтина была связана с изучением истории и археологии Кавказа, многие годы он работал в Грузии. Жизнь замечательного ученого оборвалась в 1952 году в результате несчастного случая под Ригой.
