Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Порой случаются события, которые при всей своей «непохожести» на деле – проявление одного и того же. Например, снос ларьков в Москве и выход фильма о том, что «крымская весна» – дело рук Сергея Меняйло, а никак не Алексея Чалого.
В двух словах. В столице России полиция ночью снесла уйму МАФов – под ковш бульдозера отправились строения вокруг ряда станций метро. Все это происходило в обход процедуры: собственников не спасли ни документы на право собственности, ни портреты российского президента, вывешенные на витрины. Мэрия Москвы даже не стала проводить брифинги для СМИ – ставка делалась на то, что «проглотят, никуда не денутся». В принципе, это сработало. Проглотили. Никуда не делись.
Вся эта история – классическая иллюстрация того, что государство в России не имеет ничего общего с теорией общественного договора, когда решения принимаются в рамках хоть какого-то консенсуса. Вся эта «ночь длинных ковшей» – суть подтверждение истории про Гоббса и государственного левиафана. Который суверен по определению, а в сторонниках нуждается ровно до той поры, пока эти сторонники признают его абсолютную власть. Иначе говоря, это история про суверена и его право пренебрегать процедурой. Когда «процедура» – для всех остальных. «Если вам не нравятся наши решения – идите в наш суд».
Вторая история случилась в это же время, но уже в Севастополе. Там у местного флотского назначенца Сергея Меняйло завелся новый политтехнолог Олег Матвейчев. Под его эгидой увидел свет фильм, в котором вся история по смене флагов в Крыму ставится в заслугу нынешнему главе администрации Севастополя. А Алексею Чалому отводится второстепенная роль статиста. С учетом того, что между Чалым и Меняйло уже много месяцев идет противостояние – это все выглядит особенно рельефно.
Российское государство готово играть в «народовластие» строго до той поры, пока союзники не становятся «обузой»
Обе эти истории объединяет один простой факт: российское государство готово играть в «народовластие» строго до той поры, пока союзники не становятся «обузой». Российские дальнобойщики могут поддерживать травлю «либералов» и поддерживать ввод войск в Украину, но это не страхует их от аппетитов государства, вводящего платные дороги для грузовиков. Российский малый бизнес может вешать портреты Владимира Путина на витрину магазинов, но это не защитит их от бульдозера в тот момент, когда «левиафан» решит зачистить рынок от ларечников. Алексей Чалый может искренне хотеть триколоров, но его союзнические отношения с госмашиной заканчиваются ровно в тот момент, когда мавр сделал свое дело.
На фоне этого государственного каминг-аута вызывают улыбку любые рассуждения о «народной основе» смены флагов в Крыму. Потому что они допустимы ровно до того момента, пока «верхам» нужны «низы» для какой-то формы международной легитимации своих действий. Но в тот момент, когда «низы» начинают оспаривать монополию госмашины на результаты «крымской весны», пропагандисткий рупор с безжалостной искренностью сообщает им о том, что «все произошло бы и без вас». Как это случилось в севастопольском фильме, который ясно говорит: без спецназа не было бы «народного восстания», а потому единственными героями могут считаться только те, кто отдавал силовикам приказы.
И в этой схеме – вся архитектура и вертикаль российской системы: она не нуждается в попутчиках. Более того – ей нужна не лояльность, а преданность. Число акционеров госмашины незыблемо – и в этот круг не входят ни «народный герой», ни «малый бизнес», ни «народные низы». Единственная форма рефлексии на действия вертикали – абсолютное одобрение. Все остальное воспринимается как угроза.
Именно об этом в свое время писал Евгений Шварц.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
