Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Печатный орган контролированного Россией парламента Крыма – газета «Крымские известия» (4 марта 2016 года, № 38) – опубликовал обширное интервью Владимира Константинова под заголовком «В пик наивысшей опасности депутаты думали, я знаю то, чего не знают они, и это помогло выстоять». В нем он шаг за шагом рассказывает, как в феврале-марте 2014 года лично руководил всем процессом государственной измены в Крыму. Продолжаем анализ его рассказа.
Прославленный «спикер» во многих местах своего рассказа сам себе противоречит. С одной стороны, он говорит, как мы цитировали выше, что в Крыму поднялся и стал вооружаться сам народ, и это было, с его точки зрения, хорошо. С другой стороны, он говорит: «Пришло осознание (26 февраля – авт.): если власть в республике займут люди с улицы, она окончательно сойдет с правовых рельсов и ни о какой Конституции, законах говорить не придется. Возможность уйти в Россию мы тоже потеряем, поскольку вердикты «уличной» власти станут нелегитимным».
К 25 февраля Константинов уже по полной программе жил войной, не думая даже о хлебе насущном. Он говорит: «Накануне 25 февраля я был у Могилева, участвовал в заседании Совета министров. Интересное такое получилось мероприятие. За окнами «пожар», а здесь чиновники хлопочут о севе, коммунальных тарифах, ломают копья в полемике, кто «за», кто – «против».
Константинов признается, что до последнего держал в секрете то, что намерен вынести на сессию 26 и 27 февраля вопрос о референдуме. «Дело в том, что вопрос о референдуме не анонсировался, хотя и враги, и друзья понимали, что мы хотели обсуждать его во втором пункте повестки дня. Чубаров нервничал, потому что предполагал – есть такое намерение. Его поведение кардинально изменилось».
Спикер признается, что сессию собрали фактически силой, как сейчас известно, и путем опасных угроз депутатам и их семьям, и путем «силового привода». Константинов: «Начали готовить сессию, собирать голоса. Могилев с госпожой Удовиной обзванивали депутатов, настоятельно рекомендовали не приходить на заседание. Многие депутаты оказались сбитыми с толку. Звонит премьер: предупреждает, мол, сессия незаконная, авантюра, закончится плохо. Вопреки проискам недоброжелателей мы людей собрали – 52-53 человека. Немало коллег заболело, разъехалось по командировкам… К этому моменту я и Аксенов уже были в плотном контакте, координировали наши действия. В пик противостояния он выходил к митингующим, успокаивал, взывал к разуму. Союзников политических было немного… Посыпались «регионалы», началось предательство… Все депутаты собрались в 609 комнате. Я должен был поговорить с ними так, чтобы они не испугались, не сломались, не дрогнули. На весах истории лежал голос каждого. Вы знаете тонкости при голосовании карточками. Карточек у нас было навалом. Некоторые их побросали со словами: «Голосуйте за нас, как хотите, умываем руки». Но мне нужна была легитимность, поэтому в зале должны были сидеть именно живые люди. Неуверенность, сомнения витали в воздухе. Коллеги спрашивали, все ли мы делаем правильно, законно… Случалось, кто-то из депутатов внезапно исчезал. Мы тут же за ним посылали, возвращали».
В рассказах Константинова есть много вещей, в которые сложно поверить. Например, такой момент: «Припоминаю и курьезы. В кабинет вошел мужчина, говорит: «Я пришел забрать твою жизнь». Я вгляделся – он неадекватный. Охрана его разоружила. Мы потом еще и пообщались. Он из «Правого сектора», участвовал в захвате дома Януковича в Межигорье, теперь приехал в Симферополь порядок наводить». Даже несведущие люди понимают, что просто так зайти в кабинет спикера, тем более, в те дни, тем более, с оружием, невозможно в принципе – шестой этаж, везде охрана, приемная с секретарем, сотрудники аппарата, никого бы просто так не пропустили. Во-вторых, если бы это действительно был представитель «Правого сектора», который пришел бы убить спикера, то он наверняка не стал бы предварительно проводить душещипательные беседы, а сразу стрелял бы. Фантастика. Провокация, явная попытка самим организовать имитацию так нужного для «героя» покушения, а настоящий «Правый сектор» что-то не идет. Смешно.
После этого «покушения», по словам «спикера», все спокойны. Первая попытка открыть сессию не удалась. И тут еще раз о Могилеве. «Все разошлись. Я с группой депутатов уехал в спорткомплекс, собрались поужинать в ресторане. Настроение у всех было плохое. И тут приходит информация, что Могилев собирает политсовет партии. Нас не зовет. Мы не гордые, прямо из ресторана все, кто был членом политсовета, поехали в партийный офис. Выступил Могилев с докладом о текущем моменте. Был подозрительно мягок, на меня вообще не нападал. Я взял слово, призвал стоять до конца, иначе потеряем Крым. Несмотря на это, Удовина поставила на голосование вопрос об исключении меня из партии. Он не прошел, большинства не набралось. И вдруг под занавес Могилев выдает: «Я принял решение – премьером больше не буду. Мы уходим в оппозицию». Это прозвучало как гром среди ясного неба. Человек предал команду, иллюзий не осталось». Опять не вяжется все. С одной стороны, «спикер» уже работает вплотную с Аксеновым, и Могилев это, конечно, знает. С другой стороны, Константинов обвиняет его в измене.
Странно, но в нескольких вопросах главный редактор «Крымских известий» ведущая интервью Ирина Иванченко, поправляя интервьюируемого, демонстрирует, что разбирается в вопросе больше его. И в какой-то момент она высказывает совершенно фантастический сценарий развития событий, который Константинов вынужден опровергать.
«Владимир Андреевич, существовал еще один гипотетический сценарий, – говорит Иванченко. – Вспомните, 22 февраля в Харькове проходил съезд депутатов юго-восточных областей Украины. Что, если бы вы на него поехали, встретились с Януковичем, предложили переехать в Крым, объявить Симферополь столицей Украины и отсюда управлять страной?»
Константинов: «Сегодня для нас это фантастический сценарий, никаких идей по переносу сюда столицы Украины у нас, конечно, не было. У Крыма своя судьба, своя история, мы не хотели ее связывать ни с чем в этот период. Те шансы, которые были упущены Януковичем и всей страной, теперь уже – предмет анализа для историков. То, что я остался, было правильным и логичным для Крыма».
Константинов признается, что в ночь на 27-ое здания органов власти могли захватить только «свои» для него люди. Он говорит: «Рано утром мне позвонила помощник Оксана и сообщила: здание Верховного Совета захватили какие-то люди. Я понял, захватить его после случившегося могли только наши. Мы созвонились с Аксеновым. В этот же день я познакомился с Олегом Евгеньевичем Белавенцевым. Он оказался человеком, искренне болеющим за Крым. Я узнал, что Олег Евгеньевич – военный пенсионер, что он на добровольных началах, находясь в отпуске, взялся скоординировать нашу работу с Москвой, используя свои связи. И в дальнейшем мы все решения принимали и тщательно выверяли вместе. Всю координацию с центром осуществлял для нас Белавенцев. Через него мы вышли на представителей этой группы (разговаривать с Могилевым они отказались). Я спросил, какая у них цель? Они ответили, цель одна – не дать захватить здание бандформированиям из «Правого сектора». А депутаты пусть приходят, работают, принимают те решения, которые нужны».
И Могилеву, и Константинову о захвате зданий доложила никакая не «помощник Оксана рано утром», а после 4-х часов ночи – сотрудники милиции и СБУ
И здесь Константинов отрабатывает явно фальшивый сценарий. И Могилеву, и Константинову о захвате зданий доложила никакая не «помощник Оксана рано утром», а после 4-х часов ночи – сотрудники милиции и СБУ. Ночью в здании не было никакой Оксаны, но и в Совмине, и в здании парламента в первых приемных круглосуточно находились постоянные дежурные, а внизу вход охраняли наряды милиции, которые были свободно отпущены «зелеными человечками». Те, в свою очередь, тут же доложили ситуацию начальству, а уже те – Константинову и компании. Впрочем, предстоящий захват зданий для «спикера», скорее всего, не был секретом, он знал о нем заранее, как и обо всей операции с 20 февраля.
Да и с адмиралом Олегом Белавенцевым (который руководил операцией отнюдь не в статусе «пенсионера на добровольных началах», кто из военных ему бы подчинялся в таком случае? Когда Константинов говорит такое, на кого он рассчитывает?) Владимир Константинов познакомился гораздо раньше, ибо он уже целых десять дней руководил операцией. Глупо звучит и отмазка, что «их цель не дать захватить здание бандформированиям из «Правого сектора».
Во-первых, никаких сил «Правого сектора», достаточных для того, чтобы захватить шестиэтажное здание парламента, даже если бы оно не охранялось, в Крыму не было. Во-вторых, известно, что уже даже во время митинга 26 февраля здание парламента охраняли отряды российского спецназа, переодетые в форму украинского «Беркута». Это они вытесняли участников митинга, прорвавшихся в здание по боковому входу. Так что Константинов просто темнит: всеми его действиями в двадцатых числах февраля уже руководили, как марионеткой, российские советники и силовики, а сказки про «референдум» и «волю народа» – для легковерных читателей его интервью.
Владимир Ветров, политический обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
