Информационное пространство на федеральных каналах жестко контролируется. Есть ряд тем о Крыме, запретных для российских СМИ, основная цель – показать, что в Крыму все хорошо, и после аннексии жить стало лучше. О чем не сообщают крымчанам местные и федеральные российские сайты, газеты и телеканалы, почему журналисты не критикуют российские власти Крыма – об этом говорят журналистка Екатерина Сергацкова, эксперт по мониторингу российской пропаганды Роман Шутов и крымский политолог Дмитрий Омельчук.
– С нами на связи журналистка Екатерина Сергацкова. Екатерина, что, по вашему мнению, не показывают о Крыме федеральные СМИ?
Сергацкова: Во-первых, если мы говорим именно о федеральных СМИ, каналах, которые освещают прокремлевскую позицию, то они, конечно, не показывают разные настроения, которые вызревают в Крыму. Не освещают адекватно процессы над людьми, которые выходили на митинги 26 февраля 2014 года, не говорят об украинских политзаключенных из Крыма – по крайней мере, я не видела ни одного интервью с родственниками Олега Сенцова, Александра Кольченко или Геннадия Афанасьева, которое вышло бы на федеральном канале.
– Почему эти темы не освещаются? Почему не говорят о задержаниях, обысках в Крыму, о наличии политзаключенных?
Это один из ключевых методов российской пропаганды – замалчивание вещей, очевидных для всехЕкатерина Сергацкова
Сергацкова: А зачем говорить о чем-то проблемном, что может вызвать какие-то возражения, если можно об этом не говорить? Это один из ключевых методов российской пропаганды – замалчивание вещей, очевидных для всех. Я думаю, помимо этих тем, журналисты не говорят еще о локальных темах, которые очень важны для крымчан. Например, та же африканская чума свиней. Почему о ней не говорят – наверное, потому, что эта тема непопулярна, она вызовет раздражение. Люди посмотрят сюжет и подумают: а почему это фермеров раскулачивают, убивают их свиней, а у нас тоже все не очень хорошо.
– Более того, недавно даже был митинг на центральной площади Симферополя, на который пришли люди, занимавшиеся свиноводством и, по сути, потерявшие свои хозяйства. Федеральные каналы этот митинг проигнорировали. Что может повлиять на эту ситуацию и может ли вообще?
Сергацкова: Тут можно понадеяться на российских и зарубежных независимых журналистов, которые иногда ездят в Крым и могут поднимать проблемные темы. Но проблема еще и в том, что сами люди зачастую не готовы говорить – они боятся. Понятно, что ситуация в Крыму довольно репрессивная. И, если начнешь открыто говорить о проблеме, то, вероятно, потом к тебе домой придут с обыском.
– Екатерина, во время событий «Крымской весны» правозащитник Алек Мнацаканян сказал, что крымчане хотели попасть в телевизор, и они в него попали. В какой именно телевизор попали крымчане и был ли у них выбор информационного пространства?
Сергацкова: Сложный вопрос. В каком-то неочевидном телевизоре, крымчане, конечно, оказались – они ведь регулярно смотрят новости на канале «Крым 24», который показывает их жизнь в несколько искаженном свете, где все хорошо. Это похоже на соцреализм – реальность, которая имеет мало отношения с настоящим. Но я не думаю, что все так уж абсолютно доверяют российскому телевидению. Думаю, в Крыму довольно много людей, которые прекрасно понимают, что происходит, но не все из них готовы как-то протестовать, выражать свой гнев, и предпочитают просто молчать.
– К нашему разговору присоединяется программный директор «Телекритики», эксперт по мониторингу российской пропаганды, специалист в сфере информационных войн Роман Шутов. Роман, что вы можете сказать об информационном поле вокруг Крыма в Российской Федерации. О чем принято, а о чем не принято говорить в России в отношении Крыма, и почему?
Шутов: Я могу сказать, что в самом Крыму наблюдается интересная тенденция: крымское информационное пространство отличается тем, что там вообще не принято говорить об Украине. Если мы обратимся к СМИ сепаратистов Донбасса, то там об Украине говорят много и говорят ужасные вещи. В Крыму же, если и говорится об Украине, то лишь в контексте того, что опять завернули назад бракованную партию мяса или киевские крымские татары начинают очередную глупую блокаду или акцию протеста, которая ни к чему не приведет.
– Для чего это делается? Верховный Совет Крыма перед событиями марта 2014 года распространял листовки, в которых было сказано о намерениях сохранить добрососедские отношения с Украиной. Так что происходит?
На практике взят курс на то, что население Крыма должно об Украине забытьРоман Шутов
Шутов: Мы же понимаем, что есть вещи декларативные, а есть реальные. На практике взят курс на то, что население Крыма должно об Украине забыть. Переключить рубильники в своих головах на то, что они уже Россия, что Украины в их информационном поле нет, и она вообще никак не влияет на их существование. Влияет Москва, другие регионы, общие экономические показатели и тенденции в России, а Украина не влияет вообще, ее не существует, она помножена на ноль. Вот это главный месседж, который кроется за этим замалчиванием.
– Екатерина, как вы считаете, крымчане потребляют только легкодоступную информацию, например, с федерального телевидения, либо все же ищут альтернативные источники? Насколько это получается в Крыму, ведь некоторые сайты блокируют?
Сергацкова: Когда у человека есть желание узнавать что-то альтернативное тому, что он видит каждый день по телевизору, он начинает искать – другие телеканалы, информацию в интернете.
– А что вообще может к этому побудить?
Сергацкова: Я думаю, когда человек видит несоответствие телевизионной картинки и реальности в конкретной личной ситуации, это, возможно, сможет побудить его к изучению других медиа. Но я думаю, что должна быть серия таких ситуаций. Человек должен понять, что его систематически обманывают.
– Роман, а не видите ли вы признаков пропаганды в том, как украинские СМИ освещают события в Крыму? Насколько профессионально удается это делать, учитывая, что возможности работы в Крыму у украинских медиа, в отличие от российских, почти нет?
Шутов: К сожалению, возможностей работать в Крыму у украинских журналистов действительно фактически нет. И это проблема, потому что мы не можем в режиме реального времени объективно и правдиво освещать события, которые актуальны для полуострова. И тут журналист, который хочет работать по теме Крыма, становится практически идентичен среднестатистическому гражданину, который получает информацию через вторые руки и передает ее в эфир. Таким образом, он не может комментировать ее качество. Но я говорил бы еще об одном аспекте. У украинских СМИ есть некая тяга к тому, чтобы показывать реальность в черно-белых тонах. Есть хорошие, а есть плохие, герои и бандиты. Если речь идет о Крыме, то там должно быть все плохо. В нашу информационную среду новость о том, что в Крыму может быть все не так уж ужасно, как-то даже не вписывается. На некоторых СМИ это часть редакторской политики. Но, как показывают наши последние исследование, это чаще даже не результат внешнего давления, а влияние личности журналиста на его работу. Если журналист чувствует себя патриотом, вовлеченным в процессы защиты своего государства, естественно, включается этот механизм: делать то, что поможет сохранить Украину, вернуть Крым, укрепить веру граждан, что Крым – наш. И вот это проблема – неумение некоторых журналистов отделить личную искреннюю патриотическую позицию от профессиональной деятельности. Так что есть две стороны проблемы: доступ к информации и влияние личности журналиста на его работу.
– К нашему разговору присоединяется крымский политолог Дмитрий Омельчук. Дмитрий, по вашему мнению, СМИ по какую сторону Перекопа освещают происходящее в Крыму наиболее полно и качественно?
Омельчук: Это очень сложный вопрос. Что касается крымских СМИ, то до 2014 года они были абсолютно провластными в отношении «Партии регионов». Сегодня та же картина, только уже по отношению к российским властям. Материалы, конечно, изменились. Первое, о чем можно говорить – это наличие критических материалов. Понятно, что их стало гораздо меньше, хотя вопросов у крымчан очень много.
– Каких аспектов жизни в Крыму касаются эти критические материалы?
Омельчук: Проблем, связанных с регистрацией, очередями. Иногда бывают материалы о дороговизне товаров. Я бы отметил, что есть разница между Крымом и Севастополем. В Севастополе, как ни парадоксально, критичных материалов об отношении к новой власти, к отдельным чиновникам, конфликту Меняйло-Чалый, гораздо больше, чем по Крыму в целом.
– С чем это связано? Возможно, рынок СМИ не столь однороден? Мы ведь знаем, что и у российского губернатора Севастополя Сергея Меняйло, и у российского спикера местного парламента Алексея Чалого есть влияние на определенные медиа, и, возможно, потому разгорается такая дискуссия. Есть ли эта дискуссия в Крыму в целом?
Омельчук: Есть. Не знаю, все ли согласятся с этим, но крымское и севастопольское информационное поле имели глубокое отличие всегда. Что касается качества подачи материалов, могу привести пример того, как освещается ситуация с директором зоопарка «Сказка» Олегом Зубковым. Крымская пресса, которая всегда стояла за него горой в его борьбе с чиновниками, сегодня дает либо нейтральные, либо отрицательные материалы. Это тоже о чем-то говорит.
– Были ли случаи, когда федеральные СМИ критиковали крымское правительство?
Критики со стороны федеральных СМИ в адрес Крыма и крымских проблем гораздо больше, чем со стороны местных. Согласитесь, это показательноДмитрий Омельчук
Омельчук: Да, такие материалы есть, и критики со стороны федеральных СМИ в адрес Крыма и крымских проблем гораздо больше, чем со стороны местных. Согласитесь, это показательно.
– Почему так происходит? Достаточно долгое время на федеральных телеканалах не было слышно ничего плохого о крымской власти, но ситуация изменилась в 2015 году с момента начала противостояния федеральной и некоторых ветвей крымской власти.
Омельчук: Я думаю, это связано с редакционной политикой и федеральных, и крымских СМИ. Дело в том, что на первых порах Крыму дали полный карт-бланш и делали вид, что не замечают отдельных проблем и недостатков – мол, разберетесь там со временем. Поскольку этого не произошло, а некоторые негативные моменты стали усиливаться, федеральные СМИ стали проявлять большую активность – они дальше от крымской власти и являются более самостоятельными.
– Екатерина, как вы считаете, насколько полно освещают происходящее в Крыму украинские СМИ и возможно ли это в принципе?
Сергацкова: Конечно, нет. И я лично не знаю, какие медиа вообще можно открыть, чтобы увидеть полную ситуацию по Крыму. Я думаю, даже если бы украинские журналисты регулярно ездили в Крым освещать происходящее, это тоже были бы искаженные материалы. В том смысле, что они транслировали бы только один из полюсов пропаганды.
