«Как будто тебя изнасиловали, а потом подарили колечко» – крымчане о «крымской весне»

«Страх, паника, растерянность…» Так описывают крымчане весну 2014 года, первые месяцы жизни под российским контролем стали для многих кошмаром. Спустя два года после проведения российского «референдума» те, кто покинул полуостров делятся своими историями, какой была «крымская весна», что они видели в своих городах и как изменилась жизнь на полуострове.

Певица, творческий деятель Мария Ветрова накануне весенних событий переехала из Качи в Севастополь. Вспоминает, как работала в школе секретарем, где все делопроизводство велось на русском языке, а вокруг уже слышались возгласы: «Мы имеем право на историю и русский язык!». Тогда Марию это удивляло: «Все не могла понять, кто им не дает тот русский язык, кто его забирает?». Но с приходом «русского мира», стало ясно: шла подготовка умов.

Период «крымской весны» Мария вспоминает со страхом.

«Я сидела дома, практически безвылазно, было очень страшно. Я ждала войну. Квартира была на первом этаже, было очень страшно, что ко мне будут лезть в первую очередь. Я накупила медикаментов, продуктов, бытовой химии, средств гигиены. Продумала, что делать в случае бомбардировок. Ребенку было 1,2 месяца. Мужа не было и нет, старшему сыну строго-настрого приказала вообще не гулять, потому что, если по городу ходят люди с оружием, мало ли что им в голову может взбрести. У меня была отдушина – церковь. Я протестантка и ходила в маленькую общину в Балаклаве... До последнего мы проводили служения под украинским флагом», – вспоминает она.

Приятное воспоминание о тех дня у Марии связано с отказом от российского гражданства, ведь именно тогда она встретила единомышленников.

«Очередь на отказ от гражданства – это самое светлое воспоминание времен аннексии. Я ощущала себя совершенно одинокой в Севастополе. Все родственники давят, заставляя «радоваться в единстве со всем народом», проукраинских активистов у меня в друзьях не было. А тут я попала в общество людей, которые были за Украину, в очереди их было больше 100 человек. Светлые, добрые лица. Мы общались, поначалу все говорили: я отказываюсь от гражданства, потому что хочу ездить к детям за границу или что-то в этом роде. Меня спросили, я набрала воздуха и сказала: «Ну, во-первых, я за Украину…», – и тогда все вокруг стали тоже говорить: «И я, и я...». Очень теплые воспоминания у меня об этих людях, было приятно чувствовать себя среди тех, кто не предал Украину», – говорит Ветрова.

А еще добавляет, что в анкетах на сохранение украинского гражданства подконтрольные России органы целенаправленно собрали информацию про украинцев, как говорит Маша, «отказников». Вспоминает, что на ее заявлении поставили карандашом пометку «УКР»: «... как тех евреев фашисты отмечали когда-то», – говорит Ветрова. 21 апреля Маша с детьми выехала из Крыма и больше туда не возвращалась.

Запрет на слово

Лето 2014 года стало первым, когда бандурист Остап Киндрачук, уже хорошо известный герой киевского Хрещатика, не вышел на набережную родной Ялты с бандурой и украинскими песнями.

«Моя жена мне не советовала «являться на Набережной с бандурой», если вернусь домой, мол, «ты нужен мне живой-здоровый». Я той весной был в Киеве, а вся семья в Крыму. Еще жена сказала, что была свидетелем, как на ялтинском продуктовом рынке почти избили женщину, которая заговорила по-украински. Когда я поехал домой в сентябре, «страсти» улеглись, я играл в Ялте, как всегда, хотя мрачных слушателей было больше, чем раньше. Да и реплики слышал непривычные: «Мы, русские, добренькие! Разрешаем всяким укропам петь здесь в вышиванке, а русский человек в Киеве за подобное получил бы молотком по голове!» или «Че этот запорожец здесь расселся? Это ведь наша территория!», – вспоминает Остап, как встречали его творчество в уже подконтрольном России Крыму.

Казак Остап и сегодня поет и играет на Хрещатике, иногда ездит в Крым, ведь там по-прежнему живет семья.

Перевоспитание через слезы

С атрибутами присутствия Украины в Крыму начали бороться быстро и решительно. Ольга Тимошенко тогда была директором школы с украинским уклоном в Евпатории, теперь вспоминает о том, какие вводные поступали в первые дни и как власти, подконтрольные России, занялись перевоспитанием детей и взрослых.

«Референдум прошел в воскресенье, а в среду всех директоров школ собрала на совещание заместитель городского головы Марина Ведмецкая. Главный вопрос: что делать с вывесками на школах, там ведь герб Украины. Самые продвинутые директора уже отчитались, что еще в понедельник утром наклеили сверху на герб Украины рашистский герб. Не у всех получалось. Решили снять вывески совсем. Так буднично. Цинично. Между прочим. Текущий вопрос. Я пришла в медицинской маске, чтобы не так было видно заплаканное лицо. А слезы все равно катились градом. Тогда все очень остро было», – вспоминает директор украинской школы.

Совещание продолжалось, и только четверо из семнадцати директоров школ молчали – «двое из поселковых школ, где стояли наши морпехи, директор крымскотатарской и я», – говорит Ольга.

Остальные наперебой советовались, куда девать украинские учебники, как завозить российские, как оформлять аттестаты выпускникам (получается, что в российском аттестате будут предметы «История Украины», «География Украины») и как легко будет детям поступать в вузы – всех примут без экзаменов.

«А еще говорили «какие зарплаты будут у директоров! Как в Москве!» И вот это прозрение, что «элита» города, «интеллектуалы» оказались банальными базарными торгашами, было очень страшным. Хотя сейчас я понимаю, что, по сути, я ни с кем из них близка не была», – вспоминает директор украинской школы.

Поддержкой в тот момент стали учителя из других школ, родители и дети, которые не поддались на российские «соблазны».

«Мы все плакали с утра до ночи. Состояние было такое, что тебя изнасиловали, а потом подарили колечко. Единственное место, где могли собраться мы все, – это украинская церковь (отец Ярослав службу ведет до сих пор, не покидая своих прихожан и сейчас). А в тот момент, помню, в переходе появились объявления с просьбой сообщать обо всех, кто говорит на украинском языке или занимает проукраинскую позицию», – такой Ольге Тимошенко запомнилась весна 2014.

Она уехала из Крыма, говорит, в родной Евпатории на нее заведено уголовное дело по подозрению в экстремизме. В Киеве Ольга стала директором украинской школы, старается воспитать в учениках любовь к своей стране, говорит, дети очень благодарны. А про Крым здесь не забывают, дети сами инициируют проведение тематических мероприятий, чтобы помнили, чтобы знали.

Паника

Анжела Полякова встречала весну 2014-го в поселке Штормовое, это первый год ее жизни, когда весна не принесла ей наслаждения. Тогда у семьи был свой небольшой туристический бизнес – торговали сувенирами и сдавали комнаты отдыхающим, но в тот сезон все пошло не так, а воспоминания остались крайне неприятные.

«Вообще стараюсь все это забыть, но что никак не уходит, так это постоянная напряженность, все время было ощущение, что в воздухе как будто искры летали. На улицах стали появляться триколоры. Из дома не хотелось выходить, потому что каждый, кто встречался, либо начинал дифирамбы Путину петь и кричать «Россия нас спасет», либо в панике, прямо по Чернышевскому, «Что делать?» спрашивал. А вообще настроение было упадническое, на улицу выходили только по необходимости», – вспоминает Анжела.

Решение об отъезде из Крыма пришло после столкновения с российской реальностью.

«Сохранить свое человеческое достоинство и соответственно воспитать детей, потерять связь с близкими и уехать из Крыма – таким был наш выбор. Ведь как я смогу объяснить своему ребенку, что я патриот Украины и при этом осталась жить в Крыму?» – говорит Анжела.

Теперь семья ведет свой бизнес в столице, скучают по морскому побережью, но не жалеют о своем выборе.

Отсутствие веры

Молодая, но стойкая и уверенная в убеждениях лейтенант полиции Алена Белая встала на страже порядка в своем новом доме – Ивано-Франковске, раньше она приезжала сюда в гости. Вернувшись в Крым из очередной поездки весной 2014 года, не узнала родной Севастополь.

«Я приехала в Севастополь рано утром. На вокзале толпились кубанские казаки на лошадях. Они выглядели абсолютно неестественно и вычурно. К пассажирам поезда «Львов – Симферополь» присматривались особенно тщательно», – говорит Алена и вспоминает свое желание гордо продемонстрировать казакам свой паспорт с севастопольской пропиской и объяснить, «что приехала из Ивано-Франковска специально на «референдум», чтобы поддержать Украину», но никто так и не задал ей вопросов.

«Около вокзала вдоль дороги бросались в глаза рекламные щиты с абсолютно отвратительными надписями «Фашизм или Россия». Над картой Украины нависал немецкий сапог. Первая мысль: неужели это и весь выбор? А как же остальные варианты? Неужели, кроме таких грубых пропагандистских лозунгов, «братский народ» ничего больше не придумал? Я ошибалась. Придумали. Весь город был увешен листовками, плакатами, всякой агитационной чепухой. «10 причин не быть с Украиной», «10 причин быть с Россией», «Да хоть камни с неба, мы – на родине», «Референдум 16 марта – голосуй правильно (и галочка на строке «за присоединение Крыма к России)». Вся эта «ненавязчивая» пропаганда пафосно блистала по всему городу. Вокруг только и разговоров, что о бандеровцах, которые вот-вот придут захватывать крымчан», – вспоминает теперь уже лейтенант украинской полиции.

Город того периода Алена сравнила со стаканом воды, в котором царил полный штиль до того, как туда кинули «шипучку» – и все изменилось.

«Я не верила в происходящее. Не верила, что «братья» могут так просто прийти и лгать, обижать и высмеивать погибших украинцев. Я не верила, и все. В день «референдума» было очень тепло и светло. Люди шли на избирательные участки семьями. Море было спокойным. На Приморском Бульваре все так же работали экскурсоводы, около солнечных часов паслись голуби, катера ходили на Северную сторону. Крым плавно погружался в навязанный «вежливыми людьми» хаос», – описывает весну 2014-го Алена.

После она лишь раз приехала в Севастополь, а потом окончательно перебралась в Ивано-Франковск, год жизни посвятила волонтерству, а потом узнала о наборе в полицию. Спортивная, целеустремленная, с высшим образованием, она решила охранять порядок в своей стране.