Сергей Грабовский: Украина или «вторая Россия»?

«Украина – это та же Россия, но немного другая», – точно такие или почти такие утверждения не редкость в устах российских либералов, и не только «системных», то есть встроенных в режим Путина как разрешенная оппозиция, но и «внесистемных», искренних борцов с властью «кремлевских чекистов». Что ж, в этом нет ничего нового. Как и в том, что большинство россиян не считает Украину полноценным государством, а украинцев – отдельной, как другие, нацией; так, согласно опросу российского «Левада-центра», в январе 2017 года 53% респондентов не считали Украину заграницей, 42% – считали, 5% – не определились. Интересно, что главными чертами украинцев россияне чаще всего называют лицемерие, хитрость и зависть. Словом, неполноценность и негатив.

Несмотря на «великодержавную», антидемократическую историю России и попытки нынешней власти при поддержке большинства населения воскресить в той или иной форме Российскую империю, эти утверждения (в том числе из уст значительного числа российских либералов) неудивительны. Крайне странным, по моему мнению, является другое – согласие с такими утверждениями определенных групп интеллектуалов в самой Украине, причем не проповедников «русского мира», а тех, кто считает себя настоящими европейцами в постсоветской стране.

«Украина и Россия – это обломки наследия Советского Союза... У них одинаковые социально-экономические системы... В обоих сырьевое хозяйство...». Слышали, читали такое? И будто бы и отрицать не будешь – схожие черты действительно есть. Но мезозойский ихтиозавр и современный дельфин также заметно похожи. Однако один – пресмыкающееся, второй – млекопитающее, причем несравненно более развитое психически. Поэтому присмотримся к аргументам адептов сходства Украины и России.

«Плохая копия» или другая страна?

Вот что на днях написал в Фейсбуке популярный украинский политический аналитик, доцент КНУ имени Шевченко Петр Олещук:

«Вижу, как в ФБ разгоняют новую статью, почему «Россия лучше Украины» и т.д.Конечно, разворачивается «дискуссия», где ура-патриоты выступают «защитниками Украины».

Хотя я не понимаю, почему надо кого-то защищать? Это же очевидные вещи. Мы и Россия – наследники одного СССР, и мы, и они продолжали одну и ту же магистральную линию построения олигархических, сырьевых экономик. Ясно, что российская сырьевая экономика будет мощнее нашей в разы. Потому что у них больше сырья. Они добывают нефть, газ и еще кучу всего полезного. Мы –​ валим остатки леса и моем янтарь. Ясно, что при таких условиях мы всегда будем раза в три беднее.

Чтобы соперничать с Россией, надо менять качество. Заманивать инвесторов. Создавать условия для ведения бизнеса. Иначе – нет шансов. Но мы, несмотря на все переименования, в экономическом и социальном плане остаемся плохой копией России. А плохая копия не может быть лучше оригинала».

​Как видим, Олещук более радикален, чем московские либералы – по его мнению, Украина – хуже России, потому что является не более, чем «плохой копией» соседнего государства.

Но обоснованы ли его аргументы?

Прежде всего, заметим, что в пределах СССР Россия играла роль метрополии, Украина – колонии (ситуацию не меняет то, что Советский Союз в значительной степени был «сырьевой империей»; такой тип империй описан еще Марксом в «Капитале», и это отдельная интересная тема). Соответственно и структура экономики, не говоря уже о культуре, по состоянию на 1991 год была существенно другой. Кроме того, Россия – не постгеноцидная страна, россияне не имеют национальной травмы (читайте Джеймса Мейса), а украинцы и крымские татары – это постгеноцидные нации. Уже на этом уровне различия чрезвычайно существенны.

Наследником СССР – и юридически, и фактически – является исключительно Россия. Господин Олещук почему-то забыл, что последняя присвоила советский золотой запас, недвижимость по всему миру, военно-морские флоты и тому подобное. То есть стартовые возможности у обоих государств были принципиально разными. К тому же доля конечного продукта в промышленности Украины составляла треть, а в России – более половины, то есть украинская экономика была ощутимо несамостоятельной. Как следствие – кланово-олигархическая модель закономерно была экспортирована в Украину из России, где уже в середине 1990-х утвердилась так называемая «семибанкирщина». Экспорт не состоялся бы, если бы власть Украины перестроила структуру экономики – не «ища инвесторов», а радикально изменив ее, превращая обломок империи с неэффективным ВПК в национальную экономику. Не случилось – не в последнюю очередь вследствие объективно антинациональных установок подавляющего большинства претендентов на роль национальной элиты (независимо от своего этнического происхождения), их «очарованности Востоком», московскими образцами.

Уже этот беглый обзор показывает, что Украина не может быть копией России.

Где царит сырьевая экономика

А теперь посмотрим, действительно ли в обоих государствах царит сырьевая экономика.

Вот как выглядит структура экспорта Украины (беру 2016 год): 45,4% – продовольственные товары (от меда до зерна). Древесина и изделия из дерева – 4,5%. Черные и цветные металлы и изделия из них – 24,1%. Машины, оборудование, транспортные средства – 8,2%. Продукция химической и связанных с ней отраслей – 5,5%. И так далее. Это не сырьевая экономика, это экономика с низким уровнем переработки продукции. Так, реально древесины вывозится больше. Так, реально все объемы вывезенного янтаря не учтены (хотя частично учтены, есть графа «неформальная» торговля – это 3,8%, почти 1,3 миллиарда американских долларов). Но даже если добавить еще несколько миллиардов на янтарь и дерево, все равно по сравнению с общим объемом официального экспорта в 33,6 миллиарда американских долларов – это немного, хотя и не так мало.

В России же другая структура экспорта. Доля топливно-энергетических товаров экспорта в страны СНГ в 2016 году составила 32,6%, в страны «дальнего зарубежья» (Таджикистан для россиян – это «ближнее зарубежье», Финляндия – «далеко», еще один пример империалистического мышления) – 62% , леса и бумаги – соответственно 4,4% и 3,3%, сельхозпродукции – 11,2% и 5,2%, металлов и изделий из них – 11,7% и 10%. Вот это – сырьевая экономика.

При этом объемы экспорта нефти в прошлом году выросли на 6,6%, газа – на 13,8%; эти области экспорта дают примерно треть российских доходов от экспорта.

Можно ли приравнять это к доминированию в украинском экспорте продукции сельского хозяйства? Нет. Украинцы выращивают то, что без них природа не вырастит, – россияне же добывают то, что уже есть в природе. При этом, в отличие от ряда экспортеров нефти и газа, Россия не смогла и не может справиться со своими нефтегазовыми сверхприбылями, которые получила после 2000 года. То есть нынешняя Россия природно неспособна к модернизации экономики и социальным реформам. А вот наращивать вооружение и заниматься «гибридными войнами» она способна, и именно этим курсом движется. Является ли в этих основных вещах, которые определяют социально-экономическую политику, Украина копией России? Нет.

Я уже не говорю о том, что «заманивать инвесторов» в страну, которая вынуждена вести оборонительную войну – дело сложное и далеко не первостепенное; главное для Украины сегодня – качественно перестроить фронт и тыл, исключив успехи агрессора.

Сказанное не означает, будто бы украинцы не имеют проблем. Просто проблемы эти в большинстве отличные от тех, которые возникают перед соседней страной. Это понимал даже Кучма, поставив свое имя на книге «Украина – не Россия»...

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Оригинал публикации – на сайте Радіо Свобода