Геннадий Афанасьев: Визит консула

(Предыдущий блог – здесь)

Крик «атасника» разносится по коридору. Вновь звучит мое уже всем знакомое «погонялово», а это значит, что в очередной раз от меня кому-то что-то потребовалось. В тысячный раз задаюсь неизменным вопросом: что и кому от меня снова нужно? Когда же наконец-то от меня отстанут и дадут насладиться хоть минуткой затишья? Я так устал, а эти пытки все не заканчиваются… В этом аду черти все никак не угомонятся, они продолжают подливать масло в огонь.

Деваться некуда. Нужно идти. Ведь тут на самом деле от собственного желания ничего и не зависит: если не захочешь, то ничего не изменится. Схватят, свяжут и отволокут, куда сами захотят.

Конвой дежурно обыскал и вывел на улицу. Появилась возможность подышать свежим воздухом. Это приятно. Все не могу привыкнуть, что тут у остальных заключенных в исправительной колонии даже решетки нет над головой, как у нас. Красивое оно, небо. Хочется улететь в него.

Выкованный из металла ангел смерти встречает всех пришедших в гости сразу на входе в тюремную администрацию. Лестничный пролет. Второй этаж. Коридор. Ото всюду прет дух советского времени. И вот наконец-то он – кабинет начальника пенитенциарного учреждения. Захожу внутрь с нахмуренным лицом, а там сюрприз…

Оказалось, что зря напрягался. Меня ждали не сотрудники Федеральной службы безопасности с вопросами, не местные безопасники с угрозами, а консул Украины с вестями из любимого, такого манящего дома. Мы мгновенно перешли на родной, прекрасный украинский язык, на котором я уже давно не имел возможности поговорить. Я наслаждался каждым словом, каждой секундой разговора. Человек сможет понять это наслаждение, только если у него когда-то забирали родную речь, а Россия занимается этим уже столетиями по отношению к Украине.

Я принялся быстро излагать все произошедшее со мной за последнее время. Событий накопилось достаточно много, и консул слышал все это впервые, а потому жадно впитывал информацию. Конечно, я жаждал какой-то помощи и поддержки в ответ, хоть и понимал, что тут мало чего можно сделать. Но даже сам визит уже наполнял надеждой и верой в обязательную победу, пусть и дорогой ценой. Все же я ждал каких-то инструкций и призывов к определенным действиям, до которых сам не додумался и которые могли бы помочь в решении сложившихся обстоятельств. В итоге все мои вопросы сводились к одному, самому главному: «Как я могу вам помочь? Что мне делать? Я готов на все!». У моего спасителя при этом недоуменно раскрывались глаза, ведь он прибыл в это злополучное, всеми проклятое место, чтобы самому хоть как-нибудь помочь мне. Видно было, что консула вдохновляло такое поведение его соотечественника. Может, это героизм, а может – дурость, кто знает. Главное то, что все делалось ради свободы и независимости разрываемой врагом на части страны.

Выяснилось, что консул прибыл неспроста, а с определенной миссией. Поразмыслив и выработав стратегию, наши дипломаты решили: чтобы подтвердить мое гражданство, нужно сделать мне новый заграничный паспорт Украины. Воспользовавшись случаем, я с радостью согласился с чудесной идеей. Под присмотром главенствующего вертухая я оставил подписи на всех необходимых документах, заранее заготовленных консулом. Вдобавок на дежурную камеру оперативного сотрудника меня, лысого и в тюремной арестантской робе, сфотографировали на паспорт. Это изображение до сих пор красуется в моем заграничном проездном документе. Таким не похвастаешься…

На этом встреча закончилась. Пожали руки и разошлись, пожелав друг другу сил и мужества. Посещение в Российской Федерации заключенного консулом Украины свидетельствовало лишь о том, что я являюсь гражданином Украины, и российская сторона это признает. Исходя из этого, вся стратегия следователей Федеральной службы безопасности шла прахом. Естественно, это никому не пришлось по вкусу. Произошла разсинхронизация работы между администрацией исправительной колонии и ФСБ. Первые не дождались указаний и инструкций от вторых и совершили оплошность, которую в срочном порядке было необходимо исправить. И вот для меня подготовили довольно подлую участь…

Консул давно уже отправился домой, восторг от встречи сменился тошнотворными буднями. Я находился в камере и занимался своими ежедневными делами: изготовлением карт, спортом, юридической писаниной для себя и сокамерников. Это был всего второй месяц моего пребывания в бараке со строгими условиями содержания, и я постепенно интегрировался в систему. Я уже успел познать различия между рядовыми «мужиками» и так называемыми «блатными», то есть людьми, которые шли по воровскому пути и были ответственны за определенные дела в бараке и лагере. Также успел познакомиться с некоторыми нюансами в общении и иногда даже уже вступал в незначительные словесные дуэли с другими арестантами. И чем глубже погружался, тем больше понимал, что опыта катастрофически не хватало, поэтому следовало больше слушать и меньше говорить.

За бараком со строгими условиями содержания в тот момент был загружен Ильхан, азербайджанец. Он внезапно появился в поле моего зрения и позвал меня переговорить в какое-то тихое место. Это было довольно не стандартное приглашение, ведь по большей части мы друг с другом не пересекались и не общались.

Когда мы оказались в каптерке, к нам присоединились еще несколько друзей «блатного». Первое, о чем они попросили, так это чтобы весь последующий разговор оставался между нами. Думая, что речь пойдет о чем-то тайном и важном, с восторгом, трепетом и интересом мальчишки я согласился, и «блат-комитет» перешел к сути дела. Дело было в том, что к ним обратился начальник безопасности исправительного учреждения с угрозами, в которых, по их мнению, был виноват я. Так как ко мне разрешили пустить консула Украины, у многих служивых под угрозой оказались звания, погоны и заветные премиальные. От этого они стали рвать и метать, приходя в бешенство. Был выдвинут ультиматум: либо я напишу задним числом заявление, что ко мне приходил не консул, а обычное лицо на свидание, либо у нашего барака поотбирают множество полезных мелочей в виде микроволновой печи, сократят лимиты на передачи и будут всячески усиливать режим. «Блатные» поставили мне ультиматум. По их словам, из-за меня может пострадать «общее». Если я не пойду на поводу у следствия, то отвечать придется собственной головой.

Угроза была нешуточной и в моем понимании действительно опасной для всей моей дальнейшей жизни. Я не знал, что делать в такой ситуации, как следует ее разрешить наилучшим способом. Уже не было понятно, к кому обращаться, кому верить, а кому нет, где враг, а где друг, когда верх тюремной системы стоял на стороне вертухаев. Системный спрут нашел, как сжать мое горло, и принялся душить. Я вспомнил слова моего адвоката, который говорил мне, что главное – это выжить, а остальные вопросы мы уж как-нибудь решим. В итоге все получили, что хотели…

Время расставляет все на свои места. Все, что делалось блатными, является неприемлемым для тюремной среды поведением, и я по всем традициям, правилам и устоям воровского мира мог их наказать, что позже и было сделано. Мир тесен, а тюремный мир тем более. Очень скоро мы оказались все вместе совершенно в других условиях, где преступный мир уже никому не подчинялся. Где за свои поступки приходится отвечать тем, кому есть чего бояться. Всегда следует жить с честью и достоинством, иначе обратная сторона фортуны нагрянет ошеломительно и нежданно. И эта встреча может оказаться последней.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь