«Голодовка Сенцова – удар по российской системе самодержавия» – Евгения Горюнова

Почему Владимир Путин не хочет освободить Олега Сенцова и Владимира Балуха? К чему приведут голодовки украинских политзаключенных? Действительно ли в России забывают о Крыме? И почему жители Донецка и Луганска разочаровались в «русском мире» больше, чем крымчане? Об этом в «Дневном шоу» на Радио Крым.Реалии говорим с крымским историком и политологом Евгенией Горюновой.

​

Некречая: По вашему мнению, стоит ли голодать Олегу Сенцову и Владимиру Балуху?

– Безусловно, это радикально. Это последний шаг, который могли сделать и Сенцов, и Балух в той ситуации, в которой они оказались. И, конечно, мы не можем сказать, что их ожидает. Мы же прекрасно понимаем, что Владимир Путин – человек довольно странный. Он не привык проигрывать, не привык быть слабым. Единственное, чего ожидает Путин от Сенцова – это прошение о помиловании. А Сенцов категорически сказал, что прошение он писать не будет. Круг замыкается: Путин требует, чтобы Сенцов сдался, Сенцов сдаваться отказывается.

Некречая: Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил о готовности бороться за освобождение голодающих украинцев. Раньше ему уже удавалось договориться с Путиным (об освобождении Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза –​ КР), может ли история повториться?

– Учитывая важность Турции как партнера для России, вполне возможно, что Путин прислушается к Эрдогану хотя бы по Сенцову. Но все зависит от степени заинтересованности самого Путина в том, что сможет ему предложить Эрдоган. Речь идет о цене обмена, ни о каком благородстве говорить не приходится.

Пашаев: В одном из последних материалов Павла Казарина идет речь о том, что Олег Сенцов – это этнический русский с Урала, который разрушает миф Путина о принятии русскими русской защиты.

– Традиционно крымские русские воспринимались как безусловные сторонники России. И то, что Сенцов является представителем русского этноса, но не принял аннексию и «русский мир» в Крыму, – это очень серьезный протест. Примечательно, что в России об этом стараются не говорить. Он там – «украинский террорист». Называть его русским невыгодно, потому что тогда вся их система рухнет. Но миф рушится не только благодаря Сенцову. Россия сама его разрушает своей деятельностью, своими политическими и экономическими шагами на полуострове. Протест Сенцова – это протест русского против «русского мира», который вторгается в дома других людей. Голодовка Сенцова – это удар по российской системе самодержавия, которая там сейчас выстраивается.

Пашаев: Балух голодает уже более ста дней. Мы видели на фотографиях, в каком он состоянии. Нужно ли России, чтобы человек погиб? Разве в окружении Путина не ощущают, что это еще один удар по ним? Или речь не идет о гуманизме?

– На днях должно было быть заседание по вопросу условно-досрочного освобождения Балуха. Его перенесли на 5 июля – при том, что человек уже полностью отказался от еды и пьет только воду. О каком гуманизме можно говорить?

Пашаев: Тогда зачем это России? Не проще ли избавиться хотя бы от двух критических сейчас ситуаций?

– В России рассуждают по-другому. Они считают себя сильной страной, которую должны слушать и уважать. Поэтому то, как она поступает, не обсуждается. Помилование может быть, но только как какой-то жест «доброй воли» и «благородства».

Сколько людей в Крыму знают, что Балух голодает? Сколько вообще знает, кто такой Балух? Сколько лайков набирают посты об Олеге Сенцове? И это в стране, которая уже четыре года ведет войну, которая знает о российской агрессии… И что в России? Эти темы популярны в среде журналистов, политологов, экспертов. А электорат на улицах вам скажет, что Сенцов – террорист, а о Балухе вообще не знают.

Некречая: Часто проводят параллели с Надеждой Савченко.

– Это, кстати, очень технологический момент. История сострадания к политзаключенной Савченко сегодня используется как черный пиар против Украины. Людей пытаются разочаровать, разрушить их веру, заставить уйти в сторону.

Некречая: В Киев приезжала российский омбудсмен Татьяна Москалькова. Может ли это быть первым шагом к возможному обмену?

– Сначала были телефонные договоренности Порошенко и Путина по поводу того, что нужно как-то решать вопрос с заключенными. Потом Денисова (украинский омбудсмен Людмила Денисова – КР) поехала в Россию, но безрезультатно. Теперь Москалькова приезжает в Украину, чтобы посетить Одинцова (крымчанин Максим Одинцов, осужденный в Украине за дезертирство – КР) и членов экипажа крымского судна «Норд». О посещении Вышинского (руководитель «РИА Новости Украина» Кирилл Вышинский, арестованный в Украине по подозрению в государственной измене – КР) пока речь не идет. Так что процесс идет очень маленькими шагами, и Россия навстречу не идет. Казалось бы: пустите уполномоченного по правам человека хоть на 10 минут к заключенному. Но даже этой малости Россия не делает.

Пашаев: Это демонстрация чего?

– Это демонстрация силы. Мол, мы можем все, а что вы сделаете в ответ? И нет таких жестких рычагов давления, чтобы заставить Россию выпустить всех политзаключенных.

Некречая: Есть ли смысл объяснять простым россиянам, что Сенцов – не террорист? Или им все равно?

– Демифологизация, безусловно, важна. Но каждый слышит то, что он хочет слышать. Кто-то услышит в вашем рассказе о Сенцове то, что человек действительно пострадал за убеждения, идею, за то, что не принял аннексию. А кто-то скажет, что дыма без огня не бывает. Люди разучились думать – это проблема не только украинского или российского общества, а вообще мирового. Так что объяснять нужно, но процент эффективности не будет высоким. Какая информация первой пришла, та и осядет на подсознательном уровне. К тому же, российская пропаганда работает гораздо сильнее, чем украинская контрпропаганда. Поэтому мифы так просто приживаются в головах людей и работают против Украины.

Некречая: «Медиалогия» провела исследование, которое показало, что в российских телеэфирах все реже упоминают Крым, Донбасс и Украину в целом. Если в 2014 году таких упоминай было около 6 тысяч в месяц, то в 2017-м – не более 2 тысяч в месяц. С чем вы это связываете?

– Во-первых, эйфория по поводу аннексии Крыма уже прошла, в этом нет ничего странного. Во-вторых, россияне начали понимать, что за Крым приходится платить очень дорогую цену. Крым вроде бы наш, но там все стало дороже, доллар растет, не могу позволить себе отдых в условной Испании – это все для людей проблема. В-третьих, Россия считает, что Крым уже интегрирован в их политическое и экономическое пространство, поэтому о нем уже можно не особо думать. Мост, пожалуй, был завершающим аккордом. Крым перестал быть для России ценностью, какой был изначально. Это уже приобретенный трофей.

Пашаев: Могут ли меняться настроения людей на оккупированной части Донбасса, когда они смотрят на мирный Крым? Ведь какая-то их часть надеялась, что там «русская весна» произойдет так же, как на полуострове. А это превратилось в кровоточащую рану, которая останется их детям и внукам, возможно, на долгие десятилетия.

– Безусловно, Донбасс все меньше и меньше любит Россию. Люди начинают понимать, что их просто использовали для политических целей. России выгодно иметь такой анклав на территории Украины, при этом подчеркивая, что там якобы идет гражданская война. Для России это выгодно по многим параметрам, а для населения Донбасса это трагедия. Людям теперь на долгие годы жить в условиях военного времени под главенством боевиков. Я думаю, жители Донецкой и Луганской областей разочаровались в России даже больше, чем крымчане.

(Текст подготовила Катерина Коваленко)