Нужен «список Магнитского» для гонителей коренных народов России – правозащитник Рафис Кашапов

Корреспондент "Idel.Реалии" поговорил с соучредителем общественной платформы "Свободный Идель-Урал" Рафисом Кашаповым. Общественник рассказал о проблеме самоорганизации татарского народа, о разнице подходов к самоорганизации крымских и волжских татар, об успехах проектов эрзян, татарстанской политической элите, татарских диаспорах и необходимости ориентации татар на Европу.

— Недавно эрзянские активисты объявили о том, что они строят свою самоорганизацию по примеру крымских татар. Этим занимаются, в том числе эрзяне, живущие вне России. У татар есть такие планы?

— Я внимательно слежу за эрзянским национальным движением. Приветствую те шаги, которые предпринимаются Сыресем Боляень и его соратниками. Действительно, крымские татары — это пример для народов, живущих в российских колониях. Их борьба во многом успешна именно благодаря построению эффективных институтов самоорганизации. Однако условия, в которых формировали свои национальные представительные органы крымские татары и мы, татары казанские, очень разнятся. Тут даже сравнивать сложно. После оккупации Крыма Москва сразу взялась "приводить крымских татар к общему знаменателю". Запрет Меджлиса, похищения и убийства, запугивание и аресты — собственно, это и есть те методы, которыми Москва контролирует свои территории.

Но есть и "другая сторона медали". То, о чём нам — татарам — неприятно говорить. Казанские татары и крымские татары — теперь это уже очень разные народы. Между нами огромная пропасть — цивилизационная, ментальная и культурная.

В чём же те фундаментальные различия, образовавшие колоссальную пропасть между нами? Крымские татары веками борются за свои права и за место под солнцем. В советские годы они пережили геноцид — депортацию народа. Уже при независимой Украине крымские татары начали массово возвращаться в Крым, они постоянно боролись за земельные, имущественные и другие права с местными пророссийскими властями. У них были постоянные столкновения с полицией, конфликты с администрацией Симферополя и т.д. После оккупации Крыма крымские татары стали подвергаться арестам, преследованиям, убийствам и похищениям. Этот народ даже в своей новейшей истории постоянно был в конфликтных отношениях с власть предержащими.

А мы? Да, у нас было сильное национальное движение в начале 1990-х. Сильнее, чем у крымских татар. Но мы его успешно продали за договор о разграничении полномочий. Колоссальный потенциал и уникальный исторический шанс мы поменяли на пустые обещания. Тогда, в конце девяностых, многим казалось, что мы смогли избежать войны, огромных жертв среди татар, и что мы добились если не свободы и независимости — то ограниченного суверенитета и права самостоятельно решать отдельные вопросы внутренней политики. Нам разрешили на какое-то время считать себя равными с русскими, а Татарстан — партнёром России. Но дальнейшие события всё вернули обратно. Оказалась, что все "шаймиевские завоевания" — это карточный домик. И если крымские татары привыкли рассчитывать исключительно на себя — мы привыкли жить в чужом государстве и рассчитывать на чужое государство. Когда нам чётко дали понять, что ни о каком равенстве татар с русскими и речи быть не может, не продлили нам договор, которым так гордились татары, сделали татарский язык факультативным предметом в школах… как мы себя повели? Начали ныть о несправедливости. Но поплакать уже некому. Власть Татарстана не способна защитить татар и республику, а эффективных органов самоорганизации у нас нет.

Шаймиев и Минниханов всецело посвятили себя укреплению личных позиций, позиций своих семей, и выстраиванию максимально прибыльных отношений с федеральным центром. Вместо того, чтобы способствовать становлению и укреплению гражданского общества в Татарстане — они систематически боролись со ВТОЦ, "Иттифак", "Азатлык" и другими татарскими партиями и организациями. Именно в этих структурах они видели главную угрозу своему правлению. Что они предложили татарам? Гранты, стипендии, программы — в обмен на лояльность к государству. К чужому государству. Ну и ВКТ — как эрзац татарского гражданского общества. У нас выросли целые поколения молодых татар, которые смотрят на государство как на банкомат, выдающий деньги за демонстрацию преданности Москве и партии власти. Что будет после Минниханова с татарами и Татарстаном? — Будет руина. Это и есть итог их правления.

— В Татарстане имеется Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова, который осуществляет координирующую роль в области татарской филологии и искусствоведения в Республике Татарстан и за ее пределами. Как вы считаете нужна ли терминологическая комиссия по татарскому языку, которая функционировала бы под исключительным контролем общественных структур самого народа?

— Я не специалист в области филологии. Мне сложно говорить об эффективности работы Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова. Мне кажется, что здесь ситуация иная, чем в Мордовии. Почему эрзя создают терминологическую комиссию в структуре Совета старейшин? Просто у них нет таких эрзянских институтов — нет инструментов для регулирования эрзянского языка. По сути и Мордовия — это не эрзянская республика. Я считаю, что наша задача — Татарского правительства в изгнании (самопровозглашенное правительство в изгнании – ​ред.) и движения "Свободный Идель-Урал" — не в том, чтобы дублировать каждый орган власти, а чтобы неработающие органы власти наполнить реальным содержанием, в том, чтобы национальные органы самоорганизации были реальными политическими субъектами. То есть здесь вопрос стоит не о том, надо ли создавать терминологическую комиссию — учёные в области филологии и гражданское общество должны дать оценку работе Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова. Если он не справляется со своими задачами — необходимо помочь, а не уничтожать Институт или создавать альтернативный. Ведь проблема не в Институте, возможно даже не в специалистах, которые там работают, а в отсутствии свободы и в уничтожении суверенитета Татарстана.

— Эрзянское движение также пробует модель национального суда.

— Опять же, эрзянский национальный суд создан для разрешения споров внутри национального движения. Я считаю, что в судебно-правовой плоскости татарам следует сконцентрироваться на сборе информации о тех чиновниках, которые преследуют организации татар и отдельных активистов. Необходимо добиваться создания аналога "Списка Магнитского" для коренных народов России. Следует арестовывать активы лиц причастных к политическим репрессиям. Речь о судьях, прокурорах, должностных лицах ФСБ, СК и МВД. Для этого нужна мощная юридическая команда здесь, на эмиграции. Скажу прямо — пока для этого нет ресурсов.

— Какой вы видите основную работу активистов, которые оказались за границей, будь татарские или те же эрзянские и крымскотатарские?

— Сейчас следует подготовиться к эпохе "После России". Необходимо сформулировать главные задачи и направления работы. Как в исполнительном, так и в законотворческом плане. Однако законотворчество — как инструмент для реализации этих планов — недоступно колониям Москвы. Мы сможем воспользоваться им только в свободной стране.

Не будет свободы — все планы и проекты эмиграционных структур останутся на бумаге. К сожалению, татары так и не усвоили, что отказ от свободы в пользу "сытого содержания по контракту" — это путь в пропасть.

Когда-то я увидел интересную иллюстрацию. Человек внутри тюремной камеры протягивает руку через решетку. На полу за решеткой лежат ключи от камеры и кусок хлеба. Узник тянется именно за куском хлеба. Мне кажется, это карикатура на историю современного Татарстана.

— Как вы считаете, как вас воспринимают татарстанские власти? И каково отношение простых татар к вам?

— Мне известно, что власти следят за нашей деятельностью. Простые люди обращаются к нам за советом и за помощью. По возможности, мы стараемся дать советы и оказать помощь.

Я не хочу давать людям ложных иллюзий, мол, есть где-то Татарское правительство (самопровозглашенное правительство в изгнании — ред.), которое готово повести татар к светлому будущему. Будущее татар и Татарстана будет решаться в самом Татарстане. Диаспора способна только помочь и поддержать, пусть даже очень существенно, но не сломать ход истории и повести за собой.

Жители Татарстана (не только татары) должны понять, что именно от них и именно сейчас зависит будущее республики.

— Обращаетесь ли вы к опыту западных структур, когда предпринимаете те или иные шаги?

— Да, конечно. В то же время надо понимать, что история и условия, в которых возобновляли свою независимость, например, Литва, Эстония, Латвия или Украина — сильно отличаются от татарских реалий начала 1990-х или современного периода.

Мы часто не замечаем тех примеров, которые рядом, перед носом. А ведь есть чему поучиться. Даже упомянутые крымские татары и эрзя — хороший тому пример.

Вернемся к вашему первому вопросу. Народ эрзя и органы национальной самоорганизации. Уверен, что большинство татар, даже в среде татарской интеллигенции, считают татарский народ куда более многочисленным, влиятельным, чем народ эрзя, а татарское национальное движение более состоятельным, чем эрзянское. Отчасти это правда. Но только отчасти. Не надо себе льстить.

Татары действительно вовсе не малый народ. У нас большие диаспоры, как на территории РФ, так и за ее пределами. В одном только Казахстане — двести тысяч татар! А толку от этого? Где эти диаспоры? Как себя проявляют эти сотни тысяч и даже миллионы? Вам известно, что по официальной статистике в Украине есть районы, где татары — второе после русских национальное меньшинство? Среди татар Украины — много предпринимателей, есть врачи, чиновники, ученые.

Для сравнения, эрзян в Украине маленькая горстка, даже не отраженная в статистике. Но эта горстка способна организовать митинг, добиться для себя эфира на радио и телевидении, провести встречу с представителями парламента и правительства, с послами разных государств. Они даже начали издавать за свои деньги общественно-политический журнал — всё за пожертвования эрзян. Одним словом, они хоть и малая, но видимая сила. В тоже время, десятки тысяч татар Украины — они незаметны. У них модель поведения та же, что и у татар в Татарстане — попросить денег из бюджета или в Россотрудничестве на проведение Сабантуя или на русскоязычный журнал, где в каждом номере печатают о Великой отечественной войне и о достижениях России.

Официальная татарская организация Украины (Общество "Туган тел") — кучка иждивенцев на содержании посольства РФ, которые всячески стараются доказать, что они более русские чем сам Путин. Эти сабантуйщики годами, в частности за деньги Татарстана, пели, плясали, кушали и пили, слушали концерты татарских исполнителей, привезенных из заграницы… построили русскоязычный культурный центр в Киеве. Татарстан инвестировал в них сотни тысяч долларов. В результате эта диаспора даже не вышла под посольство РФ, когда татарский язык изгоняли из школ. Они не способны сказать ни одного слова в защиту татарского народа и против Москвы — просто не в состоянии укусить кормящую руку. Такая ситуация с татарскими общинами по всему миру. В лучшем случае, если они сохранили язык и культуру, — они просто "вещь в себе" никак не связанная с татарской нацией и с Татарстаном.

— Как вы оцениваете национальные проекты в постсоветской России? Хотят ли они что-то изменить или стремятся оставить нынешнюю несвободу, но на меньшей территории?

— Действительно, многие национальные движения ведут борьбу не за демонтаж системы ГУЛАГа, а за ремонт в своем бараке. Очевидно же, что никаких свобод, никаких татарских университетов, татарского парламентаризма и демократии в колониальном Татарстане не будет. Татарстан в составе сегодняшней авторитарной России может воспроизводить только российские управленческие модели, но еще в более уродливых формах.

Конечно, мысли о том, что у татар и Татарстана нет будущего в составе России — пугает многих. Ибо это означает, что надо бороться за независимость, решать вопрос с внешней границей, следовательно, — договариваться с башкирами и другими народами Идель-Урала. Люди часто даже не хотят думать об этом. Но, спрятав голову в песок, проблемы и опасности никуда не исчезнут.

— Можете назвать национальное движение, которое не только боролось бы с властью, но и предлагало свободную альтернативу? Есть ли национальные движения, которые конечной целью видят свое будущее в Европе?

— На территориях, которые контролирует РФ — это крымскотатарское национальное движение. "Свободный Идель-Урал" также выступает с позиций построения свободных и демократических государств. Мы считаем, что без свободы слова, волеизъявления, построение правовых и социальных государств невозможно.

Да, мы никогда не скрывали того, что видим будущее республик Идель-Урала как полноценных европейских государств. В частности и будущее Татарстана — это партнёрские, а не вражеские отношения с ЕС и НАТО. Возможно, многие читатели не воспримут моих слов. У меня нет желания понравиться всем и каждому. Просто надо трезво смотреть на действительность. Куда бегут граждане РФ, в частности и с территории Идель-Урала? В Казахстан, в Китай, в Узбекистан и Азербайджан? Нет, все самые умные, инициативные стремятся на запад — в ЕС и США. Вот и ответ на вопрос о будущем и перспективах.

В то же время, вероятность ликвидации национальных республик в Российской империи уже не призрачная и с каждым годом шансы развития такого сценария растут, тем более после принятия новой "Конституции РФ". В связи c этим национальные лидеры колонизированных народов в эмиграции должны создать свои правительства и общественную организацию для координации деятельности всех национальных движений. В будущем, с целью консолидации всех коренных народов РФ, правительство независимого Татарстана (самопровозглашенное правительство в изгнании — ред.) в изгнании планирует созвать съезд в Англии, Германии или Украине.

Мы сотрудничаем с лидерами общественно-политических организаций Турции, Украины, Беларуси, России, Казахстана, Узбекистана, Грузии, Азербайджана, Бурятии, Ичкерии, Ингушетии, Коми и Каракалпакстана... Мы всегда рады расширению деловых возможностей и общих целей.

— На каких ценностях и идеалах базируется это ваше сотрудничество?

— Нам надо ориентироваться на стандарты ЕС в вопросах демократии, правосудия, защиты прав и свобод, на социальное обеспечение. Европа — это в первую очередь принципы, ценности, стандарты. Базовые из них универсальны для всех государств – членов ЕС. Америка и Европа на первое место ставят человека, его жизнь и свободу. Примером этому — протесты в связи с гибелью Джорджа Флойда. Россия предлагает своим гражданам отказ от прав и свобод в обмен на материальное обеспечение. Пока татары и другие народы не поймут, что это тупиковый путь развития — мы так и будем ходить по кругу. Правда, наше хождение — не в пустыне к преодолению рабства, а вокруг лагерного барака "управляемой демократии". Ходим, ходим вокруг барака и всё повторяем: "А могло быть и хуже!", "Молодцы, не допустили войны, а то бы и барак сгорел!", "Ах, какие мы умные, решительные, трудолюбивые, больше других бараков отчисляем лагерному начальству! Если бы не мы — уже бы и конвоирам не могли бы зарплату платить! Да и наш барак — самый привлекательный в концлагере! Это всё благодаря нашей татарской предприимчивости!".