«Она звонит и плачет, просит забрать ее домой». Истории застрявших в России из-за пандемии

Точное количество трудовых мигрантов из Средней Азии, застрявших в России по причине коронавирусной пандемии, неизвестно. Только на сайте посольства Узбекистана в Москве сообщается о 55 000 граждан этой страны, желающих попасть на чартерный рейс в Ташкент. Все эти люди приехали в Россию на заработки, но вот уже больше месяца они не могут работать и не имеют возможности вернуться на родину, информирует проект русской службы Радио Свобода "Сибирь Реалии".

38-летняя Диляра (имя изменено по ее просьбе) каждый день звонит родственникам в Ташкент и просит забрать ее домой.

– Но они мне отвечают: "Как это сделать, если все закрыто?" У меня муж и дети – все там, в Ташкенте. Я в Хабаровск поехала на заработки, три месяца работала на уборке. А сейчас везде карантин, работы нет. Я за всякие подработки берусь. Но не хватает ни на что. Сама сахарным диабетом болею. Лекарства, которые привезла с собой, уже кончились, а бесплатно инсулин не дают. Родственники присылают деньги на лекарство. Но я сюда уехала, чтобы семье помогать, а сейчас и домой отправить ничего не могу, и сама живу как попало, – плачет Диляра.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Застрявшие в Малайзии россияне: «Мы плакали»

Магомет – аварец по национальности, в Хабаровске живет и работает нелегально, на родине, в Азербайджане, он не был уже 8 лет:

– У меня свой грузовик, занимаюсь частными перевозками. Но сейчас простаиваю – мало того что из-за карантина работы нет, но у меня просрочены права, нужно ехать домой менять, а границы закрыты. На что живу? Ну, жена уборщицей работает в ЖЭУ, там все стабильно, сын таксист – у него, правда, тоже не все гладко, говорит, совсем мало заказов последнее время стало. Да, живем все вместе. Почему не получил гражданство? Хотел, но не вышло. Наши друзья, семьи наших местных, с которыми мы общаемся, уже почти все получили российское гражданство. А нам отказали.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«Живите за свой счет»: россияне застряли за границей из-за коронавируса

Баходир – уроженец небольшого казахстанского села не первый год ездит в Хабаровск на заработки. Еще недавно он планировал переезд в Россию на ПМЖ с молодой женой и маленькой дочерью. Выяснял, какие документы понадобятся для устройства ребенка в садик, искал в Хабаровске жилье для всей семьи.

Но после закрытия границ мечта о воссоединении с семьей отложилась на неопределенный срок. Сейчас для того, чтобы заработать себе на жизнь и отправить деньги домой, у Баходира осталась одна возможность – таксовать. Он практически живет в своей машине, но при этом гладко выбрит и носит чистую выглаженную рубашку - потому что нельзя отпугивать клиентов неопрятным видом.

– Я стараюсь "на дальняки" ездить, там клиенты серьезные. По городу кататься смысла нет, мне домой нужно тысяч 20 минимум отправить, – делится секретами таксист. – Я как делаю? Беру заявку до Владивостока – а это разом 15 тысяч рублей в одну сторону. У меня в машине все для жизни есть, все готовое. Я за 8–9 часов ночью доезжаю до Владивостока, еду на вокзал – у меня там проверенное место, где поспать можно. Сплю до обеда, и жду пассажиров на обратный ход.

Если же удачного заказа не попадается, он собирает пассажиров на трассе по дороге домой. Вернувшись в Хабаровск, отдыхает несколько часов, а затем опять выезжает на поиск клиентов.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Гарри Каспаров: «Дадут ли приказ стрелять?»

Это типичная история трудового мигранта, комментирует Рахим Исламов, председатель совета узбекской общины "Содружество Средней Азии". Но Баходир по крайней мере не опускает руки и сам выкручивается, как может. А многие уже потеряли надежду. За последние пару месяцев в общину обратилось за помощью около 1500 мигрантов, оказавшихся в Хабаровске без крыши над головой и средств к существованию.

Среди них есть пожилые люди, хронические больные и инвалиды. Если мужчинам сейчас немного проще найти работу – начали открываться стройки, можно устроиться в бригаду, выполняющую ремонт дорог, то женщинам приходится труднее.

– Есть немало женщин из Узбекистана, которые на свой страх и риск приезжают работать в Россию. И вот приходит ко мне недавно одна такая, чуть не плачет. Говорит: работы нет, да и работать уже не хочу! Ночью вскакиваю от кошмаров – каждую ночь снятся дети, которые остались дома без нее. Помогите, просит, домой уехать. А как помочь? – разводит руками Рахим Исламов.

Полное безденежье и невозможность вернуться домой – это условия, в которых неожиданно для себя оказались граждане среднеазиатских республик, не успевшие вернуться на родину до закрытия границ. Выдерживают не все. Каждую неделю общине приходится решать проблему "груза-200".

– Умерших отправляем на родину с большим трудом, – рассказывает Исламов. – Вчера вот отправили груз-200 из Хабаровска в Москву самолетом, а из Москвы тело повезут на фуре-рефрижераторе. А теперь, посмотрите, что делается – и там граница закрыта. А завтра нам еще одного умершего нужно отправлять.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Как будет выглядеть жизнь в 2020-м, пока не изобретут вакцину?

Деньги на перевозки тел община собирает сама, помогают и другие диаспоры, и вообще все – подытоживает председатель.

– Кто оплачивает? Да все! По сто рублей дают, по двести. А у кого деньги водятся – тот и тысячу может дать. Худо-бедно собираем, делать больше нечего.

Правда, добавляет глава общины, есть в этой ситуации один плюс - всем оставшимся в России мигрантам продлили срок действия документов, и благодаря этому смогли легализоваться те, кто по 5–10 лет не получал разрешения на работу и жил нелегально. Но много и тех, кто потерял документы. И таким людям помочь гораздо сложнее.

– Генконсульство Узбекистана, например, выдает только свидетельство на выезд. Но, чтобы его получить, нужно знать номер паспорта или копию его иметь. Консульство делает запрос в Узбекистан, там подтверждают – да, есть такой человек. И потом гражданин получает свидетельство. Но оно работает только на выезд, а в России не имеет статус документа. Но и выезда сейчас нет, – объясняет ситуацию Рахим Исламов.

Члены общины ежедневно привозят продукты тем, кто оказался заперт на карантине – в общежитии, где жили мигранты, выявлен один заболевший коронавирусной инфекцией. Из-за этого в самоизоляции сейчас оказалось около 250 человек. Большинство из них - безработные.

На окнах общежития решетки, но большинство открыто настежь – на улице весна. В окнах мелькают фигуры женщин в пестрых платках, слышен детский гомон. Многие приезжают на заработки целыми семьями.

Мужчины с длинными бородами, сидящие на балконах, давать интервью не спешат – ссылаются на незнание русского и покуривают кальян. Наконец один из них зовет к окну свою жену.

– Мы довольны всем, посидим немного еще, – бодрым голосом рассказывает женщина, оказавшаяся представиться. – Власти очень помогают нам, все продукты привозят, все хорошо у нас. А карантин снимут скоро, потом лучше квартиру снимать пойдем, да на работу!

На этом разговор с позитивной женщиной, которая приехала из Ташкента и верит в лучшее, заканчивается – ее муж решил, что она сказала достаточно и должна выполнить супружеский долг: приготовить ужин, накормить детей. Жизнь большинства обитателей общежития на карантине проходит в ожидании новостей о начале чартерных рейсов в Среднюю Азию.

Однако не все трудовые мигранты мечтают о возвращении на родину. Акмал, живущий в Хабаровске с 2004 года, занимается ремонтом квартир и рассказывает, что в условиях карантина спрос на услуги его бригады только вырос:

– Я знаю, что правительство Узбекистана собирается вывозить людей на родину, но это же по желанию: хочешь – езжай, не хочешь – оставайся и работай дальше, – говорит Акмал. – Но многие сейчас из-за ваших русских работу потеряли, да, как-то так... А если без работы, без всего – что тут делать? Ждут, пока можно будет уехать, берут в долг, а как еще? Но у нас все нормально, вот взяли заказы на две квартиры – нет, люди не боятся, мы же все соблюдаем, без масок не ходим. Мы уже давно работаем, поэтому у нас постоянные заказы – все через знакомых. Я сам получил гражданство, но многие ездят туда-сюда, зарабатывают деньги, потом домой, всегда это было без проблем, просто сейчас границы закрыты.