Доступность ссылки

«Никакой медицинской помощи». Что происходит с крымскими узниками в СИЗО и тюрьмах России


За две недели января 2020 года как минимум четверо украинских политзаключенных жаловались на ухудшение состояния здоровья в российских тюрьмах. Речь идет о троих фигурантах «дел Хизб ут-Тахрир» Арсене Джеппарове, Джемиле Гафарове, Сервере Зекирьяеве и осужденном по «делу «украинских диверсантов» Владимире Дудке.

Оказывают ли крымским политзаключенным необходимую медицинскую помощь в России? В каких случаях удается добиться реакции Федеральной службы исполнения наказаний? И как международное сообщество влияет на политически мотивированные суды над крымчанами? На эти и другие вопросы в эфире Радио Крым.Реалии отвечают крымская правозащитница Лиля Гемеджи, сын Владимира Дудки Илья Каверников и крымский адвокат Эдем Семедляев.

– Лиля, вы недавно посещали Сервера Зекирьяева. Каково его состояние?

Никакой медицинской помощи Серверу Зекирьяеву не оказано, диагноз не установлен
Лиля Гемеджи

Гемеджи: Мы виделись не в стенах СИЗО, а на судебном заседании – я представляла его интересы в Южном окружном военном суде. В перерыве он пожаловался мне на воспаленные лимфатические узлы, но достоверно, медицинским способом это не установлено. В области шеи у него две огромные шишки, которые видны невооруженным глазом, и они доставляют ему боль. Никакой медицинской помощи ему не оказано, диагноз не установлен. Постоянный адвокат Зекирьяева Алексей Ладин написал не одно обращение и Уполномоченному по правам человека, и в прокуратуру, и в УФСИН – и никакой реакции с их стороны не было. Адвокат по назначению в силу своих профессиональных качеств также не остается равнодушной, но она получила отказ от администрации СИЗО в предоставлении информации о его состоянии здоровья по формальной причине.

Лиля Гемеджи
Лиля Гемеджи

– Можно ли как-то улучшить условия, в которых содержат политзаключенных, имеющих проблемы со здоровьем?

Условия содержания не соответствуют не только нормам международного гуманитарного права, но и требованиям национального законодательства
Лиля Гемеджи

Гемеджи: Условия содержания не соответствуют не только нормам международного гуманитарного права, но и требованиям национального законодательства. Это заставляет прогрессировать уже имеющиеся у человека заболевания и добавляет новые. Мы отправляем большое количество жалоб в различные инстанции, зачастую получаем формальные отписки по этим жалобам и обещания направить их в орган, который их рассмотрит. Но, к большому сожалению, это не всегда бывает эффективным. Один из самых эффективных способов реакции на подобные обращения – публичное информирование и привлечение внимание офиса Уполномоченного по правам человека в Украине. Та в свою очередь обращается к Татьяне Москальковой с требованием отреагировать. Также важно привлекать внимание международного сообщества.

– Накануне пресс-служба ФСИН в комментарии Крым.Реалии заявила, что фигурант второго симферопольского дела «дела Хизб ут-Тахрир» Джемиль Гафаров не нуждается в медицинской помощи, хотя известно, что он тяжело болен. Украинский омбудсмен Людмила Денисова считает, что это «очередная манипуляция со стороны администрации симферопольского СИЗО».

Инвалидность Джемиля Гафарова была подтверждена документально, когда он еще находился на свободе
Лиля Гемеджи

Гемеджи: Действительно, инвалидность Джемиля Гафарова была подтверждена документально, когда он еще находился на свободе. У него тяжелые заболевания сердца и почек, которые препятствуют его нахождению в следственном изоляторе. К большому сожалению, ФСИН не принимает подобные выписки в качестве доказательств и организовывает лишь формальные проверки, обследования и дает заключения, не соответствующие действительности. Мы уже сталкивались с этим в деле Бекира Дегерменджи, который попал в реанимацию, и буквально несколько часов помогли спасти ему жизнь. У него тоже была подтвержденная инвалидность, но никаких реакций со стороны ФСИН не было – и лишь критическое состояние привело к тому, что его поместили в больницу и начали оказывать помощь. По большому счету, доведение до такого критического состояния – единственный способ получить реакцию. Родственники молятся лишь о том, чтобы это не привело к летальному исходу.

– Почему так происходит, как вы думаете?

Не ко всем приковано такое пристальное внимание, как к нашим политузникам
Лиля Гемеджи

Гемеджи: Сама система связывает руки сотрудникам ФСИН. Нет надлежащих условий, специалистов, которые могли бы проводить обследования и операции. Я думаю, что для удаления фурункула Арсену Джеппарову был приглашен доктор извне – это не сотрудник медсанчасти. Но такие действия вызывают формальные трудности, и иногда проще дать отписку и оставить все на авось, мол, пройдет само. Вопрос в том, что людей, нуждающихся в медицинской помощи, учитывая условия СИЗО, достаточно много, и не все случаи публичные. Не ко всем приковано такое пристальное внимание, как к нашим политузникам, работа адвокатов также играет большую роль. Именно привлечение внимания зачастую дает необходимый эффект для достижения результата.

– Сейчас с нами на связи сын политзаключенного Владимира Дудки, осужденного по «делу «украинских диверсантов, Илья Каверников. У вашего отца также проблемы со здоровьем, сейчас он отбывает наказание в колонии. Как он себя чувствует?

Отец целый месяц страдал от давления. Говорил, что у него была дикая, не проходящая головная боль
Илья Каверников

Каверников: Отец позвонил мне, чувствует он себя неважно – как и раньше, в условиях симферопольского и других СИЗО. У него взяли кровь на анализ, и все. При этом в последние четыре месяца у него появилась неизвестная сыпь по всему телу, которая вызывают зуд, а врачи ничего не говорят. Обращения толком не принимают во внимание. У отца был тонометр, который разрешили передать еще в Симферополе, а когда этапировали в колонию, забрали, и только вчера вернули. Целый месяц он страдал от давления. Отец говорил, что у него была дикая, не проходящая головная боль, и ему давали анальгин от нее. Скорее всего, это было из-за давления, и анальгин в таком случае применять неправильно. Про условия он ничего не говорит, только о медицине разговариваем. Когда отец попросил врача-терапевта вернуть тонометр, тот ответил: «Не грузи меня». На этом их разговор закончился. Это показывает уровень медицины в колонии.

Илья Каверников
Илья Каверников

– Что планируете с этим делать?

Каверников: Хотелось бы, чтобы туда поехал адвокат и сделал жалобы по поводу медицины, папиного здоровья. Надеюсь, что получится.

– Спасибо. Лиля, удается ли сделать международные институции инструментом влияния на политически мотивированные суды?

Вопросы международной адвокации очень важны, это помогает не оставлять тему Крыма за бортом
Лиля Гемеджи

Гемеджи: Безусловно, вопросы международной адвокации очень важны, это помогает не оставлять тему Крыма за бортом, помогает международному сообществу из первых рук получить информацию о том, что происходит на полуострове. Результат этого общения – различные резолюции и доклады, фиксирующие нарушения прав человека в Крыму. В дальнейшем они служат нашими доводами в судах при защите политузников и одним из механизмов хоть как-то реагировать на эту ситуацию.

– Эдем, к вам тот же вопрос. Помогает ли международная адвокация в политических делах?

Эдем Семедляев
Эдем Семедляев

Семедляев: Не всегда удается понять, в связи с чем поменялось отношение к тому или иному делу, но, как мы считаем, международная адвокация очень важна. Возьмем дело гражданского журналиста, стримера Наримана Мемедеминова: после того как поднялась большая волна на международном уровне, ему дали меньший срок, переквалифицировав обвинение. Сейчас Нариман написал апелляцию в вышестоящую инстанцию в Москве. Далее будем обращаться в Европейский суд по правам человека, поскольку считаем, что в российских судах невозможно получить результат и доказать невиновность ребят.

Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»

Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».

Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)

FACEBOOK КОММЕНТАРИИ:

В ДРУГИХ СМИ




Recommended

XS
SM
MD
LG