«Могу не застать мужа живым»: две истории заблокированных жителей Донбасса

«Могу не застать мужа живым». Так говорит жительница поселка Седово Татьяна, которая не может пересечь КПВВ с подконтрольной Украине территории Донецкой области. У ее мужа больные почки, в больнице Калинина мужчине отказали в гемодиализе и выписали домой. Не может выехать домой и онкобольной Виктор. Его прописали в Сумской области, а сам мужчина живет на территории, которую контролирует группировка «ДНР». Дома Виктора ждет слабовидящая жена и дорогие лекарства.

– Мужа забрали в реанимацию, у него и почечная недостаточность. Ему нужно делать гемодиализ. А я же поехала сюда (в Мариуполь – ред.): внуки здесь и дети здесь. А потом вдруг этот карантин. Я как-то туда не успела выехать. И все. Вызвали «скорую», забрали его в Новоазовск в больницу. Там его откачивали, 5 дней капельницы ставили и взяли анализы. А он и так знает, что у него руки-ноги распухли, надо гемодиализ делать. Бумаги показывала, все показывала. Они (пограничники) сейчас там смотрят.

И мне пришел ответ из погранслужбы: ждите, когда закончится карантин. Звонила сегодня (4 мая – ред.) омбудсмену. А она говорит: пограничники не могут знать, какой это диагноз. Что они там, разбираются? А я говорю: я все бумаги повезла, там же написано, что анализы уже никудышные, что ему нужны уколы, что он сам уже ничего не может. Пищу не может принимать.

Ему какие-то там абсорбенты дают, чтобы он мог хоть какой-то суп есть. И сейчас его уже из больницы Калинина города Донецка отправляют домой. У него постоянная рвота. Там они ему, в Донецке, даже капельницу не поставили. Сказали: у нас нет гемодиализа. У нас 500 человек на гемодиализе в очереди стоит. Езжайте, куда хотите.

«У меня неагрессивная онкология» – Виктор

– Я выехал из поселка Пролетарское Донецкой области. Я пенсионер, 1959 года рождения. И переселенец. Когда Арсений Яценюк объявил в 2014-м году, что никто не будет получать пенсии, и надо делать статус переселенца, я поехал к брату, он живет в Сумской области, там хутор вымирающий. И начали оформлять, и прописали меня там. Потом я вернулся домой, откуда приехал, в поселок Пролетарское.

Потом я заболел: у меня неагрессивная онкология. Сделали мне в Киеве операцию в Институте урологии. И мне каждые три месяца надо ездить на проверку, делать разные процедуры. Я в марте сделал последнюю процедуру. У меня еще дома лекарство лежит – оно 600 рублей стоит, пузырек в 40 граммов. Взял билет на 15 марта. А 16-го уже приказ вышел, что не пропускают с украинской пропиской. У меня прописка украинская, сумская. А живу-то я там. Я с марта здесь, в зимней одежде ехал, а теперь тут уже тепло.

И меня не пустили. Говорят, приказ вышел никого не пускать с пропиской украинской. Я объясняю, что у меня там жена осталась, она плохо видит. А я после операции. Нет. Сказали, езжайте, ждите, когда кончится карантин. Пришлось мне обратно ехать в Киев. И я не знаю, что мне делать. Жена там плачет, на той стороне.

«Приняли около 200 решений о пропуске» – штаб ООС

Как рассказал в эфире Радио Донбасс.Реалии Богдан Бондарь, заместитель командующего штаба ООС, с 22 марта поступило больше 800 обращений для пересечения КПВВ в порядке исключения. И по около 200 обращениям решение было позитивным.

«Мы осуществляем такие перемещения, но для тех, кто наиболее в нем нуждается. Мы прислушиваемся к информации, которую предоставляет СММ ОБСЕ, Красный Крест. Это, например, похороны, лечение лиц, если есть необходимость. Это два основных случая, когда даем разрешения на перемещение. Я надеюсь, что в ближайшее время все же, учитывая тенденцию, которая есть, в том числе и КПВВ сможет работать более открыто, но все же надо немножко подождать», – заявил Богдан Бондарь.

Военный сказал, что не всегда российские гибридные силы идут навстречу в таких вопросах: человек может пересечь КПВВ с украинской стороны, но не быть пропущеным со стороны подконтрольных России боевиков.

«Должно быть согласие и той стороны, и нашей стороны. В любом случае, если Украина говорит: «Да, мы пропускаем», обращаемся через ОБСЕ с письмом на неподконтрольную территорию. Они говорят: «Нет, у нас мероприятия, у нас карантин, мы не позволяем». Поэтому эта сложность и обмен этими письмами не позволяет более эффективно использовать КПВВ и инструмент ОБСЕ, Красный Крест», – сообщил Богдан Бондарь.

Также представитель штаба ООС рассказад, что на КПВВ развернуты палатки ГСЧС, где можно поесть, отдохнуть и получить медицинскую помощь. Но, как говорили нам люди, застрявшие на КПВВ, им отказывали в отдыхе в таких палатках и еду не предлагали.