Революция в Крыму закончилась на переломе 1920 и 1921 годов. Но и 100 лет спустя те события продолжают оставаться камнем преткновения в отношениях различных этнических и социальных групп внутри полуострова и государств вокруг него. Как Крым пережил 1917-1921 годы? Почему история этого периода не до конца осмыслена? И есть ли шанс на примирение наследников противоборствующих сторон?
(Продолжение, предыдущая часть здесь)
В первые годы советской власти сами партийные лидеры не стеснялись называть произошедшее 25 октября (7 ноября) 1917 года «октябрьским переворотом». Лишь после десятой годовщины события утвердилась форма «Великая Октябрьская социалистическая революция». Сегодня стоило бы в этом вопросе вернуться к истокам.
Крымские большевики в октябре
Вопреки распространенному мнению, большевики в Крыму не играли значительной роли до октябрьского переворота. В сентябре в севастопольской и евпаторийской организациях насчитывалось по 250 человек, в остальных – меньше сотни, в некоторых городах большевиков не было вовсе. Лишь 2-3 октября 1917 года в Симферополе прошла первая губернская конференция, на которой был образован Таврический комитет РСДРП (б) и утвержден список кандидатов в Учредительное Собрание. Единственным действенным оружием большевиков в этот момент были агитаторы, ежедневно призывающие к свержению Временного правительства.
Да и после того, как большевики стали фактически правящей партией, число их в Крыму было невелико. Ко второй конференции 23-24 ноября насчитывался лишь 1871 член партии.
Реакция на октябрьский переворот в Крыму
В ночь с 25 на 26 октября 1917 года большевики арестовали часть Временного правительства и объявили о переходе всей власти в стране в руки советов во главе с Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом. Уже утром 26 октября в Крыму получили известие о событиях в Петрограде.
Реакция на переворот на полуострове в целом была отрицательной
Реакция на переворот на полуострове в целом была отрицательной. Симферопольский совдеп 27 октября вынес решение, что захват власти большевиками в данный момент является «безумной преступной авантюрой». В Феодосийском совдепе приняли резолюцию, осуждающую восстание и указывающую на невозможность передачи власти в руки Советов. Резко против выступил открывшийся в тот же день Съезд крестьянских депутатов, считая
«преступным восстание большевиков против Временного правительства, и в попытке их насильственно захватить власть перед самым Учредительным Собранием видит неправое желание незначительного меньшинства навязать свою волю всему трудовому народу и усматривает в нем угрозу судьбам России и чаяниям крестьянства».
Ялтинский совет выпустил воззвание: «Кучка анархистов-коммунистов во главе с Лениным, Зиновьевым и другими, движимыми непомерным честолюбием и жаждой власти, поддержанная явными и тайными агентами германского штаба и черносотенными организациями Петрограда, посредством обмана, лжи и предательства увлекла часть петроградского гарнизона и рабочих на путь вооруженного восстания против революционного правительства и Советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов».
Разброд и шатание имели место в Севастополе. Там 26 октября совдеп высказался в поддержку перехода власти к Советам «в центре и в Севастополе» (т.е. объявил себя городской властью). Но уже на следующий день, несмотря на многолюдную манифестацию под лозунгами «Да здравствует социалистическая революция!», «Вся власть Советам!», исполком заявил, что «перехода власти к Советам во всероссийском масштабе они не признают» и распоряжениям большевистского правительства подчиняться отказываются.
Большая часть профсоюзов осудила переворот
Большая часть профсоюзов осудила переворот. Экипажи кораблей во мнениях разошлись, так что командующий флотом Александр Немитц приказал вплоть до выяснения обстановки «исполнять только распоряжения Черноморского Центрофлота». Сам Центрофлот 30 октября выступил за советы, но до момента передачи ими власти Учредительному Собранию.
Даже евпаторийский комитет большевиков 28 октября принял резолюцию о «преждевременности восстания пролетариата и захвата власти». В тот же день экстренное объединенное заседание всех полковых комитетов Симферопольского гарнизона решило «не допускать выступлений ни справа, ни слева», т.е. соблюдать нейтралитет и не поддерживать ни правительство, ни большевиков.
Большевики нашли выход в вербовке добровольцев. 29 октября 600 матросов из Севастополя под красным знаменем выдвинулись в Мелитополь для борьбы с тамошними офицерами. В Крыму фактически началась гражданская война, хотя этого еще никто не понял.
Комитет спасения, Революционный штаб, Общечерноморский съезд
27 октября 1917 года в Симферополе состоялось первое заседание нового революционного органа, учрежденного днем ранее собранием представителей общественных и революционных организаций, – Губернского революционного комитета из 45 членов. В его резолюции говорилось: «Собрание осуждает попытку насильственного захвата власти со стороны большевиков Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Попытка эта является преступной авантюрой, могущей затормозить своевременный созыв Учредительного Собрания». Крымскотатарские представители потребовали отстранения от должности комиссара Николая Богданова и, не получив согласия, оставили заседание. Вместе с ними из губревкома вышли представители украинцев и севастопольские моряки. На следующий день орган был переименован в Губернский комитет спасения родины и революции.
30 октября Мусисполком образовал Революционный штаб, в который вошли представители крымскотатарского пехотного батальона, Крымского конного полка, украинских организаций и матросов линкора «Воля». Главой штаба назначен Джафер Сейдамет. Решено в двухнедельный срок сформировать вольную дружину в помощь милиции, на что ассигновать 7000 рублей.
31 октября на первом заседании Революционного штаба представители Симферопольского совдепа предложили слить штаб с Комитетом спасения, а большевики – закрыть несоциалистические газеты, реквизировать автотранспорт для агитации и захватить почту и телеграф в свои руки. Предложение было отклонено, после чего большевики оставили заседание.
На чрезвычайном заседании Губернского земского собрания было решено поддержать Временное правительство, большевистский переворот считать «предательством родины», а смену власти – недопустимой
1 ноября 1917 года в Симферополе открылся Губернский съезд профсоюзов, принявший резолюцию: «Правительство большевиков, созданное путем братоубийства и гражданской войны перед самыми выборами в Учредительное собрание… неспособно разрешить основные задачи революции, ибо основано на вражде и разногласии внутри самой демократии, не пользуется признанием всей революционной демократии, является правительством одной политической партии и может держаться только террором и насилием. Власть должна перейти к однородному демократическому правительству, основанному на соглашении всех социалистических партий; гражданская война и кровопролитие должны быть немедленно прекращены, проклятая вражда внутри демократии должна быть окончена».
В тот же день на чрезвычайном заседании Губернского земского собрания было решено поддержать Временное правительство, большевистский переворот считать «предательством родины», а смену власти – недопустимой.
2 ноября Комитет спасения выпустил воззвание к населению, осуждающее захват власти большевиками и призывающее сплотиться для борьбы с анархией. Мусисполком вновь предъявил требование об отставке Богданова, земское собрание выразило ему поддержку, но уже 4 ноября он фактически оставил пост, передав дела заместителю.
6 ноября Революционный штаб предложил заменить одного губернского комиссара коллегией из трех (одним из которых должен был стать крымский татарин), а также распустил губернский военкомат и взял на себя его функции.
Съезд 9 голосами против 7 объявил октябрьский переворот «преступной авантюрой»
С 6 по 19 ноября 1917 года в Севастополе проходил I Общечерноморский съезд, на котором присутствовали 88 делегатов (67 с правом решающего голоса и 21 – совещательного), из которых эсеров было 27, 22 большевика, 17 украинских эсеров, 16 беспартийных и 6 меньшевиков. После ожесточенного спора съезд принял резолюцию о поддержке советской власти и избрал большевика главным комиссаром флота.
11 ноября в Симферополь прибыл первый эскадрон Крымского конного полка. Это резко усилило позиции Мусисполкома, и в тот же день он принял решение созвать совещание представителей всех национальностей для обсуждения вопроса об автономии Крыма.
16-17 ноября прошел Губернский съезд советов – почти без большевиков. Съезд 9 голосами против 7 объявил октябрьский переворот «преступной авантюрой» и отметил необходимость передачи власти «Таврическому съезду представителей городских дум, земств, демократических и национальных организаций».
Украинизация
Падение Временного правительства открыло окно возможностей для продолжения украинизации.
Еще 25 октября Черноморский украинский войсковой комитет отправил в Петроград телеграмму, в которой требовал от центрального правительства уволить высших офицеров и комиссаров, которых тот назначил флота без согласования с Генеральным секретариатом и Черноморским украинским комитетом в Киеве. В случае невыполнения требований матросы-украинцы угрожали отказаться подчиняться распоряжениям из столицы.
2 ноября команда линкора «Георгий Победоносец» приняла резолюцию с признанием власти в Украине в лице Украинской Центральной Рады, «считая ее действия справедливыми и законными».
Крейсер «Память Меркурия» отказался спускать сине-желтое знамя
Центральная Рада 7 ноября Третьим универсалом провозгласила создание Украинской Народной Республики. Ее территория включала и три материковых уезда Таврической губернии.
12 ноября в Севастополе торжественно отметили это событие – с парадом, молебном в соборе и подъемом украинских флагов на большинстве кораблей. А крейсер «Память Меркурия» вообще отказался спускать сине-желтое знамя. 200 несогласных членов экипажа покинули корабль, а 16 ноября в командование крейсером вступил капитан-украинец. И хотя 14 ноября в Севастопольском совете решили, что поднимать украинские флаги до Всероссийского съезда моряков нельзя, а на обсуждении 14-15 ноября на Общечерноморском съезде украинизацию поддержали лишь двумя резолюциями из 13, «Память Меркурия» остался кораблем УНР.
Однако большинство крымских организаций выступили против включения Северной Таврии в состав Украины. Симферопольский совдеп 12 ноября заявил, что «вопрос политической автономии наций могут быть решены только Учредительным Собранием… не считаем возможным присоединение трех уездов Таврической губернии к Украинской республике без опроса населения». 14 ноября аналогичное решение приняла Губернская земская управа. Однозначную поддержку Киеву выразил лишь украинско-крымскотатарский Революционный штаб. С 15 по 18 ноября продолжалась созванное Укргубисполкомом собрание представителей всех революционно-демократических, общественных и национальных организаций и политических партий, на котором все, кроме делегатов от большевиков и Мусисполкома, отказали в поддержке УНР.
Во время Общечерноморского съезда по требованию украинского комитета обсуждался вопрос о посылке на помощь Центральной Раде вооруженного отряда. Решение о посылке было принято 42 голосами против 27, и 9 ноября почти 700 украинских матросов с пулеметами отбыли в Киев. История Отдельного морского куреня имени гетмана Петра Сагайдачного заслуживает собственной статьи – но уже сейчас понятно, что это решение было катастрофическим. Киев от большевиков курень не спас, зато из Севастополя накануне грозных испытаний уехали дисциплинированные, вооруженные и мотивированные военные-украинцы.
Кто знает, не удалось ли им дать отпор большевикам, останься они в городе?
Продолжение следует.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: